Всего несколько минут назад я лежала в усталом оцепенении, теперь же мои мысли крутятся в голове роем озлобленных ос.

– Думаю, есть два варианта, – через некоторое время произношу я. – Возможно, Леонардо задокументировал эту историю в личных дневниках, и профессор Киппинг каким-то образом об этом узнал. Или же у него есть контакты в прошлом, которые каким-либо образом сообщили ему об этом в настоящем, прямо перед нашим возвращением из Флоренции.

Лео откидывается на подушки, задумчиво уставившись в потолок.

– Или его поведение вообще не имеет к этому никакого отношения, и его взгляд ничего особенного под собой не подразумевал.

– Ты действительно в это веришь?

Он искоса бросает на меня взгляд:

– Честно? Мне бы хотелось в это верить, потому что я просто не могу себе представить, чтобы профессор Киппинг скрывал от нас какую-то информацию, которая нас касается, а именно к этому и сводятся твои предположения. Но я и сам это заметил, у меня было такое же впечатление, как и у тебя. Он не просто так тогда на тебя так уставился.

– Предположим, он уже знал тогда, что я разовью у себя способность открывать порталы и перемещать людей сквозь время, почему тогда он ничего не сказал мне по этому поводу? Ведь если бы он что-то имел против этого, мог бы остановить меня и тем самым вообще лишил бы повода приблизиться к Леонардо да Винчи и Табуле в его багаже.

– Возможно, предотвращать эти события было не в его интересах. Если у него действительно был информатор в прошлом, то, возможно, к нашему возвращению из Флоренции он уже знал, как все в итоге сложится, и не захотел вмешиваться, потому что был доволен финальным результатом.

– Интересно только, каков на самом деле этот финальный результат…

Я чувствую, как Лео поеживается.

– Мы спасаем Чезаре и восстанавливаем ход истории. Любой другой исход был бы катастрофой, что совсем не в духе профессора Киппинга, он ведь верховный хранитель времени.

Я не уверена на сто процентов, поэтому решаю пока ничего на этот счет не говорить, потому что Лео, похоже, убежден в честности профессора Киппинга. Как и я до недавнего времени. Но само подозрение о том, что у него может быть информация из прошлого, которую он сознательно от нас утаивает, сеет сомнение в моей душе.

Но с кем здесь он мог бы связаться? А главное, как?

– На самом деле я хотел сказать кое-что другое, – продолжает Лео через некоторое время, все еще гладя мое плечо, и я прижимаюсь к нему теснее.

– Хм?

– Ты, наверное, вообще ничего не поняла, но когда портал Пантеона открылся… Это было самое странное, что я когда-либо испытывал. Я ничего не видел, но чувствовал, что элементы стихий действительно были там, я чувствовал их запах, текстуру, я их слышал. Все пространство было заполнено энергией, которая стекалась к тебе. Мне даже на мгновение показалось, что ты плаваешь… а в следующее мгновение Леонардо да Винчи уже лежал на полу, но я был так сосредоточен на тебе, что едва его заметил. – Он рассыпает нежные поцелуи по моему лицу. – Временами мне было так за тебя страшно, но в то же время это было и чертовски приятно, и… ты была так потрясающе красива в этот момент: я думал, что ослепну, глядя на тебя.

Я перекатываюсь, чуть ли не ложась на него сверху, дразня его взглядом.

– Правильно ли я понимаю? Ты чуть не ослеп при виде меня?

– И зачем только… – вздыхает Лео со страдальческой гримасой. – Почему ты вечно умудряешься использовать мои же слова против меня? Это должно было быть комплиментом.

– Может быть, потому что ты ужасно плох в комплиментах? – заигрывая, отвечаю я. Из груди Лео вырывается рык, а в следующую секунду я уже оказываюсь под ним.

– Ты что, пытаешься оскорбить меня, мм? Что ж, тогда я с удовольствием продемонстрирую тебе, что я имел в виду.

Я не знаю, как он это делает, но когда он целует меня, это действительно лучше тысячи слов. Может быть, потому что мы оба опустили свои эмоциональные барьеры, и теперь его чувства захватывают меня целиком. Он заставляет ощутить то, что происходило в его груди в те моменты, когда я стояла посреди Пантеона, произносила слова на непонятном языке и словно светилась изнутри. Я чувствую заботу о себе, напряжение и надежду, проистекающие из чувства глубокой привязанности.

Мурашки растекаются по моему телу, и хотя я лежу, у меня все равно словно пол уходит из-под ног. Зарываясь пальцами в его волосы, я пытаюсь передать ему то, что чувствую сама, и поцелуй становится более яростным, когда я упиваюсь нашими эмоциями, отслеживая реакцию Лео на мои чувства.

Например, я узнаю любопытный факт о том, что по его телу проходит жаркая дрожь каждый раз, когда я царапаю его плечи… Очень интересно.

– Лео, – задыхаюсь я в какой-то момент, совершенно запыхавшаяся и едва сохраняющая способность здраво мыслить. – Презервативы!

Лео тут же замирает, когда мы оба понимаем, что это значит. Волна разочарования накрывает меня с головой, но я сжимаю зубы: то, что нас так пронесло во Флоренции, конечно, большая удача, но это не значит, что стоит вновь так рисковать. К моему удивлению, Лео широко ухмыляется и шарит рукой по полу рядом с кроватью, находя бабушкину сумочку, которую я так небрежно бросила там после нашего возвращения.

– Я ведь упаковал тебе много полезных штук, и среди них не только косметика и таблетки.

Порывшись во внутреннем кармашке, на который я совсем не обратила внимания, он вынимает презерватив, и у меня чуть глаза не вылезают на лоб от этой предусмотрительности, а сердце колотится как сумасшедшее.

Презерватив!

Лео снова опускает сумку на пол и с дьявольской усмешкой склоняется надо мной.

– Овечьи кишки и кожаные мешочки не особенно меня прельщают.

Я хихикаю легко и раскрепощенно, и никак не могу прекратить смеяться, пока Лео не запечатывает мои губы поцелуем, проглатывая мой смех. За пару мгновений атмосфера снова становится страстной и жаркой, а я отдаюсь этому чувству без остатка.

На удивление, завтрак не ждет нас на следующий день у дверей комнаты, а молодая служанка, которая входит с кувшином теплой воды, сообщает, что сегодня утренняя трапеза будет в пиано нобиле. Лео дремлет еще некоторое время, пока я умываюсь и одеваюсь, но в конце концов ему приходится выползти из постели, когда я борюсь с лифом платья. Он прижимается поцелуем к моему лбу и вынимает у меня из рук шнурок, а затем в несколько быстрых движений зашнуровывает лиф. Ухмыляясь, он тычет мне пальцем в кончик носа и принимается одеваться сам, а через десять минут мы уже направляемся к пиано нобиле.

Еще издалека нас манит вкусный аромат, и мой желудок отзывается голодным урчанием. Вчера у меня было много поводов потратить калории, так что сегодня следовало бы наесться впрок перед встречей с Люцием.