— Никак не могу понять, зачем сам Великий Магистр желает меня видеть? — Темплар уже смирился с мыслью, что его спутница на что-то обиделась и разговаривать с ним не желает, потому довольствовался беседой с самим собой. — В письме содержался приказ незамедлительно прибыть в Цитадель, но больше ни слова. Я знаю… кто я такой, чтобы Великий Магистр снизошел до объяснений, и все же не понимаю. Война закончилась, минги бегут…

— Отступают… — раздраженно буркнула Синтия.

— Отступают, — не стал спорить Шенк. — Сейчас самое подходящее время гнать их, бить в спину, чтобы дорогу на нашу землю забыли на века. И я хотел бы быть там, среди моих солдат…

— Твоих? — фыркнула вампирочка. — Из тебя полководец, как из меня…

— Ну, ты, наверное, права, — беззлобно ответил он, радуясь уже тому, что она вообще говорит с ним. Шенк пытался понять, чем обидел девушку, не раз задавал ей этот вопрос, но ответа так и не дождался. — С другой стороны, — продолжал он размышлять вслух, — раз Великий Магистр настаивает на моем присутствии, значит, этому есть веские основания.

Кусты впереди затрещали, на дорогу вышли трое. По всей видимости, имперцы-дезертиры, решившие, что на вольных хлебах сыщут себе лучшей доли. На двоих была обычная мингская форма, натянутая поверх доспехов, третий был в простой кольчуге, которую мог носить и минг, и служитель Ордена, и даже достаточно удачливый разбойник. Только вот обычные разбойники имперскую форму не надели бы ни за какие блага — сейчас не было, пожалуй, на всей территории Ордена более опасного одеяния.

В руках люди, выглядящие весьма сильными и умелыми, Держали оружие — меч, топор… у того, что в кольчуге, был страшный чекан, созданный, чтобы пробивать самые прочные Рыцарские доспехи. Даже кованая нагрудная пластина, способная остановить арбалетный болт, если не в упор выпущенный, не выдержала бы мастерского удара чеканом.

— Слышь, человек проезжий! — пробасил первый, здоровенный бугай поперек себя шире. Его говор сразу же выдавал минга, акцент был ужасен. — Придержи коня-то. Дорога тут платная, давай раскошеливайся!

Шенк с тоской подумал о доспехах, что сложены во вьюке на заводной лошади. На нем была только легкая полотняная рубаха, простая, из обычной дешевой ткани. Эта одежда куда лучше подходила для путешествия, чем латы. Мысленно пообещал себе, что ежели выберется из этой переделки живым, до самой Цитадели не вылезет из железа.

Рядом раздалось злобное шипение. Вожак тоже услышал, вгляделся… под тенью, отбрасываемой капюшоном, лица не рассмотреть, но изящную фигурку не очень-то скроешь балахоном.

— Никак девка, — осклабился он, демонстрируя выбитые через один зубы, кривые и желтые. — Ты, мужик, не трясись, тебя не тронем… За проезд заплатишь и топай дальше. На своих двоих, ясное дело. А девка с нами останется, молодая, смотрю, горячая. Такой настоящие мужики нужны, да не один.

Темплар ухватился за меч. О, проклятие Арианис, ну почему на нем нет хотя бы кольчуги… Он не сомневался в своей способности справиться с этими тремя ублюдками, но когда тело не защищено железом, стоит пропустить всего один удар, даже скользящий, — и бой можно считать законченным.

Его движение не осталось незамеченным. Главарь сунул в рот два грязных пальца, оглушительно свистнул. Затрещали кусты позади — Шенк затравленно оглянулся, выругался, увидев, как на дорогу выходят еще четверо. Все в кольчугах, пусть и плохоньких, из крупных, с ладонь, колец. Такие кольчужки разве от меча малость защитят, а стрелу пропустят и не заметят. Один из новоприбывших держал в руке седельный арбалет мингской кавалерии, легкий, но от этого не менее смертоносный, другой поигрывал метательным ножом.

— Ты не из простых, сразу видно, — рассуждал главарь, явно наслаждаясь затравленным выражением глаз Шенка и чувством собственной силы и безнаказанности. — Такие, как ты, с пустым кошелем в дорогу не пускаются. Ну… чего расселся на моем коне? Слазь да дуй отсель, пока мы добрые.

Имперцы, стоявшие по бокам от вожака, угодливо заржали. Шенк тяжело вздохнул, понимая, что его путь на этом прервется. Вдвоем против семи… и дело даже не в том, что не справятся, Синтия положит и два десятка, не успев толком устать. Просто промахнуться из арбалета с десяти шагов сможет разве что ребенок, только что от груди отнятый. А эти — звери битые, оружие держат умело и в ход его пустят не задумываясь. Даже сделай он глупость, попытайся бросить коня и уйти — ударят в спину, просто так, смеха ради. Значит, надо умереть достойно.

Внезапно что-то большое, стремительное пронеслось мимо, коснулось на мгновение вожака и исчезло меж деревьев.

Главарь стоял остолбенев, словно не желая верить увиденному. Стоял, не делая никакого движения, даже глаза под косматыми, насупленными бровями, казалось, застыли, упрямо глядя в одну точку. Затем что-то упало в дорожную пыль… Шенк бросил короткий взгляд — железная пластина. Кажется, только что она была частью нагрудника.

Живот, освобожденный от металла, вел себя странно, двигаясь, словно живой. Он становился шире, будто человек только что плотно поел, затем еще шире. Надетая под броню толстая, в три слоя, рубаха стремительно темнела посередине… Вот края длинного, в несколько ладоней, разреза разошлись в стороны, не выдержав давления изнутри, сизый, отвратительный на вид комок вывалился из раны, тяжело плюхнулся на землю. А затем упал и сам вожак — как и стоял, не согнувшись, не сломавшись в поясе, — словно столб, мордой вперед.

Позади раздался отчаянный вопль, в котором смешался ужас, осознание неминуемой смерти, мольбы о спасении… Темплар даже не стал оборачиваться, догадался, что увидит, — выхватил из ножен меч, одновременно посылая коня вперед. Умное животное рванулось, в мгновение ока оказавшись рядом с оторопевшими, ничего не соображавшими бандитами, все еще даже не поднявшими оружие. Сверкающая полоса стали с шипением рассекла воздух, у одного из разбойников тут же выросла вторая голова… Вернее, это первая развалилась на две части, каждой досталась половина лица.

Шенк тут же занес меч снова — уцелевший оказался быстрее, чем остальные, успел вскинуть клевец, меч завяз в толстой рукояти… Бандит умело рванул в сторону, рукоять меча вывернуло из ладони Темплара — да тот и не особо противился, сразу разжав пальцы и нанося удар кинжалом, зажатым в левом кулаке.

Тонкое, длинное трехгранное лезвие вошло бандиту точно в глаз, поразив мозг, — и тут же легко выскользнуло назад. Тело еще не знало, что умерло, оно двигалось, отбрасывая в сторону меч Леграна, занося молот над головой… Потом и до мышц наконец дошло, что жизнь завершена… с глухим стуком клевец выпал из рук, и уже окончательно мертвый грабитель завалился на спину.

Темплар обернулся. Из тех, что были позади, уцелели двое. Или, скорее, один — поскольку второй сидел в пыли, тупо разглядывая остаток то ли оторванной, то ли отсеченной в локте руки — сама рука лежала рядом, все еще обхватывая пальцами ложе арбалета. Из разорванных жил хлестала кровь, лицо минга стремительно бледнело — а он продолжал все так же сверлить взглядом обрубок и лишь тихо покачивался.