– Спасибо, конечно, Алик. Не хотелось быть героиней грязных сплетен. А если твоя Лара узнает, что тогда?

– А Ларка знает, я ей все рассказал. Пришлось. Это, кстати, Никита придумал всю историю.

– Я не поняла. Алик, ты рассказал своей жене то, что было на самом деле?

– Так, в общих чертах. Ну а как иначе, Викусь? Не хотелось, чтобы твое имя трепали. Да и Ларке это не нужно. Я сказал, что мы с тобой прощались. Она поняла и согласилась нас прикрыть.

– Даже не знаю, что сказать… Высокие отношения!

– Прекрати! Ларка нормальный человек. Обидно ей, конечно, но что поделаешь, не быть же нам троим героями пошлых сплетен. Так бы мы с тобой встречаться не могли, народ осудит.

– А сейчас тем более не можем. Все одно к одному… Тяжело тебе пришлось, бедненький? Досталось от Ларки за всю эту историю?

– Да нет, все нормально. Сам виноват, больше перед тобой, конечно, вот и расхлебывал эту кашу. Заедешь в галерею?

– Ну не вдруг… посмотрим, созвонимся.

По дороге она рассказала Томке эту историю, чтобы та была в курсе и держалась той же версии.

– Да, не ожидала. Ну что ж, это по-мужски. В чем, в чем, а в благородстве Алику не откажешь. Жалко мне Ларку, хорошая она девка! – задумчиво сказала Томка.

– Да, умная. А может, хитрая. В любом случае повезло моему милому.

– А знаешь, Викусь, сейчас в нашем кругу многое изменилось. Это раньше бы смаковали подробности, жалели и обсуждали. Все как-то поутихли. Все уже не то. И мы уже не московский бомонд. Мы – бывшие. Вот сейчас приедем, и увидишь новую элиту. В основном приезжие, не москвичи. Сильные, уверенные, не отягощенные избыточным интеллектом. Вряд ли знают, кто такой Бенюэль, Эрнст Неизвестный или Бродский. Но денег – море. И хватка бульдожья. С ними девки – жадные, глупые и очень красивые. Тупо красивые. Никакой игры страстей, жутко примитивный секс. Их камасутра – порнушки, оттуда и набираются опыта.

– А зачем тогда едем? Ты же говорила, что масса интересных мужиков, а теперь вот такой моветон…

– Нет, мужики есть. Артистизма, обаяния и светскости, как у наших, там, конечно, нет. Все попроще. Но умные, с такой купеческой русской широтой. Если такого мужика в хорошие женские руки, а не этим безграмотным тетехам из провинциальных подворотен, то могут получиться достойные экземпляры мужской породы. Ну и потом такие, как мой Володька. Это раньше журналисты были литераторы номер два, статьи в «Правду» писали, а сегодня они на коне. Телеведущие, узнаваемые лица, богатые, известные. Они-то из нашей с тобой жизни, одной с нами крови. «А все, что было сердцу мило, все давным-давно уплыло», – пропела Томка.

– Жаль. Неужели ничего не возродится? Кино, театр… Господи, какие у нас актеры, Томка! Какие операторы, режиссеры, поэты, художники! Ты знаешь, я в Нью-Йорке очень много ходила на выставки, все новые хорошие фильмы смотрела, известные спектакли на Бродвее. Нет, все другое. Мельче, неинтереснее, что ли… Зрелищно, денег затрачено кучи, а идеи нет. Не греет, не волнует… Джаз – да! Джаз, музыка – это у них на высоте.

– Ну ладно тебе, кинокритик! Все у нас, разумеется, будет, но совсем другое. Полностью американизированное. Мы были беспечной московской богемой. Могли себе позволить рассуждать об искусстве. Спорить о Шаброле и Феллини и относиться к этим спорам серьезно. Мы каждый вечер собирались в своих закрытых ресторанах. Нет сегодня денег – за тебя кто-то заплатит или в долг накормит и напоит, такая вот Карина. Жизнь страны нас нисколько не интересовала. Мы дружно и тихо ругали партийные худсоветы и маститых киностариков, заплывших жиром от советской славы и почестей. Возмущались, что им дано право уничтожать талант Тарковского, Панфилова, Шпаликова, Олега Даля. В общем, жили, Викуська, в полное свое удовольствие. Нам за нашу жизнь в искусстве платило государство, к которому мы относились с такой иронией. А сегодня искусство – это бизнес, а кино в особенности. Найди деньги, сними, пусти в прокат и окупи расходы многократно. Ну и аппетиты у всех сильно возросли. Кто сегодня мечтает о «Жигулях» восьмой модели? «Мерседесы», «ауди», квартиры многокомнатные в историческом центре Москвы. Красные кирпичные замки в пять этажей – вот что хочет иметь каждый, независимо от того, чем он занимается – политикой или искусством. Так что мы, Викуська, были истинными бессребрениками, служителями Мельпомены. Получали большие гонорары, постановочные и прогуливали их легко и беззаботно.

– Ну, хотя бы жили красиво, любили красиво, гуляли красиво, – улыбнулась Вика.

– О, это да! Что было, то было! Но сегодня те, чьим талантом мы так восхищались лет десять-пятнадцать назад, постарели. Всем этим красавцам и красавицам уж за пятьдесят, и о них забывают. Это печально, Викусь, а все наши любимые места доживают последние дни. Идет жуткая грызня за творческие дома, помещения и фонды. Один Госфильмофонд с его территорией чего стоит! А киноцентр на Пресне, а Ялта, Пицунда, Болшево! Такая война идет, не приведи Господи. А хотят хапнуть нашу общую кинематографическую собственность несколько хватких и небесталанных людей, хорошо всем известных. Поэтому я расстаюсь с кино и ухожу на телевидение. Со следующей недели запускают передачу, которую буду вести. Прощай, праздная жизнь. Встаю к станку и по гудку на работу.

– Ну, я тебя поздравляю. Будем смотреть, повышая твой рейтинг. Трудись, Томка, россиянам приятно снова увидеть любимое лицо!

– Да уж, это точно, – отозвалась подруга.

Время бежало. Учебный год закончился. Учителя Ирочкой были довольны и даже удивлены. Несколько месяцев в американской школе, где ей не делали никакого снисхождения, принесли свои плоды. По многим предметам Ира получила вполне заслуженные четверки и пятерки.

С Аликом Вика виделась лишь на дне рождения маленького Никиты. Праздник был устроен большой, гостей набежало много, и Алик с Ларой сидели на другом конце стола. В начале вечера поздоровались, поболтали немного на общие темы. Ларочка разговаривала с ней дружелюбно. Ушла Вика незаметно, не прощаясь.

В середине июня прилетели Стас с Анечкой. Две недели провели все вместе на даче, привезли даже Анну Степановну. А в июле уехали в Лондон, оттуда в Рим. План путешествия по Италии Анечка и Стас составляли долго, учитывая музеи, экскурсии и отдых на море. Отели, машины, билеты были заказаны по-американски четко, и никаких досадных недоразумений не возникло. Париж решили оставить на следующее лето, чтобы спокойно поездить по Франции и, конечно, отдохнуть на Лазурном берегу. Совместить Италию и Францию в одну поездку не получалось по времени.

Лондон их впечатлил, особенно музеи, никаких дождей и туманов не было, и неделя пролетела, как один день. А Рим был праздником. Вика и Стас наслаждались классической Италией, девчонки больше морем, магазинами и отдыхом. В конце августа расстались в Риме. Стас с Анечкой полетели в Нью-Йорк. А Вика с Иришкой в Москву. Устроив дочь на Спиридоновке и взяв с нее слово вести себя прилично и во всем слушаться бабушку, Вика стала собираться. Повидалась только с Томкой и через несколько дней улетела.