Дворецкий не удивился. Он служил у дедушки почти десять лет и твёрдо знал правило — в лабораторию входить нельзя ни при каких обстоятельствах. Даже если внутри будет всё взрываться, слугам туда вход воспрещён!

Оказавшись в родной обстановке, я на мгновение растерялась. Прошёл всего год с момента, когда я сбежала поступать в Императорскую Академию, а такое ощущение, что целая жизнь!

Правда оказалось, что у меня прекрасная память, а в лаборатории ничего не изменилось, поэтому все необходимые ингредиенты обнаружились быстро, и я с головой погрузилась в разработку нового зелья. Даже пропустила момент, когда вошла мама.

Увидела её только когда она уже устроилась на диванчике у окна. Я рассеянно кивнула вместо приветствия и продолжила своё занятие.

Некоторое время мама молча наблюдала за тем, как я мечусь по лаборатории, отмеряя ингредиенты, ожесточённо шинкуя, перетирая, смешивая… Только когда я достала порошок лунного камня, применение которого в зельях было абсолютно незаконно, Катерина Перье пришла в себя.

— Тебя раскрыли? — спросила она. Я впервые внимательно посмотрела на свою мать и увидела, как она побледнела.

— Нет, мама, не раскрыли, но нужно предпринять меры, чтобы этого не случилось в дальнейшем.

— Зачем ты нейтрализовала маскирующее зелье?

— Я его не нейтрализовала, оно перестало действовать.

Я продолжала свои манипуляции, мама молча смотрела, а потом вдруг, срываясь на истерические нотки, воскликнула.

— Калерия Перье, скажи мне, что случилось!

Я ответила не сразу, смешала все ингредиенты, настроила таймер и запустила приготовление зелья. Затем бессильно опустилась на табурет.

— Илрэмиэль Кетро случился, — призналась я. Мама вздрогнула всем телом, села напротив на такой же крепкий деревянный табурет и потребовала.

— Расскажи мне всё!

И я рассказала. Абсолютно всё. О том, как на меня пало проклятие Солнца, как Кетро снял его, вынудив дать клятву на крови, как после принесения клятвы маскировочное зелье перестало действовать так, как нужно и о приступе смертельного сияния.

Мама печально смотрела на меня, вызывая у меня огромное чувство вины. Мы в шаге от раскрытия моего происхождения, и что сделает сенатор, когда узнает, даже страшно подумать.

— Не волнуйся, мама. Я просто разработаю усиленное зелье.

— Это не очень полезно для здоровья, Калерия, — печально заметила мама, задумчиво вертя в руках стеклянную пробирку. — Почему ты сразу не позвала меня?

— Ты же готовишься к свадьбе, — запнувшись, ответила я. — Не хотела отвлекать. Кстати, какой он, твой жених?

— Прекрасный человек, — задумчиво ответила пока ещё леди Перье. — Как и все, кого мы не любим.

— Что?

— Калерия, остановись на мгновение.

Я остановилась. Мама никогда не выглядела такой печальной.

— Дочь, так жить больше нельзя.

— Как так?

— Постоянно скрываясь. Я пойду к Алехару и признаюсь.

— Что? Ты с ума сошла!

— Калерия, зелье должно было свести все признаки этернийской крови на нет. По крайней мере, я на это надеялась. Надеялась, что переходный возраст завершится тем, что ты останешься человеком. Кто знает, может оно и помогало, пока ты… пока этот этерн не смешал свою кровь с твоей. Уже появились признаки смертельного сияния, тебе необходимо учиться им управлять! Ты не должна расплачиваться за мои ошибки, должна принять силу рода Кетро! Иначе все это плохо для тебя кончится.

Я опустилась на колени перед мамой и взяла её за руки.

— Мама, послушай. В Академии я познакомилась с наследниками Правящих и знаешь, что поняла? Они ещё более несвободны в выборе, чем я. Родители заключают за них договорённости о браках, не взирая на симпатии детей, распоряжаются ими словно пешками. Подумай, что будет, если я стану Кетро? Премьер-сенатор тут же найдёт подходящего жениха, не спросив моего мнения, чтобы теперь уже я продолжила его драгоценный род, понимаешь? Я не хочу так жить, мама! Я хочу быть свободной в своём выборе.

— Никто не свободен в своём выборе, Калерия, — вздохнула мама, убирая прядь волос с моего лица. — Даже за краткий миг иллюзии свободы, потом приходится расплачиваться всю жизнь, как я. Мне казалось, что нарушить запрет о связи до брака — такая мелочь. Ведь всё происходит с любимым, и мы скоро поженимся. Всего лишь маленькое хулиганство, а в итоге…

Мы замолчали. Каждая сказала то, что хотела. Я не могла не согласиться с мамиными словами, но и позволить кому-либо решать за меня я больше не собиралась.

— Я хочу закончить Императорскую Академию. Осталось всего лишь полгода. Если меня возьмут в отряд, то получу покровительство лично Императора. Сенатор не сможет сделать ничего. Дед ничего не знал, мы с тобой уже решили, что будем говорить в случае чего. Ты будешь замужем за другим. Он ничего не сможет сделать.

— А если ты не попадёшь в Императорский отряд?

— Тогда я уеду. Куда-нибудь далеко — в королевство Сьер-Эша или Сьер-Дунх.

— И я тебя больше не увижу?

— Мама, — я изо всех сил старалась говорить ровно, чтобы голос не дрожал. — Тебе пора начать новую жизнь. Без меня. Я взрослая и могу сама о себе позаботиться. Позаботься о себе, пожалуйста.

Мама поцеловала меня в лоб и со вздохом поднялась.

— Давай помогу с новым зельем. Какие именно признаки проявляются сильнее всего?

— Волосы, глаза золотятся в первую очередь, скорость реакций не сразу. Я уже шесть часов в лаборатории, и только пару часов как скорость повысилась. Ах, да… на руке в полнолуние проявляется странная светящаяся татуировка.

Стеклянная пробирка выпала из маминых рук.

— Что ты сказала?!

— Татуировка, но она видна только в полнолуние, не волнуйся…

Мама схватила меня за плечи и со всей силы встряхнула.

— Как выглядит эта татуировка, Калерия?!

— Сейчас покажу, — растерянно ответила я. — Только отпусти. Больно. Я срисовала её на свой планшет.

Дрожащими руками мама взяла у меня сенсорный планшет и посмотрела на экран. Она так побелела, что мне стало по-настоящему страшно.

— Мам, что с тобой? Что с этой татуировкой не так?

— Воистину, когда боги желают наказать, они делают это со всей жестокостью, — пробормотала она в ответ, бессильно опускаясь обратно на диван.

— В смысле? Ты знаешь, что это такое? Какая-то родовая татуировка?

— Знаю, — мама смотрела на меня своими карими глазами так странно, что невозможно даже описать словами. В её взгляде было всё: грусть, обречённость, любовь, сочувствие… — И она не имеет отношения к роду Кетро.

— Тогда что это?