каждого, и двадцати семи депутатов от всех городов. Они заседают в зале митрополии, избираемые, и избиратели, под председательством митрополита. По совершении литургии, зала запирается до окончания выборов, и никто не может ни войти в нее, ни выйти из нее, – мера чрезвычайно похвальная, как показал опыт. Несмотря на то, в последний раз заседание продолжалось около полусуток, интрига прокрадывалась и сквозь замочную скважину: в городе знали, прежде чем отперлась зала, сколько избирательных голосов имел тот или другой, и, наконец, кто был выбран князем. Судорожное ожидание томило город в течение дня: каждый чего-нибудь надеялся, или страшился от того, кто будет господарем и воеводой.

Право быть избираемым принадлежит всем боярам первой степени, если они не нарушают ни одного из условий, определенных регламентом, то есть, если не были обвинены судом, если не моложе сорока лет и прочее. Конечно, не каждый выступает на эту арену, чтоб не обнаружить своей слабой стороны и не пасть позором; однако, случалось, что у иного было четыре или пять избирательных шаров. Нынешний владетельный князь Бибеско избран почти единодушно.

Подобным же образом избирают митрополита и епископов, но тут уже берется во внимание не чин, носимый в духовной иерархии, но, главнейшее, святость жизни и безукоризненность поведения избираемого.

Все другие, старшие чины гражданского управления, назначаются князем, по собственному его усмотрению.

«Ординарное генеральное собрание» собирается ежегодно; оно рассматривает действия и отчеты министров, проекты, представляемые князем, входит само с представлениями об улучшении некоторых частей управления или искоренении зла. Действия его, если бы они не выходили из пределов данной ему власти и не были руководимы страстями и интригой, могли бы быть очень полезны… Собрание сопровождается шумными прениями; оно начинается в январе и продолжается четыре месяца и более, но князь вправе закрыть его преждевременно, предоставив ему только поверку счетов, как и случилось в прошлом году. «Ординарное генеральное собрание» состоит также из митрополита, епископов, выбранных бояр и депутатов округов; оно назначает из своих членов четыре комиссии, разделяя между ними работы по предметам. В случае болезни митрополита старший епископ занимает его место.

Князь не присутствует.

Валахия делится в гражданском отношении на восемнадцать округов (жудецов); в духовном – на три епископства. Она разделяется еще на Большую и Малую Валахию.

Доходы княжества или вистерии (государственного казначейства) простираются до девятнадцати миллионов пиастров, или около одного миллиона семисот двадцати семи тысяч рублей серебром. Сообразно этой сумме, составляется бюджет княжества. Откуп соли составляет одну из главнейших отраслей дохода: он приносит вистерии до трех миллионов пятисот тысяч пиастров. Подать, платимая Оттоманской Порте, составляет два миллиона пиастров.

В Молдавии и Валахии нет ни фабрик, ни заводов, хотя все нужные к тому сырые материалы находятся под рукой: начиная от писчей бумаги до шелковых и шерстяных материй, все получается здесь из-за границы, и преимущественно из австрийских провинций. Бояре говорят, что немцы как-то умеют уничтожать всякую возрождающуюся здесь промышленность, то отозвав мастеров, которых по необходимости надо заимствовать от них же, то понизив на время цену тех своих произведений, которые начинают прививаться к почве Валахии. Немцы, и вообще иностранцы, говорят, что бояре сами не допускают никаких фабрик в свою страну, сами разрушают всякого рода предприятия, не уважая святости контрактов, заключаемых с ними. Только поташные заводы еще кое-как здесь держатся, и то в жалком виде, больше на пагубу лесов, чем на пользу страны.

Отпуск произведений ограничивается главнейше пшеницей и кукурузой, также салом, воском, кожами, вином, лесом и еще несколькими сырыми произведениями.

Галац и Браилов, – два прекрасные порта, из которых один принадлежит Молдавии, другой Валахии; один считает нынче до двадцати пяти тысяч, другой до восемнадцати тысяч жителей; оба на Дунае, не в дальнем расстоянии от Черного моря при возникающем благосостоянии придунайских княжеств могут сделаться значительнейшими торговыми городами в Европе по своему географическому положению. А что был Браилов до Адрианопольского мира? Русское правительство нисколько не поколебалось создать из него торговый порт для Валахии, так сказать, рядом со своим Рени и ввиду своих черноморских портов, вовсе не думая о торговом совместничестве.

Денег в обороте мало и только одна звонкая монета в ходу, даже банкирские билеты размениваются с большими вычетами и не иначе, как с переводом на Вену, кредит совершенно подорван. Банков ни частных, ни от правительства не существует; займы производятся по особым сделкам, не иначе как с залогом или поручительством; запутанность и недостаток судопроизводства дает все средства неблагонамеренному должнику увернуться от уплаты или, по крайней мере, продлить дело на бесконечное время, а потому займодавцы, рассчитывая этот риск, пользуются ужасными процентами. Само государственное казначейство еще недавно платило по 18-ти и более процентов. Это обстоятельство, в совокупности с непомерной роскошью, было одной из главнейших причин того, что все почти имения бояр обременены долгами.

Учреждение заемного банка много бы содействовало к уничтожению настоящего бедственного положения вещей и было бы мерой благодетельной для торговли и для поземельной собственности. Конечно, здешнее правительство, едва возникшее после бурь и потрясений гражданских, еще не успело обзавестись своим запасным капиталом и даже кредитом, но в вистерии и других присутственных местах лежат так называемые депозиты, деньги, находящиеся под запрещением, поступают повременно податные сборы, монастырские суммы, взносы за откуп соли, – почему бы, следуя мудрому правилу, преподанному английским королевским банком, из исчисленных мною сумм, прежде чем они поступят на выдачу жалованья служащим и на другие государственные потребности, не составит первоначально оборотного капитала, который, приращаясь процентами, даст возможность составить отдельный банковский капитал?

Другая важная преграда для развития народной промышленности и торговли – недостаток среднего класса (tiers-etat). В Валахии только и есть бояре и земледельцы, первые – потребители, вторые – производители. Бояре не несут никаких повинностей, а как среднего класса нет, то вся тягость расходов княжества лежит на земледельческом классе. Совершенное отсутствие фабрик и заводов лишает крестьянина средства сбывать выгодно на месте свои произведения, а недостаток дорог, препятствует удобно и с большой выгодой подвозить их к портам. Народная бедность разительна. Кто успеет скопить сколько-нибудь денег, тот силится всячески добыть боярию. Аристократия Молдавии и Валахии, столь гордая своим происхождением и привилегиями, не так разборчива в приеме новых членов из плебеев; только надо заметить, что эти прививки народной почвы не обновляют застоявшихся соков аристократии… Это дурные ветви, которые действуют разрушительно на целое дерево.

Особа бояр неприкосновенна за неплатеж долгов, а как имение легко перевести в другие руки, то, при шаткой нравственности, это дает всю возможность спекулировать на чужое достояние. Какой же тут