– Не отпускай меня!

– Нет! – громко сказал он. – Что ты! Я с тобой!

Он шел, пока вода не дошла до горла, а потом поплыл. Холод сковывал все тело, но он проплыл еще немного. И вдруг услышал, что его зовут, оглянулся и увидел Рыжую. Она стояла на берегу, который не был больше серым и мрачным. Берег заливало солнце, жаркое, летнее, и песок казался золотым под его лучами. Она стояла на этом золотистом песке в легком цветном сарафане и смеялась. Он тоже засмеялся, нашел! Рыжая нетерпеливо манила его рукой – скорей, скорей! Он крикнул: «Иду, иду!», но, захлебнувшись, не услышал своего голоса. И вода сомкнулась над ним. Море опять было спокойным, серым и гладким. Но ему уже было все равно, он нашел Рыжую.

Вика написала еще несколько рассказов о детях и собаках, гуляющих в Центральном парке. Рассказы получались веселые, яркие, ей самой понравились. Стас и Анечка были в восторге и советовали издать книжку. В Москве Вика позвонила своему бывшему редактору. Он обрадовался и просил срочно привезти. Через несколько дней сказал, что прочел и ему очень и очень понравилось. Молодец, Вика! Он надеется, что со временем можно будет издать. Когда читателям опять станет интересна хорошая литература. А сейчас, к сожалению, большой спрос лишь на примитивное чтиво. Вика и сама видит, чем завалены книжные прилавки: детективы, кровавые разборки, пошлые любовные романы. Да, все это Вика наблюдала в московской жизни. Удивительно! Самый читающий народ в мире, люди, выросшие на русской и зарубежной классике, вдруг набросились на то, чего никогда не было, – коряво написанные эротические сцены и брутальные жестокие истории о бандитах, о русской мафии. Вот если бы Вика могла написать что-то в этом жанре, но поприличней, разумеется, он бы с радостью. Так не хватает хороших авторов! А спрос большой! Вике-то это пара пустяков, что-то легкое, изящное. Только, конечно, должны присутствовать длинноногие красавицы, жесткий секс, большие деньги, разборки и убийства. Он все понимает, но без этих составляющих книга не пойдет. Если не детектив, то такая острая и откровенная любовная история. Увы, вряд ли она сможет написать что-либо подобное. Редактор огорчился.

Вика и сама в юности читала любовные романы на английском. Покупала где-то в аэропорту, потом выбрасывала. И тогда удивлялась, кто их пишет. Может, старые девы, не знавшие любви? Даже в ее юные годы смешно было читать о благородных брюнетах с синими глазами и их зеленоглазых, длинноногих красавицах с золотыми волосами и пышной грудью. И о тех бесконечных оргазмах, которые «возносили их на небеса». Но вот эти книжки заполнили прилавки, и на них делают деньги, покупают, читают. Но и она ведь когда-то читала любопытства ради. Пройдет, наверное, и у русского читателя. А Вика может писать для себя. Иногда, когда захочется.

Жизнь менялась, неслась стремительно. Все вдруг заторопились, засуетились, поменялся сам ритм жизни. Как будто время стало бежать быстрее. Раньше зима тянулась бесконечно долго, и лето было длинное. Успевали и на даче пожить, и на море поехать, и в Москве на какие-то мероприятия походить. Сейчас и лето, и зима пролетали одинаково быстро. Только начнется настоящее тепло, глядишь, листья желтеют, потом темнеет в четыре часа, и вот уже Новый год. А прошел, отшумел праздник, и снег почернел… март. Лето, осень и опять Новый год. У Вики складывалось впечатление, что после понедельника сразу среда, а потом суббота и воскресенье. Не успевает она приехать в Нью-Йорк, как уже Иришка приезжает на зимние каникулы. Только отправили ее в Москву, уже и самой надо собираться, заказывать билеты и складывать чемодан. «Инопланетяне крадут время, – объясняла ей Томка. – Это у них эксперимент такой. Вертят землю в два раза быстрее. А мы бегаем, как мыши, ничего не успеваем. Поэтому и выглядим так молодо. Ты заметила, Викусь, как все стали выглядеть? В сорок лет на двадцать пять. Крадут, крадут наше время!» Вика посмеялась, но, похоже, со временем действительно что-то не так. Особенно у нее с этими бесконечными перелетами из Москвы в Нью-Йорк.

Девочки повзрослели. Они уже не хотели проводить все каникулы с родителями. Анечка ездила с друзьями во всякие спортивные, молодежные лагеря или с классом в Испанию. А Ирочка перестала приезжать зимой в Нью-Йорк. В Москве ей было веселее. У нее появилась компания, и она была там королевой. Вика, помня о своей боевой юности, волновалась за дочь. Ей казалось, что сейчас дети намного инфантильнее и беззащитнее, чем были они. А времена настали более жесткие. Но Нина Сергеевна успокаивала, ничего плохого с Ирочкой не случится. Слишком она высокомерна для юношеских глупостей. Снисходит до поклонников, принимая их восхищение и ничего ни к кому не испытывая.

– Я за нее спокойна, – говорила мама. – Она не подвержена плохому влиянию. Слишком безразлична к людям. Занята только собой. С тобой, Викуся, было намного сложнее. Ты прямо тянулась к сомнительным личностям. Помнишь того хулигана-второгодника, из-за которого до двоек скатилась? И вместо школы болталась Бог знает где!

– Колька Макаров. Я его встретила несколько лет назад, случайно. Ну что ты! Красавец, летчик. Жена, дети. Тебе, кстати, благодарен. Говорил, если бы не ты с твоими жесткими мерами, то ничего путного из него бы не получилось.

– Ну, вот видишь. А какую трагедию разыгрывал, прямо шекспировские страсти. Да, Викуся, много крови мне эта история стоила. Слава богу, что Нюточка с Иришкой не имеют тяготения к богемной жизни и плохим мальчишкам. Может, потому, что они всегда росли под моим надзором, а ты в интернате жила. Конечно, домашнее воспитание куда лучше общественного. Но что было делать? У Левушки такая карьера, я должна была быть с ним.

Ну, раз мама говорит, что волноваться за Ирочку не стоит, значит, так и есть. Уж Нина Сергеевна знала своих внучек лучше, чем Вика. С Анечкой, конечно, было проще. Она оставалась такой же веселой, доброй и любящей. Друзей у нее было полно, и появился мальчик, или бойфренд. Но никакого беспокойства ни у Стаса, ни у Вики это не вызывало. Сын Петровских, Гриша, тоже был влюблен в Анечку, ходил за ней, как тень. Но она умела, не обижая, относиться к нему по-дружески, с большим тактом и вниманием. Это напоминало Вике ее отношения с Сережей Комаровым. Неужели все повторяется из-за того, что дочка так похожа на нее? Аня прекрасно закончила в школу и поступила в университет, правда, изучала не физику, а экономику, пошла своей дорогой.

Ирочка после школы поступила в Иняз. Выбрала самый легкий путь, английский у нее был вторым языком. Но хорошо, что хотя бы в институт пошла, а не в модельное агентство. С ее необычной внешностью вообще сложно было ходить по улице – взрослые дяди останавливали машины и совали ей свои визитки. Но Ирочка окидывала их столь презрительным взглядом, с ледяной вежливостью вопрошая по-английски о цели их обращения к ней, что простоватые новые русские терялись и отходили ни с чем. Ирка со смехом рассказывала, какие при этом у них были глуповатые лица. Но Вику все это беспокоило. До самого окончания школы Нина Сергеевна не отпускала Ирочку одну. Сопровождала ее сама, или молодой человек, внушающий бабушке доверие, или Лев Иванович. Но студентке ходить с бабушкой было невозможно. Вика посоветовалась со Стасом и купила дочери машину, тем более что Анечка уже год, как водила свою. Вика, конечно, боялась беспорядочного московского движения, но делать было нечего – передвигаться на машине для молодой девушки было безопаснее. Сама Вика уже не выходила каждый вечер, светская жизнь их некогда большой компании сошла на нет. Иногда ходили в театр, на премьерные спектакли или в консерваторию. Дни рождения справлялись уже не так многолюдно. Круг подруг поредел, Женька вышла замуж за талантливого скрипача и уехала в Австрию. Вероника все свободное время занималась воспитанием маленького Никиты. Виделись редко. Даже с Томкой встречались нечасто. Она сделала успешную карьеру на телевидении, но это отнимало много времени. Иногда приезжала после эфира к Вике в Брюсов и оставалась чуть ли не до утра. Разговоры, новости, планы, печали и радости вперемешку с коньячком и шампанским. Уезжала всегда успокоенная, радостная… «Подзарядилась надолго», – говорила она. А чаще приглашала Вику на модную тусовку или презентацию. Вика ходила без удовольствия, только ради Томки. Люди, посещавшие эти вечеринки, были ей не интересны. Но подруга никак не хотела смириться с Викиным одиночеством и упорно подыскивала ей нового любовника.