Тем временем было построено сразу два объездных маршрута, предлагавших рабочим довольно рискованное путешествие по временным путям, проложенным через горы. Предполагалось, что первый из них, очень крутой, с уровнем подъема 1:25, строительство которого завершилось в 1987 году, будет функционировать только до 1992 года. В путеводителе говорится, что поездка по нему была рискованным предприятием: «Два или три электровоза тащили вагоны. Подъемы и спуски были настолько крутыми, что, когда вагоны двигались вниз по склону, машинисты ехали буквально на подножке локомотива, чтобы успеть спрыгнуть в случае крушения». К слову сказать, прыгать с движущего поезда — не самая лучшая идея.

Этот временный объездной путь был заменен на другой, который был в два раза длиннее (протяженностью 54 км), что позволяло сделать уклоны более пологими. И снова путеводитель не рекомендует своим читателям пускаться в путь: «Хотя он безопасен для легких пассажирских поездов, тяжело груженые товарные поезда регулярно сходят с рельсов». Дервле Мерфи, решительной писательнице из Ирландии, автору книг о путешествиях, было 70 лет, когда она в 2001 году, еще до открытия туннеля, отправилась вдоль БАМа на велосипеде. Преодолев участок, о котором идет речь, она рассказывала, что пассажиры затихали, когда поезд крадучись взбирался на гору или спускался вниз: «Некоторое время край пропасти был не просто виден, а проходил всего в метре от колес поезда. А спуск был долгим». Однако она предпочла этот маршрут перспективе углубиться в 16-километровый туннель, расположенный в сейсмоопасной зоне.

Согласно первоначальному плану БАМ должен был включать соединительную линию с островом Сахалин в виде 8 км туннеля через пролив и 480 км железной дороги, идущей от Комсомольска-на-Амуре, но когда трасса частично была построена и начата прокладка туннеля, умер Сталин, и от дальнейшей реализации этого проекта было решено отказаться.

Все трудности, связанные со строительством БАМа, можно было бы назвать досадными и дорогостоящими помехами, если бы не более масштабная проблема — катастрофические последствия стройки для окружающей среды. Сам характер работ ослаблял внимание к возможным экологическим проблемам в будущем: «Эти строители [журналисты и руководители] утверждали, что человек способен преодолеть любые препятствия, созданные природой, с помощью технологий. Не уделяя внимания проблемам экологии, эти люди служили рупором для однобокой официальной риторики». Согласно этому утверждению район БАМа представлял собой бескрайнюю нетронутую территорию, настолько богатую природными ресурсами, что вторжение человека никак не могло ей повредить.

К сожалению, на деле все обстояло иначе. Как выразилась Дервла Мерфи: «Из-за крайней хрупкости экологии любая промышленная деятельность — нефтяные скважины, строительство плотин, целлюлозно-бумажные комбинаты, производство лесоматериалов, добыча угля, алмазов, золота, меди — могла оказывать только разрушительное воздействие, хотя, глядя на карту, казалось, что для природы это все равно, что слону дробина». Все эти предприятия возникли и развивались, конечно же, благодаря строительству железной дороги.

Одним из неожиданных экологических последствий строительства железной дороги было огромное число пожаров, охвативших тайгу далеко за пределами района БАМа. Сибирь, расположенная в глубине материка и защищенная горами с юга, отличается засушливым климатом, и осушение болот делает ее экосистему уязвимой для пожаров. По мнению одного из ученых, занимавшихся проблемами БАМа, в 1979 году в одной только Иркутской области было зафиксировано свыше 400 очагов пожаров, а в 1980-х годах эта цифра еще возросла. Ситуация усугублялась отчаянной нехваткой лесничих, которые занимались бы выявлением и предупреждением лесных пожаров. Со временем некоторые участки тайги стали напоминать лунный пейзаж. В Южной Сибири на то, чтобы восстановить лес, потребуется всего 50 лет, тогда как в северных районах на это должно уйти примерно 200 лет, поскольку в холодном климате деревья растут медленнее. Вырубка леса была еще одной серьезной проблемой. Судя по изображениям, полученным со спутника, «потеря лесных ресурсов в районе БАМа с 1960 по 2000 годы составила 40%». Деревья гибнут не только когда их рубят в процессе строительства железной дороги или вспомогательных сооружений, но и в результате таяния вечной мерзлоты, которое ведет к образованию болот.

Чистое озеро Байкал тоже пострадало в процессе строительства БАМа, а в 1979 году два промышленных комбината, построенных благодаря появлению трассы, были обвинены в загрязнении водоема различными металлами и нефтепродуктами. На всем протяжении трассы нефть являлась основным источником загрязнения окружающей среды — не только по той причине, что топливо из дизельных локомотивов протекало на пути, но также потому, что во время строительства топливо доставлялось к месту стройки в железных бочках, которые затем оставались валяться вокруг депо и вдоль запасных путей.

И последний парадокс, который можно было бы назвать забавным, если бы он не был так трагичен, заключался в том, что советские власти трижды объявляли о завершении строительства. Чтобы уложиться в график, утвержденный Брежневым (скончавшимся от алкоголизма и наркотической зависимости от лекарств в 1982 году), «золотой костыль» — отголосок церемонии, состоявшейся в честь завершения первой транснациональной железной дороги США в 1869 году[179], — был вбит в землю в сентябре 1984 года. Иностранных журналистов не пригласили на церемонию по той простой причине, что им сразу стало бы ясно, что до конца стройки еще далеко, и они начали бы задавать неудобные вопросы. Кроме того факта, что к использованию был готов всего один туннель, только треть трассы была полностью функциональна, а ее состояние по большей части было плачевным: балластный слой недостаточен, рельсы слишком легки, и, кроме того, на линии действовали строгие ограничения скоростного режима. Некоторые участки могли использоваться для движения монтажных поездов, но до момента, когда по трассе можно будет проехать от начала и до конца, оставалось еще немало времени. Поэтому через семь лет Михаил Горбачев, возглавлявший в то время Советский Союз, снова объявил о том, что строительство трассы окончено, и подчеркнул, что БАМ станет новым связующим звеном с Японией. Однако работы по сооружению Северомуйского туннеля были еще далеки от завершения, и некоторые участки по-прежнему пригодны только для движения монтажных поездов. В результате только в период первого президентского срока Владимира Путина линия была, наконец, закончена, и в 2001 году в третий раз прозвучало объявление о завершении строительных работ, хотя Северомуйский туннель был открыт только через два года.

В истории Транссиба было немало трагедий, и величайшие из них, хотя, возможно, самые малоизвестные, связаны именно со строительством БАМа. Это и гибель тысяч военнопленных и узников ГУЛАГа, и нанесение ущерба экологии региона, в том числе угроза загрязнения самого глубокого на планете озера, и колоссальное разбазаривание ресурсов. Кроме того, БАМ убил задор в душах тысяч молодых энтузиастов, которые искренне верили в то, что они участвуют в строительстве нового социалистического общества, и испортил жизнь многим людям, помогавшим в его сооружении. Те, кому довелось побывать в районе БАМа сегодня, рассказывают о заброшенных поселках, городах-призраках и последствиях экологического ущерба, нанесенного трассой, построенной с нарушением всех требований, где поезда редко превышают скорость 30 км/ч. Дервла Мерфи поняла, что влюбилась в эту железную дорогу, но по причинам, которые вряд ли обрадуют ее сторонников: «Поезд, который преодолевает сотни и сотни километров со средней скоростью 30 км/ч, часто снижая ее до 25 км/ч, несомненно, является вершиной цивилизованного общественного транспорта». Даже сегодня города, проектировавшиеся для большого количества жителей, заселены лишь наполовину, образуя безлюдные урбанистические ландшафты с заброшенными зданиями, разрушающимися улицами и пустующими районами. Они чем-то напоминают американские загородные кварталы, которые остались невостребованными в результате произошедшего в США в 2008 году кризиса рынка недвижимости.