тот покинул государственную службу и отказался от юридической карьеры. Всю свою жизнь Никольский посвятил изучению таинственных озер. Собирал легенды и поверья. Выяснил, что озера испокон веков почитались местными. Люди верили, что озера не только открывали истину, но и могли переместить в потаенное царство. Туда, где спрятался Китежград.

Озерам покланялись на праздник Купалы. Но после того, как Баглачевская волость на миру поддержала реформу Никона, местные клирики стали активно бороться с остатками язычества и суеверием. И только в деревне Коняево, решившей держаться старого обряда, сохранилась традиция, чтобы староста деревни, «знавший словцо», ходил к озерам, читал там молитвы и заклинания и поил эти озера конопляным маслом.

В самом начале своих исследований Никольский решил побывать на этих священных озерах. Нашел в проводники какого-то охотника, который и отвел его в нужное место. Молодой Никольский окунулся в одно из озер и вынырнул из него спустя месяц с твердым пониманием того, как ему стоит прожить свою жизнь.

Глава 21

Чур, я в домике

Иоанн и Петр поддержали патриарха Никона. Собрали мирской сход, который почти единогласно согласился с этим решением. И только его деревня порешила держаться старого обряда.

Революции не случилось. Все погасло, не успев разгореться. Ему запретили преподавать в школе, отстранили от помощи приходу и освободили от всех обязательств. Он остался должен только отступные. Спустя какое-то время в волость прибыл небольшой караван бегущих от реформы старообрядцев. Богатый караван. Они просили у мира разрешения поселиться в их волости.

Решение было предсказуемым. Им разрешили заселить пустующие земли у деревни Коняево. Переселенцы были трудолюбивые, быстро отстроились, стали обрабатывать скудную местную землю. Для революций и бунта они не подходили. Они пришли сюда не воевать, а прятаться от преследования московских попов. Место было удачное — гора у самой границы древнего дремучего леса. Любого приезжего в Баглачево видно за несколько верст, а в лесу можно раствориться в любой момент.

Глядя, как степенно обустраивается жизнь в новой деревне, он понял, что все его планы безнадежны. Оставалась одна надежда — на возвращение обратно. Какое-то время он еще ходил к озерам, пытаясь отыскать то, которое сможет его вернуть назад. Но с годами он обрастал семьей, хозяйством, заботами. И, в конце концов, отказался и от этой затеи смирился со своей судьбой, повесив рядом со святым углом то единственное, что связывало его с прежним миром, — круглый бронзовый медальон с символом ненавистного ему общественного строя.

Жизнь его протекала спокойно, мирно, степенно. И, в общем-то, он был счастлив. И только летом, на Ивана Купалу его охватывала жуткая тоска. Похоронили его на кладбище, на самом верху коняевской горы.

— Я сказал, ни с места! — нервно повторил Святослав, направляя поочередно на каждого из них невесть откуда взявшуюся двустволку со взведенными курками. — Руки вверх!

— Ты что, ошалел? — взвизгнул, выпучив глаза, Ефим. — Совсем кукуха поехала от этих твоих стрелялок?

— Я как никогда в здравом уме! — взволнованно выпалил Свят.

— Опусти ружье, дурак! — грозно прикрикнул Алексей. — Нас сейчас спалят!

— Это точно! — вдруг хмыкнул Святослав, даже не думая отступать. — Спалят!

— Да что на тебя нашло, чувак? — Ефим не понимающе таращился то на своего босса, то на его взбунтовавшегося сына.

— Ты его хоть зарядил, сынок? — хищно и с издевкой поинтересовался Алексей.

— Не беспокойся, папа! — ответил Святослав, все больше и больше обретая уверенность в себе.

Чувствуя эту перемену, бывшие подельники с различной скоростью и степенью ответственности поднимали руки над головой. Безусловным лидером тут был Ефим, который воздел руки на максимально возможную высоту, обнажив тем самым пуп, испуганно и бесстыдно выглянувший из-под задравшейся кофты. Следующим по успеваемости был Игорь. Он, хотя и первым поднял руки, но явно проигрывал Ефиму в своем рвении. Его ладони расположились чуть выше лица. Алексей предсказуемо действовал медленно и явно нехотя. Он был похож на хирурга, который после мытья слегка приподнял вверх руки, ожидая, пока медсестра оботрет их полотенцем. Максим шёл вне конкурса. Его руки в районе запястья были плотно перемотаны скотчем, и он не мог их поднять, поэтому просто прижал к груди. Убедившись, что все выполнили его приказ, Святослав с вызовом крикнул:

— И не советую валять дурака!

— Точно двинулся! — огрызнулся Ефим, попытавшийся было выйти за калитку, но передумавший после того, как стволы ружья задержались на нем чуть дольше, чем на остальных.

— Свят, завязывай! — попытался увещевать приятеля Игорь.

— Нет уж, — громко выдохнув, сказал Святослав, — вы завязывайте!

— Ладно, — произнес Алексей, — что ты хочешь?

— Я хочу жить! Нормальной, спокойной жизнью! Без этих ваших дурацких затей и перемещений во времени!

— Ну и заживешь себе спокойно, — с наигранным добродушием заявил Алексей, — нам осталось-то буквально месяц-два напрячься, а там все закончится! Мы на финишной прямой. Получишь солидное вознаграждение, как и договаривались! Я свое слово держу!

— Ты забываешь, папа, одну деталь!

— Какую же, сынок? — с нескрываемым презрением выпалил Алексей.

— Если вы доведете свои планы до конца, и у вас всё получится, то меня не будет! И все эти твои обещания не будут иметь никакого смысла!

— А куда же ты денешься? — встрял Ефим, взяв, наконец, себя в руки, не опуская их.

— Я просто-напросто не появлюсь на этом свете. Меня никогда не будет!

— О чем ты говоришь, вообще? — озадаченно воскликнул Ефим с таким видом, когда не совсем ясно, действительно ли он не понимает, о чем идет речь, или просто отвлекает внимание.

— Не прикидывайся! Ты сам слышал, что он сказал, — чуть ли не со слезами на глазах воскликнул Святослав, направив на Алексея ружье, — да ты же с самого начала был в курсе этого плана, дядя!

— Да что ты такое несешь? — переключил на себя внимание Игорь, сумевший на пару маленьких шажков продвинуться в сторону Святослава.

— Ты что не понял? — ответил Святослав. — Батя хочет или вообще не прыгать в будущее, или полностью переписать свою историю с момента прибытия сюда!

— И что?

— А то, что в таком случае, он не встретится с моей матерью! И я никогда не рожусь, дубина!

Воцарилась тишина, вокруг которой где-то вдалеке лаяла собака, жужжал триммер и гудели проносившиеся по автодороге автомобили. Тишина напрягала. Постепенно приходило понимание, что ее финал может быть весьма трагичным. И тут Алексей совершенно спокойно, даже без тени злобы, сарказма или иронии произнес:

— Никто точно не знает, как всё устроено. Возможно, у нас ничего и не получится из этой затеи. Или может возникнуть параллельная реальность. И тебе ничто не угрожает…

— А, может, все сложится