Люк приближался, медленно проявлялось изображение внутри. В тесном помещении, полном экранов и датчиков, в кресле полулежал человек в серебристом комбинезоне. Его лицо обрамляли белые края подшлемника, желтоватая кожа обтянула острые скулы. Рот болезненно исказился, глаза не моргая глядели прямо в камеру.

Савельев подался вперед, словно мог оказаться рядом. Демид и сам затаил дыхание, осознавая важность момента.

– Глен, ты меня слышишь? – раздался голос профессора.

Губы пилота пошевелились, аппаратура услужливо донесла голос:

– Меня нет…

– Что он сказал? – возбужденно переспросил Савельев.

– Он сказал…

Заботливые манипуляторы робота поднырнули под пилота и словно ребенка подняли его над креслом.

Пилот издал протяжный стон, его лицо вместе с ухом съехало на сторону, и он, словно гигантская медуза, оплыл на пол. Робот безрезультатно пытался подхватить грязно-розовое желе, но лишь все перемешал.

Демид гортанно вскрикнул, пятясь. Ему вторил многоголосый гомон ученых, яростно матерящихся и сыплющих проклятия. Нужно отдать должное, они быстро пришли в себя, не теряя времени, принялись собирать останки погибшего пилота.

– Насладился зрелищем, Адамчик? – раздался сзади издевательский голос с чуть заметным акцентом.

На пороге лифта, засунув руки в карманы дорогих брюк, стоял хмурый сенатор Майерс.

* * *

Демид находился в прострации, глядя сквозь граненую стопку на виски цвета разбавленного чая. Мысли в голове спотыкались и путались, словно пробирались по развалинам. Отчасти, так оно и было.

Он сжал стопку в кулаке и практически с ненавистью опрокинул напиток в рот. С шумом проглотил, закашлялся, со злостью грохнул стопку о стол.

Ублюдок, этот ублюдок Савельев! Сука такая, как он мог так поступить с ним?

Внутри все клокотало и хотелось крушить налево и направо.

Может, заказать проститутку? Из местных, дешевых шалав, у которых так ярко накрашены губы, что, кажется, будто у них вместо рта кровавая дыра.

Заказать и избить до полусмерти! Чтобы, сука, знала как ему плохо! Как с ним несправедливо поступили!

Аладьев плеснул себе еще виски и застыл со стопкой в руке, проваливаясь в свою печаль.

Кто же мог подумать, что Майерс ухватит Савельева за яйца. О чем они говорили наедине? Что этот смуглый уроженец Французской Либертии предложил его боссу? Теперь уже все равно – одним из пунктов условий был он, Демид Аладьев. Точнее, его отправка сенаторским наблюдателем в кластер Бутерса. Чтобы, значит, наблюдал за ростом агрокультур и слал периодические отчеты в штаб. Эта чертова ссылка с глаз долой, это же конец карьеры. Из таких мест уже не вылезают!

От обиды сдавило грудь, на глаза навернулись горячие слезы.

– Аргх! – Демид яростно принялся стучать донышком стопки по столу, словно пытался вколотить ее в столешницу.

Как сенатор мог? После всего, что Демид для него сделал?

Из цветного дыма танцпола выплыл раскрасневшийся Куржа с коктейльным бокалом в руке. Он плюхнулся напротив, скинул на стол темные очки. В глазах змеились изумрудом капилляры – этот придурок опять был под кайфом.

– Свали отсюда, – сквозь зубы зашипел Аладьев.

– Эй-эй, ты чего? – удивленно поднял брови Куржа. – Дёма, я в произошедшем не виноват. Кто же мог знать?

– Свали или я за себя не ручаюсь.

– Воу, успокойся, – Куржа на всякий случай отодвинулся к стенке. – Я к тебе с предложением вообще-то.

– Отвали… Что за предложение?

– Деловое, брат, деловое. Тут с тобой кое-кто встретиться хочет, протянуть, так сказать, руку помощи.

– Кто?

– Сам увидишь.

– Не хочу я ни с кем встречаться!

– А уезжать хочешь?

– Есть варианты?

– Так я тебе о том и говорю, – Куржа оскалился. – Ты с человечком пообщайся, Дёма. Не пожалеешь.

– Я уже жалею, что с тобой связался, – пробурчал Аладьев. – Ладно, зови этого… своего человечка.

Куржа довольно хлопнул ладонями по столу, поднялся и исчез за пеленой шумоподавления.

Ждать пришлось недолго, Демид не успел даже выпить очередную порцию.

– Здравствуй, Демид.

За стол опустилась пухленькая девушка в просторном воздушном наряде с модной сумочкой на плече. Круглое лицо, короткая прическа «каре», чувственные губы и длинные ресницы над темными, почти черными глазами. Не сказать, чтобы красивая, но вполне себе симпатичная, хотя и не во вкусе Аладьева.

– Уйди, – отмахнулся Демид. – Я жду кое-кого.

– Ты меня ждешь, Демид, – девушка положила на стол сумочку, накрыла ее сверху пальцами с холеными ногтями. – Это обо мне говорил Куржа.

– Что? Это шутка? Ты кто такая?

Девушка чуть улыбнулась, на ее полных щеках образовались ямочки.

– Можешь звать меня Женей. И пусть мой вид тебя не обманывает, внешность – всего лишь внешность.

Демид усмехнулся – политтехнологи с девушкой не согласились бы.

– Хорошо, Женя. Чего тебе от меня надо?

– Я хочу предложить тебе место сенатора.

Аладьев замер, ему показалось, что он ослышался.

– Чего?

– Конечно, не сразу сенатора, а пока что временно исполняющего обязанности. До выборов. А там уж как себя проявишь.

– Ты кто такая?

– Я представляю тех, кто может изменить твою жизнь к лучшему, – пальчик с накрашенным ногтем небрежно указал на бутылку виски. – К гораздо лучшему.

– И кто эти безымянные благодетели?

– Пусть они пока останутся просто «безымянными благодетелями», – вновь улыбнулась девушка. – Ты же знаешь правила игры, Демид. По правилам всему свое время. Не буду скрывать, эти благодетели преследуют собственные цели, но в твоем лице они увидели хороший потенциал для вложений. Ты ведь очень перспективный, Демид, очень. Сенатор Савельев был слеп, не разглядев очевидного.

Лесть была явной, но от этого не менее приятной. Девушка умела правильно строить разговор – постоянное упоминание его имени, убеждение, что они в одной лодке, выявление общей проблемы. Кто же ты, Женя? Кто за тобой стоит?

– Давай уже ближе к сути, – Демид сложил руки на столе и внимательно уставился на девушку. – Что от меня нужно?

– По сути, ерунда, – на столе, словно само собой, появился выпуклый пластиковый диск размером с крупную пуговицу. – Нужно просто оставить это в кабинете Савельева. Где угодно – на полу, за шкафом, в цветочном горшке.

Диск не выглядел угрожающим, но Демид все же отстранился.