отправлял лошадей во Францию в полуторагодовалом возрасте, и там они продавались по 400 рублей голова в голову. Раскупали их охотно, и немало мазуринской крови вошло в породу французского рысака. Тогдашние охотники из зависти относились недоброжелательно к таким отправкам рысаков во Францию, и были даже выступления в печати против Мазурина, где говорилось, что он это делает потому, что добивается от императора французов почета и ордена. Это была ложь и клевета. Не такой был человек Мазурин. Владелец фабрики, где работали три тысячи человек, миллионер, друг многих знаменитых людей в России, просвещенный, гуманный, добрый и при этом человек государственного ума. Не понимали и не умели оценить в наших коннозаводских кругах Мазурина, а во Франции его знали и уважали, пожалуй, больше, чем в России…

Частенько я бывал на бегах, знакомился и беседовал со знаменитыми нашими наездниками, особенно был дружен с Кочетковым, отцом нашего теперешнего наездника. У наездников я стремился узнать все, что касалось езды и призовой работы. Бывало, что-нибудь интересное узнаешь или выпытаешь, придешь домой вечером и сейчас же запишешь в тетрадку. Так собирал я материал для книги, а остальное дополнил своими знаниями и опытом. Если помните, в предисловии к первому изданию у меня есть фраза, которую я помню наизусть: “А между тем каждая специальность должна иметь свою литературу, как для того, чтобы дать возможность всякому, занимающемуся этой специальностью, совершенствоваться в ней, так и для того, чтобы ознакомлять подробно со всеми своими отраслями желающих впервые заняться ею”. Эту фразу я оттого так хорошо помню, что ее собственноручно написал и вставил в мое предисловие Мазурин. Он интересовался моей работой и всячески меня поощрял. Да, выдающийся был человек покойный Митрофан Сергеевич, такие, как он, нечасто родятся…

Когда умер Мазурин, сын его, Константин Митрофанович, был малолетним, а потому опекуны и продали завод. Мазуринский завод в полном составе купил в 1880 году П.Г. Миндовский. Я оказался не у дел, и так как имел небольшой капиталец, нажитый честным трудом, – ведь прослужил я у Мазуриных без малого сорок лет, – то я и удалился на покой. А вот теперь на старости лет опять служу: потянуло меня к лошадям, к родному делу, да и Сергей Алексеевич Сахновский уговорил меня идти к Сергею Васильевичу и поставить у него дело по-настоящему. С Сергеем Васильевичем мы сошлись, работать он мне не мешает, относится ко мне как к отцу родному. Тут, видно, придется и умереть…»

После этого рассказа я просил Тихомирова поделиться воспоминаниями о лучших мазуринских лошадях. Тихомиров рассказал мне следующее: «Лебедь 7-й состоял производителем у М.С. Мазурина, потом был продан П.А. Мазурину. Это была вороная четырехвершковая лошадь, очень широкая и при этом сухая. Энергии у жеребца была масса. Он был очень резов, но не мог обнаружить всей своей резвости вследствие чрезвычайно строптивого характера. Ездил на нем в свое время Кочетков, который тогда служил у Н.И. Ершова. Лебедь 7-й отличался громадной силой, а потому во все время своего пребывания в заводе ежедневно возил в город Клин П.А. Мазурина. От завода до Клина двенадцать верст, стало быть, Лебедь 7-й делал ежедневно двадцать четыре версты, а в то время он был уже не молод. Возвращался он из этой поездки бодрым и свежим – удивительной силы была лошадь!»

Эти данные о Лебеде 7-м крайне интересны, потому что сей жеребец оказался выдающимся производителем. Он дал призовых Соболя, Шалуна, Крутого и Резвого, выигравшего Императорский приз в Санкт-Петербурге в 1868 году. Крутой – отец Крутого 2-го, рекордиста своего времени и победителя Императорского приза. И старый Крутой, и его сын Крутой 2-й оказались замечательными производителями: Крутой прославился в заводе Терещенко, а Крутой 2-й дал такого производителя, как Нежданный, от которого родился рекордист и победитель Императорского приза Недотрог, производитель в моем заводе. Современный рекордист Ловчий 2.15,7 (четырех лет) – родной внук Недотрога, так как происходит от его сына Кронпринца, также выигравшего Императорский приз. Сила у лошадей этой линии громадная, и этим они, по-видимому, обязаны своему предку Лебедю 7-му.

Ввиду того значения, которое имеет в настоящее время линия Кронпринца, приведу здесь еще некоторые данные о Лебеде 7-м. Об этом жеребце имеется печатный отзыв известного наездника Кочеткова. Кочетков говорил, что ему больше не приходилось во всю свою жизни ездить на другой такой стойкой и крепкой лошади, как Лебедь 7-й. Какова бы ни была дистанция, Лебедь проходил ее без посыла, не изменяя хода.

Отзыв знаменитого наездника Кочеткова вполне совпадает со словами Тихомирова. Лебедь 7-й был лошадью замечательной силы и такой же езды. В «Журнале коннозаводства» за 1867 год также находим несколько слов о Лебеде 7-м. Там есть статья, описывающая завод М.С. Мазурина. О Лебе де 7-м в ней сказано: «Второе место занимает вновь купленный вороной Лебедь, зав. Н.И. Ершова, сын известного Лебедя, принадлежавшего А.И. Павлову. Лебедь М.С. Мазурина весьма эффектен и силен, а как заводской производитель он замечателен своим резвым приплодом». Автор этой статьи – князь Б.А. Черкасский, один из знаменитейших русских коннозаводчиков. Все, кто писал или говорил о Лебеде 7-м, отмечали его необыкновенную силу.

Вот почему так глубоко неправы те охотники, которые, отдав все свои симпатии двум-трем модным линиям, игнорируют все остальные, и в частности линию Лебедя 7-го, продолженную Ловчим и другими детьми Кронпринца.

Благодаря тому что Тихомиров подарил мне заводские книги П.А. Мазурина, я имею полную возможность проследить за этапами жизни этого рысака и привести о нем никогда и нигде не опубликованные данные.

Лебедь 7-й родился в заводе Н.И. Ершова в 1857 году от Лебедя (Лебедь 5-й – Красава) завода А.Б. Казакова и Домашней (Хапун – Слава) завода А.И. Павлова.

Н.В. Хрущов, один из наших старейших коннозаводчиков, хорошо знал Ершова, с которым был дружен. Он мне рассказывал о том, как Ершов купил Домашнюю: «Ершов был очень умный и к тому же остроумный человек, но любил прихвастнуть и частенько уклонялся от истины. Знаток лошади он был великий и охотник страстный. Его завод находился в Саратовской губернии, там же был завод Павлова, который велся на широкую ногу. Ершов держал пари с Павловым, что купит у него кобылу на выбор, жеребую от знаменитого производителя Лебедя, а если она у него на следующий год даст жеребчика, тот обязательно станет знаменитым рысаком и затмит славу павловских лошадей. Павлов от души посмеялся над хвастуном, и пари было принято. Другой саратовский коннозаводчик – Воронин, присутствовавший при этом, стал свидетелем заключения пари и немало потешался над Ершовым. В заводе Павлова