Автомобильный сигнал и звук тормозящих шин заставили меня обернуться. Вадим кивнул через окно, даже не став глушить двигатель. Я пришел в себя, выдохнул, собрался. Он — мой билет в независимую жизнь. Слишком долго я шел к этому, чтобы отступать от последнего шага. Сегодня мы подпишем договора, оформим все документы и приступим к работе. А там месяц, другой, третий, и пойдет первый доход.

— Привет! — поздоровался я, открывая дверцу. Он протянул мне руку и нахмурился, осматривая лицо.

— Этот свежий. Мелкая? — удивился Вадим. Видимо, кожа на скуле саднила не просто так. — Мы перестарались с этим «малыш», да? Я говорил тебе, она будет в бешенстве!

Я хмыкнул и мотнул головой.

— Она была, но не настолько. С ней мы решаем проблемы другим способом.

Вадик понимающе улыбнулся и тронулся.

— Тогда отец. Что вы никак не пойдете друг другу навстречу?

— Я попытался. Но сложно что-то доказывать тому, кто тебя не воспринимает вообще никак. Давай не будем об этом, лады?

Вадим мотнул головой.

— Как скажешь, Лис. Одно только скажу. Он будет гордиться тобой, когда мы откроем дело.

Мне уже было плевать. Честно. Отпустило, отрезало. Я хотел быть для него сыном, которым бы он гордился. Теперь я просто хотел быть собой. Но я больше не хотел быть сам по себе.

Набрал Миле сообщение.

— Когда мы освободимся? — спросил у Вадика.

— Прости, я замотался вчера, забыл предупредить, — виновато произнес он. — С адвокатом все в силе, а вот нотариус перенес встречу на час позже. Значит, на пять будем у него. И где-то в половину шестого будешь свободен.

«Жду тебя в шесть у кондитерской».

Я не столь надеялся на то, что она прочитает это, как на то, что получу уведомление, когда она снова появится в сети.

— Дерьмовое утро, — прошептал я, стукнувшись о подголовник.

— Дерьмовый настрой на великое дело, — поправил Вадим и посмотрел на меня, когда мы притормозили на светофоре. — А если серьезно, спасибо тебе, Ром.

— Да ладно. Свою же шкуру спасал.

— Не только. В первую очередь мою. — Он протянул мне кулак. — Брат.

— Брат, — подтвердил я и стукнул его кулак своим.

Вадя возобновил ход, но я видел, что-то гложило и его.

— Мы же все обсудили вчера. Компромат у тебя на руках. У меня копия, у Кати копия, у Толяна копия. Если Черт будет рыпаться снова, засадишь его за решетку. Что не так?

Вадим поджал губы. Долго думал, не говорил.

— Ты не знаешь этого ублюдка так, как я. Он же насквозь червивый. Спокойно новость не примет и не заляжет на дно, как мы того хотим. Если с тобой связываться побоится, то может осклабиться на Катю.

— Он не знает, что у нее копия файла, — заверил я.

— Да не в том дело. Он знает, что я ее люблю. Он только прикидывается болваном, сам видел. Он и про Милу все понял. Понимаешь, к чему я?

Я сжал челюсти.

— Понимаю.

— Я не могу быть спокоен за наших девушек, пока эти черти на свободе. Мы должны их посадить сейчас, а не ждать, пока они отомстят. А они отомстят, даже не сомневайся.

Я думал об этом. Вернее, я решил подумать об этом всерьез позже, когда мы подпишем документы. Не так все просто. У Черта батя завязан с органами, и он за них с Лией горой, не то что мой… Не суть. Суть в том, что просто отнести в полицию флэшку с фотками, записями разговоров и другими доказательствами — бесполезное дело. Все быстренько подчистят, потеряют, замнут. Знаем, как это делается. Значит, нужна подстава. А это уже само по себе тянет на криминал. Не хочу уподобляться этим, как верно Вадим выразился, чертям.

— Что-нибудь придумаем, — проговорил я, потирая раскалывающиеся виски. С драками точно пора завязывать. В поле зрения попал маленький шрам на ладони. Вспомнил, как нам было по тринадцать-пятнадцать, отцы оставили нас одних в доме Вадима, а сами свалили на бизнес-тусовку. А мы разожгли костер в саду и как настоящие индейцы свершили ритуал братской преданности. Надо было разрезать руку, выпить какое-то гадкое пойло вроде самбуки с каплями крови, присягнуть на преданность друг другу и поделиться самой сокровенной тайной. Мы выполнили все пункты. Я признался, что не люблю свою мать. Вадим — что влюблен в Катю. С тех пор у меня есть брат. А то, что я немного приврал Миле, не считается. Ведь действительно никого к себе не подпускал. Вадим был далеко все это время. Но та клятва все же отложилась в наших неокрепших разумах. Я верю, что он не предаст.

— Значит, любишь. Все еще? — спросил и показал ему ладонь.

Вадим улыбнулся и открыл мне свою. У него шрам был побольше, он резал усерднее.

— Ничего не изменилось за семь лет, — произнес он. — Только Катя по тебе сохнет.

— Ты же знаешь…

— Да знаю! — воскликнул Вадя без какой-либо злобы. — Она, кстати, тоже поняла. Увидела тебя с Милой и дошло, наконец. А меня все устраивает, знаешь! В шестнадцать я за ней наблюдал. У меня девчонка для пробы появилась, Катюха ревновала, но все отрицала, конечно. В семнадцать для пробы появился и у нее какой-то хер. Меня тогда плющило конкретно, но как-то пережил. Потом она на полгода во Францию свалила. Я был в ауте, затянуло в плохую компанию, сам знаешь. А когда она вернулась уже вся расфуфыренная мадам — куда я ей после французов! Я и сам ее как мог подольше динамил, лишь бы Черт на нее глаз не положил. Но не углядел, все же в одних кругах тусим. И ее в свои сети втянули, сволочи. Ну а теперь нам по двадцать один. Она нагулялась, натанцевалась, навертелась своей задницей. И знаешь, все эти годы я наблюдал со стороны и надеялся, что притупится все, застынет и забудется как-то само собой. Но каждый раз, когда вижу ее с другим, меня опять уносит. Как долбаный…

— Капкан, — закончил я, потирая брови. — Один раз попал и не выбраться.

— Именно! Ты знаешь. — Вадим хмыкнул и завернул на нужную нам улицу. — Так вот, отвечаю на твой вопрос — это вот оно и есть. Самое настоящее. С годами не проходит, проверено. Так что не будь идиотом, как я. Не мучайся. Хватай в лапы и в норку!

Я засмеялся и снова посмотрел на долбаный телефон. Пускай только трубку возьмет.

— Приехали, — оповестил Вадим. — Документы у меня.

Время близилось к обеду, когда последние пункты основного договора были оговорены. С Вадимом мы обо всем договорились сразу, оставались лишь формальности. Основателем компании стал он, доход решили делить соответственно вложенным средствам. Мои тридцать процентов, его семьдесят. Зато я полностью руковожу процессом стройки, начинки, организацией работы и подбором персонала. Примерно через год, когда спорткомплекс отобьет себя, и начнет приносить доход, мы с Вадимом откроем еще два филиала — под его руководство и под мое. А там посмотрим, пока остановились на трех крупных комплексах в области.