«кто не спрятался в домике – я не виноват». По улицам бурлят реки, по этим рекам стремительно несутся столики и стулья из кафе, сломанные деревья, плывут, теряя управление, как скорлупки, автомобили. Все это беспомощно кружится, наезжая и натыкаясь друг на друга, громоздится в пирамиды. Много машин уносит в океан.

Минут через 20-30 ливень может резко прекратиться, тучи уходят, а в невозмутимо сияющем синем небе вновь появляется ослепительное солнце. Все как обычно: Рио опять греется в лучах солнышка, небо сияет приветливой и невинной голубизной, только улицы покрыты плотной подстилкой из глины, песка, грязи, листьев, веток, мелких хозяйственных предметов, тряпья – всего того, что нерадивые хозяйки не успели спрятать до начала дождепада.

Машины, оставшиеся там, где их прибило потоком, под крышу набиты такой же пакостной мешаниной. Бывают и человеческие жертвы: водители не успевают выбраться из машины, автомобили ломаются, люди захлебываются, получают травмы; некоторых уносит прямо в море вместе с машиной. О пешеходах лучше и не говорить.

Мы сами видели и сфотографировали пирамиду из пяти машин: три внизу, как основа, причем одна из них стоит вертикально, две другие сверху тоже в каком-то невообразимом положении – вот такую авангардную скульптуру сделал получасовой тропический «дождичек».

Когда в первый раз я стала свидетелем этого ужасного погодного катаклизма, то, к счастью, была дома, но ужасно испугалась: сквозь сплошную завесу воды наблюдала из окна, как быстро канал на нашей авениде Альбукерке, обычно медленный и спокойный, превратился в бурлящий селевой поток, и как по нему автомобили, деревья, предметы мебели плывут прямехонько в океан. Муж мой в это время был где-то на встрече, мобильников тогда (всего сорок лет назад!) еще не существовало, созвониться не имелось возможности. Я очень беспокоилась, как бы он не выехал на своем легком «жучке»– фольксвагене в город и не попал бы в этот ужасный шквал воды. Все обошлось, но природа нас предупредила: тропическое солнце – опасно, тропический ливень – еще опаснее.

Вот в такие дожди на роскошные пляжи Рио и выносится невообразимый мусор города. Не являются исключением и высокомерная Копакабана, и фешенебельная авенида Атлантика.

И еще о знаменитой авениде Атлантика… Она идет параллельно пляжу, застроена и сравнительно небольшими многоэтажными зданиями. Но в их разнообразности не наблюдается разнобоя, существует общность стиля, возможно, это непостижимая общность богатства, роскоши и самодовольства. На этой пятикилометровой улице расположены, как я уже упоминала, самые роскошные пятизвездные отели, не менее фешенебельные аппартаменты, рестораны и виллы богатых людей Бразилии и богатых людей из других стран, а в настоящее время и наших соотечественников.

Оригинален сам тротуар «calsada» авениды: он выложен вручную белым песчанником и черным базальтом. Каждый булыжничек – это плоский, отшлифованный, меньше кубического дециметра минерал. Располагаются эти камешки попеременно кругами, полукругами, серпантином. Из-за близости и долетающих дисперсных брызг прибоя постоянно волнующегося Атлантического океана влажность воздуха велика, поэтому тротуар всегда влажен, чист и поблескивает, как лакированный.

Все большие респектабельные дома Рио имеют свои имена собственные. В знаменитом здании «Шопен» на тринадцатом этаже, счастливое число в Бразилии, имелась в наличии квартира, которая оценивалась в 2 миллиона 400 тыс. крузейро, в долларах тоже астрономическая сумма – это заработок одного из «фавеладос» (жителя фавел) за две тысячи лет, так утверждала в 1970 г. газета «Жорнал ду Бразил».

Само государство Бразил сравнительно молодое, поэтому граждане очень ценят свою историю, лелеют ее и слегка приукрашивают. В городе много памятных мест и памятников.

Один из самых первых памятников расположен на площади Тирадентиса и появился в память освобождения Бразилии от португальского владычества в 1862 г. Сама площадь тоже носит имя Тирадентиса не просто так. На самом деле имя руководителя заговора в округе Минас-Жерайс было Жоаким Жозе да Силва Шавьер. Тирадентис – это то ли его подпольная кличка – «зубодер», то ли ласковая кликуха от его соратников, т.к. он работал действительно стоматологом, и на месте будущей площади находились его дом и лечебница. Он был одним из лидеров освободительного движения освобождения Бразилии и его революционную кличку запечатлели в названии площади. Скорее всего, стоматолог-зубодер, как и все богатые местные коммерсанты, примкнул к революционному движению освобождения только потому, что не хотел делиться своими доходами с наглыми дядями из Европы, в частности, с колонизаторами из Португалии. Бытует знаменитая цитата из истории семьи Тирадентисов: «Составили и приумножаем свои богатства». Все правильно, драгунский офицер Жоаким да Силва одним из первых и из многих осознал, что колониальные власти выкачивают из Бразилии, а значит в первую очередь из богатых семейств страны, все ее богатства, не давая ничего взамен.

Добыча золота и алмазов в рудниках штата Минас (шахты) Жерайс, где работаюли привезенные из Гвинеи, Анголы, Судана, Мозамбика, Нигерии рабы, падали. С 1770 г. золотые месторождения иссякли, по крайней мере, по мнению европейских хозяев. Труд рабов, как всегда и во все времена, был непроизводителен. В среде интеллигенции зарождались сначала робкие, а потом все более жесткие идеи независимости. Начали вспыхивать антиколониальные восстания. Вот одно из таких восстаний возглавил офицер и зубной врач.

Повторяю, бразильцы чтут свою историю. Фигура Тирадентиса увековечена на площади его имени. Существует 10 мая даже праздник – День Тирадентиса, т.к. заговорщики решили провозгласить республику именно в этот день – день сбора недоимок.

Сам революционер были безжалостно повешен 21 апреля 1792 г. в Рио-де-Жанейро, а потом четвертован, как раз вполне в духе португальской инквизиции. Его дом был снесен и засыпан солью. Расправились с бедным «зубодером» по–крупному. Даже его дети и внуки пострадали – были объявлены опозоренными. Ну, прямо совсем как дети врагов народа в Советском Союзе при сталинском режиме. А общественное мнение, ой, как было весомо!

К восставшим против колониального грабежа примкнули и известные интеллигенты. В частности, юрист и бразильский поэт-лирик Томас-Антониу Гонзага, потомок коренной бразильской семьи. Впоследствии он умер в ссылке в португальской же колонии в Мозамбике (такая маленькая страна Португалия, а сколько колоний и имперских амбиций!) за участие в политическом заговоре. Там он заболел тифом, потерял память, страдал психическим расстройством. Именно Гонзага, как юрист, написал конституцию будущей бразильской республики.

Что касается «коренных» бразильских семей, то история стыдливо умалчивает о корнях этих семей – переселенцев из Португалии. В новую колонию переезжали целыми семьями как родовитые, но обедневшие креолы, так и переселенцы-ссыльные. Часто таким переселенцам, их было гораздо больше, чем знатных бедных креолов, португальские и иные власти предлагали выбор: или тюрьма, а то и казнь, за вполне житейские преступления типа грабежа, разбоя, мошенничества