Магистр склонил голову, признавая мою правоту.

– Он дал клятву, что ты сама сделаешь выбор, дитя. Но ты права. Когда-то Приор верил в возрождение, но в последние годы его вела лишь ненависть к феврам. Мы оба слишком устали. Тебе осталось лишь принять решение.

– Но почему? Почему я?

– Такова судьба, дорогое дитя. Или случайность, что вероятнее всего. Соединение помыслов и желаний. До тебя были многие, но ты стала последней. Подходящей. Ведь даже самый сильный артефакт не способен создавать. Необходим человек. Ты всей душой желала вернуть утраченное, вернуть своего друга, и Дверь дала тебе необходимое. Дар, который способен восстановить изначальное. Мы ждали этого много лет. Мой друг врал и обещал, интриговал и запутывал, чтобы сделать то, что должно. Приор устал не меньше меня, дитя… Много лет назад прорицатель из Храма Всех Святых увидел в огне лицо девушки. Это была твоя мать.

Магистр помолчал.

– Когда ее казнили, нашему горю не было предела. Мой друг… Приор потерял разум и больше не хотел слышать мой голос. Он не хотел ничего слышать о Нев-Арде. Им владели чувства… столь сильные и разрушительные, что мне не было места рядом с ним. Основа моего духа – созидание, а в те дни Приор стал воплощением ненависти. Много лет он желал лишь мести. Возможно, это желание движет им по сей день. Меня выбросило обратно в Нев-Ард, и длительное время я не находил сил, чтобы вернуться. Думал, все кончено, и у моего мира больше нет шансов на возрождение. Но спустя десять лет мой друг сам позвал меня. Прорицатель снова увидел образ твоей матери. Но не только. Рядом с ней была ты – дорогое дитя. И мы поняли, что ошиблись. И что у нас еще есть попытка. Последняя, дорогое дитя. Мое время на исходе, а истинная ДвероАрка скоро разрушится. Небольшая горстка уцелевших магистров смогла замедлить разрушение и время нашего мира. Заплести сон. Их души давно растворились в вечности, остался лишь я. Но я не всесилен. А с Аркой исчезнет и Нев-Ард. Увы, артефакт слишком силен, внутри него разрослась всепоглощающая пустота. И я уже не могу это изменить. Но ты можешь. Когда ты вошла в мой мир, Дверь одарила тебя способностью возвращать утраченное, дала необходимое. Но остальное – лишь твой выбор, Вивьен. Я не могу тебя заставить.

Я посмотрела на серое нечто, клубящееся внутри грубо отесанных камней. Посмотрела назад, туда, где остались мои друзья. Где остался Кристиан.

Спросила тихо:

– И что я должна сделать?

Магистр протянул мне узкий стилет.

– Твоя кровь поможет Арке восстановиться.

– А что будет со мной?

– Я не знаю, дитя, – после заминки ответил Двуединый.

– А если откажусь?

– Это твое право. Возвращать утраченное – твой Дар. А Дар всегда добровольный. Если ты уйдешь, Нев-Арда скоро не станет. Как и Двери в твоем мире. Как и всех Даров. Они исчезнут у каждого, кто когда-то их получил. Нев-Ард навеки канет в небытие.

Я снова посмотрела на ДвероАрку.

Попыталась представить наш мир без Двери. Без Даров. Без двери-асов и февров.

Исчезнет Дверь – исчезнут и подарки Мертвомира. Наш мир изменится и научится жить иначе. Возможно, это лучший путь для всей нашей Империи.

Мне хотелось уйти. Я не привыкла себе врать, не стала этого делать и сейчас. Я обычная девушка. Не самая образованная, не самая смелая, вероятно, даже не самая добрая. Я много раз ошибалась, пытаясь найти свою дорогу в этом мире. И я никогда не желала стать героем. И спасать чужой мир ценой своей жизни! Пожалуй, я могла бы наступить на горло своей совести, развернуться и уйти. Я так отчаянно хотела жить!

Мне было страшно. Невыносимо!

Хотелось отвернуться и убежать.

Вот только, если я это сделаю, измененные уже никогда не вернут свой человеческий облик. Ржавчина не сможет выполнить обещание, которое дал им.

А еще…

Жизнь Кристиана связана с силой Двери. И если артефакт исчезнет, февр – тоже.

Белесое нечто медленно кружило в ДвероАрке. Словно тоже оценивало меня.

«Живая кровь и мертвые артефакты – вот единственное, что имеет значение».

Разве?

…Я – февр Стит, и с сегодняшнего дня ваш наставник по практическим занятиям…

…Я хочу тебе верить… я так хочу тебе верить!

…Мы не всегда выбираем свою судьбу…

…Я останусь, пока ты не уснешь…

…Но это словно болезнь… моя болезнь. Я болен. За столько лет… Из всех…. Ты. Только ты.

…Это Снеговье, Кристиан…

…Было что-то настоящее, невзирая на имена…

…Не бойся. Я здесь.

Всегда.

Я никогда не верила в героев, которые жертвуют собой ради всех. Все – слишком непонятная и большая величина для одного маленького человека. Слишком туманная и необъятная. Слишком безликая.

Нет, мы не умираем ради всех.

Мы шагаем в пустоту ради тех, кого любим.

* * *

– Мне все это не нравится, – проговорил Киар. – Куда ушла Вивьен? Почему одна?

Остальные ответили мрачными взглядами. Я лишь снова попытался разодрать тугие сети засохших растений, которые оплетали все вокруг, не давая сделать и шага.

Даже моя Тьма не могла проникнуть сквозь эту защиту!

Замер, прислушиваясь.

Эфистоль содрогнулся. В глубине сада возник тугой вибрирующий звук, он нарастал и нарастал, а потом взорвался оглушающей волной. Люди повалились на колени, закрывая ладонями уши. Волна звука и силы ударила снова, а потом все стихло. И наступила тишина.

В глубине сада мелькнуло что-то фиолетовое. Переглянувшись с рыжим ублюдком, мы ударили по ветвям и лозам, обдирая руки и лапы, но пробивая себе проход. Остальные, вскочив, бросились помогать.

Но это уже было не нужно.

Из живого лабиринта вышел мужчина. Он держал на руках девушку, прикрытую фиолетовой мантией. Ее руки и голова безвольно повисли, темные кудри разметал ветер.

– Вивьен! – крик вышел хриплым.

Чернота всколыхнулась и залила сад. Щупальца Тьмы потянулись к каждому, желая раздавить, разорвать, уничтожить! Безумие подкралось совсем близко…

– Она еще жива! – закричал Приор, ощущая, как душит его живая Тьма. – Еще жива! Но времени слишком мало. Я не знаю, как ее спасти.

– Не прикасайся к ней! – Забрал Вивьен из рук Приора, осторожно прижал к себе. Коснулся шеи, там, где едва уловимо бился ток крови.

– Что ты с ней сделал?

– Она сама это сделала. Ее кровь возвращает утраченное, – глухо произнес ренегат. – Вивьен сохранила Дверь! Подумайте, ради кого она пошла на это! А я ведь предупреждал… говорил, что чувства – плохой советчик! И почему все мы неизменно их слушаемся…