В случае, если при облаве будут обнаружены наркотики, не помешало бы иметь под рукой районный наркоотдел по той простой эгоистичной причине, что сдавать дурь в отдел вещдоков, даже в малых объемах, – тот еще геморрой.

– Диспетчер сказал, все заняты, – говорит патрульный, первый прибывший на перекресток. – Еще на час-два.

– Ну и хрен с ними, – говорит Гарви. – Но это значит, что кому-то здесь придется сдавать наркоту, если найдем.

– Тогда давайте не найдем, – говорит напарник первого полицейского.

– Ну, если будет, я бы все-таки забрал, чтобы что-то иметь на своего подозреваемого, – говорит Гарви. – Так-то мне пофиг…

– Давайте тогда я, – предлагает второй патрульный. – Мне все равно сегодня еще в штаб.

– Истинный джентльмен, – отвечает ему с улыбкой третий патрульный. – И пусть другие говорят о тебе что угодно.

– В какой дом идем? – спрашивает первый.

– Пятый. Северная сторона улицы.

– Три-семь?

– Ага, там одна семья. Мать, дочь и парень по имени Винсент. Волноваться стоит только из-за него.

– Его в КПЗ?

– Нет, но если он будет дома, то поедет в центр. Мы чисто ради обыска.

– Ясно.

– Кто зайдет к дому сзади? – спрашивает Гарви.

– Давайте я.

– Ладно, тогда вы двое – с нами с парадного.

– Ага.

– Погнали.

И местные возвращаются к машинам, сворачивают за угол на Файет. Первая машина объезжает квартал до заднего переулка, ведущего к задворкам дома; оставшиеся две и «кавалер» между ними с визгом тормозят перед мраморным крыльцом. Гарви и Кинкейд мчатся за молодыми патрульными к двери.

Если б у них был ордер на арест, если бы Винсент Букер обвинялся в убийстве отца и Лины Лукас, то детективы шли бы в бронежилетах, с оружием наизготовку, и если бы дверь дома не открыли на первый же стук, то ее бы вышиб стальной таран или сапог патрульного. Еще облава стала бы актом управляемого насилия в том случае, если бы ордер выписал детектив из отдела наркотиков. Но сейчас нет оснований считать, что Винсенту Букеру захочется поиграть в десперадо[36]. И те улики, которые разыскиваются по ордеру, вряд ли кто-то проглотит или смоет в туалет.

На громкий стук отвечает молодая девушка.

– Полиция. Откройте.

– Кто там?

– Полиция. Откройте немедленно.

– Что вам надо? – спрашивает она рассерженно, приоткрывая дверь. Первый патрульный распахивает ее до конца, и все врываются мимо девушки.

– Где Винсент?

– Наверху.

Патрульные мчатся по средней лестнице и встречают на площадке второго этажа долговязого молодого человека, выпучившего глаза. Винсент Букер ничего не говорит и без возражений протягивает руки для наручников, словно давно к этому готовился.

– За что вы его арестовываете? – кричит девушка. – Лучше бы арестовали того, кто убил его отца!

– Спокойно, – говорит Гарви.

– За что вы его забираете?

– Просто расслабься. Где мать?

Кинкейд показывает на среднюю комнату на первом этаже. Матриарх клана Букеров – крошечная хрупкая женщина, сидящая на углу протертого дивана в цветочек. Она смотрит, как на черно-белом экране сходятся и расходятся красивые люди. Гарви представляется ей под звуки мыльной оперы, показывает ордер и объясняет, что Винсент проедет с ними в центр.

– Я ничего об этом не знаю, – отмахивается она от бумажки.

– Тут просто сказано, что мы можем обыскать дом.

– Зачем вам обыскивать мой дом?

– Все сказано в ордере.

Она пожимает плечами.

– Не пойму, зачем вам обыскивать мой дом.

Гарви сдается, оставляет копию на столике. Наверху, в комнате Винсента Букера, уже выдвигают ящики и переворачивают матрас. К этому времени приезжает Дэйв Браун, старший по убийству Букера, и трое детективов медленно и методично обходят комнату. Браун потрошит комод парня, а Гарви приподнимает каждую плитку на потолке и проверяет на ощупь, не спрятано ли что-нибудь там. Кинкейд разбирает шкаф, прерываясь, только чтобы пролистнуть порножурнальчик, заныканный на верхней полке.

– Им нечасто пользуются, – смеется он. – Всего две страницы слиплись.

Они срывают джекпот меньше чем через пятнадцать минут, когда вынимают пружинный блок двуспальной кровати и приставляют к длинной стене комнаты, найдя под ним запертый металлический ящик для рыболовной снасти. Гарви с Брауном осматривают все найденные связки в поисках ключа от маленького навесного замка.

– Вот этот.

– Нет, великоват.

– А может коричневый рядом?

– В жопу, – говорит Браун. – Я открою эту срань с одной пули.

Кинкейд и Гарви смеются.

– А при себе у него ключи были?

– Вот они.

– Тогда, может, этот?

– Нет, попробуй серебристый.

Замок открывается, а в ящике обнаруживается несколько связанных упаковок с целлофановыми пакетиками, карманные весы, немного налички, небольшой объем марихуаны, приличная коллекция выкидных ножей и пластмассовая мыльница. На аккуратно раскрытых ножиках нет красно-бурых следов, зато в мыльнице хранится где-то десяток пуль 38-го калибра, причем большая часть – извращенные плосконосые.

Когда детективы уже практически готовы уезжать, Гарви приносит ножи и мыльницу мамаше Букер, по-прежнему сидящей в черно-белых лучах ящика.

– Просто показываю, что мы забираем с собой. Чтобы потом не было претензий.

– Что это у вас?

– Это ножи, – говорит Гарви, – а в мыльнице – патроны.

Женщина недолго осматривает содержимое мыльницы, уделяет секунду-другую тупоносным свинцовым комочкам того же типа, каким не далее чем в десятке кварталов отсюда прикончили ее отдельно живущего мужа, отца ее детей. Того же типа, каким убили мать двоих детей в доме за углом.

– Вы их забираете с собой?

– Да, мэм.

– Зачем?

– Это улики.

– Ну, – говорит женщина, снова отворачиваясь к телевизору, – вы же потом их ему вернете, да?

Благодаря ордеру на дом Букера Гарви стоял в одном шаге от превращения красных имен на стороне Д’Аддарио в черные, но, как ни иронично, Винсент Букер – если правильно разыграет карты, – не станет целью семнадцати дней расследования. А только самым слабым звеном в байке Роберта Фрейзера.

Половину победы дали обычные обходы: Гарви с Кинкейдом проверили все до единого пункты показаний Фрейзера и среди прочего обнаружили, что его алиби в виде вечеринки немногого стоит. Его вторая любовница, Дениз, явно не была готова пойти ради своего мужчины на все; она сходу вспомнила, что в ночь убийства Фрейзер ушел с вечеринки после ссоры, около одиннадцати. Еще она сказала, что Винсент Букер приходил в проджекты не один раз, а два; во второй раз Фрейзер ушел вместе с ним и не возвращался до утра. Дениз это запомнила, потому что спала в ту ночь одна и в расстроенных чувствах. Она планировала вечеринку целую неделю, закупилась омаром, чесапикскими голубыми крабами и кукурузой. А Фрейзер все испортил.

Она даже призналась, что Фрейзер хранит у нее дома на Эмити-стрит револьвер 38-го калибра, и далее ужаснула детективов тем, что прячет заряженное оружие