пяти или тридцати верстах от станции Титово Сызрано-Вяземской железной дороги. Московский скорый поезд приходил туда рано утром. На вокзале нас ждала рысистая тройка густых, фризистых, но несколько сыроватых лошадей гнедой масти, причем в корню – жеребец, а на пристяжках – мерины. «Это Красивые-Молодцы, – сказал мне Сахновский, – дети Красика, которого я продал пензенскому коннозаводчику Ахматову. Вот чем велик наш орловский рысак: не побежал, так поверните его куда угодно – и сноса ему не будет. Сами увидите, как они сейчас побегут и как повезут эту махину». Я посмотрел на «махину». Это была широкая, просторная и поместительная коляска времен Очакова и покоренья Крыма. В ней ездил еще Сидор Шибаев и путешествовала Евдокия Вукуловна. В коляске хитроумно и ловко было скрыто немало ящиков, сиденье необычайно широко, а козлы рассчитаны на трех человек. Сахновский был если не великан, то во всяком случае мужчина солидный – громадного роста, тучный и весивший немало. Таков был и его покойный друг Сидор Шибаев. Так что эта коляска была для них как раз впору.

Мы тронулись в путь. Тройка спокойной рысью вынесла нас на простор пензенских полей. Она несла коляску как перышко. Удивительно приятно ехать на рысистой тройке, когда она хорошо приезжена и все три лошади идут четкой, ровной и резвой рысью. Это особое чувство, которое надо испытать, чтобы вполне его оценить.

Кругом так хорошо, на душе так мирно и покойно, что говорить как-то не хочется. Так мы въехали в большое село, и меня поразило обилие в нем кур и другой птицы. Сахновский пояснил, что здесь, в крупных селах Чембарского уезда, развито птицеводство и куры, гуси, а также яйца в большом количестве отправляются отсюда в столицы и через Либаву за границу. Я узнал, что в Чембарском уезде семнадцать конных заводов, но, кроме завода Шибаева, внимания заслуживают еще только два – Лодыженского и Подледчикова. Большинство населения в уезде – великороссы, но живет здесь и мордва, и татары, и мещеряки. О землях в Чембарском уезде Сахновский отозвался одобрительно: не только уезд, но и вся губерния лежит в черноземной полосе, земля здесь очень плодородна.

Местность стала очень холмистой, вдали белели длинные корпуса построек под зелеными крышами, показались сады, и я догадался, что это Аргамаково. Сергей Алексеевич подтвердил мою догадку и сказал, что эта холмистая местность очень полезна для табунов, но неудобна, потому что невозможно устроить сколько-нибудь порядочного верстового круга, а отсутствие хорошего ипподрома – больное место завода. Имение когда-то принадлежало старинному и богатому дворянскому роду, и в давние времена здесь был конный завод. Потом завод перевели в другое имение, и Аргамаково надолго осиротело. Его купил Шибаев и основал в нем завод. К тому были все данные: десять тысяч десятин земли, превосходные выпасы для табунов. «Я вполне доволен этим имением и нахожу, что травы здесь прямо-таки целебные, – сказал Сахновский. – Почему и настаиваю, чтобы Николаша не переводил завод под Москву, как это он пытался сделать в прошлом году. Пока я жив, этого не будет».

В усадьбе нас ждали. На крыльце большого старинного дома стояло человек шесть – старшие служащие завода. Все они были приодеты по-праздничному. Когда коляска подкатила к крыльцу, все почтительно сняли шапки. Лубенец, заведующий заводом, помог Сергею Алексеевичу выйти из коляски, осведомился о его здоровье и поздравил с благополучным прибытием. Директор завода Сахновский ответил на поклоны и разрешил всем отправиться по местам, объявив, что выводка жеребцов и ставочных назначается на четыре часа пополудни. В это время на крыльце показался невысокого роста, тщедушный субъект в красной рубашке, соломен ной шляпе и дымчатом пенсне. «Здравствуй, Глеб», – сказал Сахновский и, обернувшись ко мне, добавил: – Рекомендую вам, Глеб Сидорович Шибаев, младший сынок Евдокии Вукуловны и революционер». Мы поздоровались. Глеб Шибаев не мог скрыть своего смущения и неудовольствия при виде моего военного мундира.

Моя комната соединялась с комнатой Сахновского, дверь была открыта, так что мы могли переговариваться. По деревенскому обычаю здесь обедали рано, в час дня, и до обеда оставалось немного времени. Сахновский лег отдохнуть. Человек возился с чемоданами и доставал наши вещи. Я выждал, покуда он уйдет, и тогда задал вопрос о Глебе Шибаеве: верно ли, что он революционер, и почему так странно одет? Сахновский сказал, что мальчишка дрянь, стервец, как он выразился, и действительно набрался завиральных идей, быстро попался и должен был отправиться по Владимирке годика на два в Сибирь, но братья отстояли его и Глеба выслали под надзор полиции в Аргамаково. «Каково! – волновался старик. – Сын Сидора Шибаева, миллионер – и вдруг задумал удариться в революцию!» Впрочем, каких только казусов не случалось в России…

Когда мы пришли в столовую, там находилось новое лицо – сосед Шибаевых. Как оказалось, завзятый собачник, немного лошадник, не дурак выпить – человек, о котором можно сказать словами Тургенева: «Вот вам помещик благодатный из непосредственных натур».

Разговор шел оживленный, сосед-помещик не хотел ударить в грязь лицом перед москвичами и держал себя очень развязно. Глеб Шибаев сидел как на иголках и весь обед злился. Словом, такое общество не могло доставить большого удовольствия. Чувствовалось приближение грозы, и вскоре она разразилась. Глеб Шибаев дольше не мог себя сдерживать и пожелал хвастнуть передо мною своими левыми идеями и революционной работой в студенческих кружках. Он начал говорить на эту тему. Сахновский его резко оборвал, изругал молокососом и, совершенно выйдя из себя, закричал: «Вон из-за стола, пока ты жив, змееныш!» Старик так грозно стукнул по столу кулаком, что Глеб поспешил ретироваться. Эта сцена произвела на меня очень тяжелое впечатление. Сергей Алексеевич стал с возмущением говорить, что если Глеб не в Сибири, то этим он обязан не только своим братьям, но и ему, так как он упросил жандармского генерала смягчить наказание.

Аргамаковский рысистый завод был основан С.М. Шибаевым в 1879 году, то есть через год после того, как он продал свой первый завод герцогу Лейхтенбергскому. После смерти Сидора Мартыновича Шибаева завод перешел к его вдове. 19 мая 1899 года по раздельному акту завод перешел в собственность Н.С. Шибаева, который вскоре ликвидировал его, но через несколько лет собрал остатки и основал новый завод. После революции завод погиб где-то на Кавказе, куда Шибаев его эвакуировал. Второй завод Н.С. Шибаева находился уже не в Аргамакове, так как это имение было продано.

Первый завод С.М. Шибаева оказал исключительное влияние на судьбы рысистого коннозаводства страны. В заводе были созданы не только отдельные выдающиеся рысаки, но и два-три великолепных производителя: Кряж-Быстрый, Подарок. Кроме того, завод выпустил