– Понимаю.

– Вот как? – Ивенс бросил на него загадочный взгляд. – Если предметы, оказавшиеся у вас в руках, подлинные… Вы сознаете, что это значит? И даже если не подлинные, но вы сумеете написать о них правдоподобную историю, это может погрузить в кровавый хаос и нашу страну, и весь мир.

– Вы знаете, что это за предметы? – пристально глядя на него, спросил Росс.

– Некие предметы, возможно, доказывающие существование Бога, – уклончиво ответил Ивенс.

Журналист поежился; с каждой минутой ему становилось все более не по себе.

– Доказательства этому у меня нет. Пока нет. До него еще идти и идти. Если это вообще реально, если существование Бога в принципе возможно доказать. Но даже если я его докажу – где гарантия, что мне хоть кто-нибудь поверит? Не исключено, что я гоняюсь за призраком. И что вы намерены со мной сделать? Арестовать, бросить в тюрьму? Пытать?

Ивенс улыбнулся, не разжимая губ.

– Вовсе нет. Я ни в коем случае не собираюсь вас запугивать. Вы – известный уважаемый журналист и лучше многих других должны понимать, насколько взрывоопасна в наше время тема религии – и в нашей стране, и во многих других частях света.

– То есть вы хотите, чтобы я об этом забыл?

– Нет-нет, об этом я вас не прошу. Прошу лишь об одном: подумайте о своей ответственности. Хорошенько взвесьте последствия. И, прежде чем публиковать ваше расследование, может быть, покажете его нам?

Несколько секунд Росс молча смотрел на своего собеседника. Все это казалось ему каким-то безумным сном.

– Я посоветуюсь со своим редактором. Хотя обещать ничего не могу.

Ивенс невозмутимо подул на свой кофе и отхлебнул из стаканчика.

Неужели все это по-настоящему? Он, Росс Хантер, разговаривает в придорожной кафешке с агентом британской разведки?

– Вы очень умный человек, мистер Хантер. Подумайте сами. Сколько на свете мест, где люди и в наши дни питают глубокую, искреннюю веру в Бога! И что там происходит? В Белфасте, в Йемене, в Сирии, Иране, Ираке, Нигерии… Годами, десятилетиями длятся страшные гражданские войны из-за веры! – Агент отхлебнул еще кофе. – Доктор Кук сказал вам, существование какого именно Бога он надеется доказать?

– Нет, не сказал, – признался Росс.

– Разумеется. А ведь религий десятки – и в каждой десятки и сотни течений, и все они ненавидят друг друга. – Ивенс достал визитку и протянул ее Россу. – Вы – влиятельный журналист. Практически все, что вы напишете, любой редактор с радостью опубликует. В своей работе вы уже поднимали немало важных и болезненных тем, в том числе и неприятных для правительства – например, о снабжении армии в Афганистане…

– Я писал правду.

– Это я комментировать не могу, – странно усмехнувшись, ответил Ивенс.

– То есть? Вы со мной согласны?

Разведчик снова усмехнулся.

– Достаточно сказать, что ваша смелость вызывает уважение. Однако сейчас, мистер Хантер, речь совсем о другом. Подумайте как следует. Быть может – ни в коей мере не желаю ставить под сомнение ваш интеллект или широту кругозора, но тем не менее – быть может, вы просто не понимаете, за что взялись и насколько это вам не по зубам. Мир религиозной веры не рационален и никогда рационален не был. А в наше время религиозные противоречия раздирают и Великобританию, и весь мир, как никогда раньше. Вы сами отлично понимаете, что эти распри серьезнейшим образом угрожают нашей национальной безопасности. Наверное, вам кажется, что, стоит доказать существование Бога, и это восстановит равновесие в мире. Но что, если произойдет наоборот? Просто подумайте об этом, мистер Хантер. Хорошенько подумайте. Если захотите поговорить, мои контакты вы найдете на визитке. Звоните в любое время.

Ивенс протянул ему визитку, встал, сухо улыбнулся.

– Прошу прощения, что помешал. – И пошел прочь. Через несколько шагов вдруг обернулся и добавил: – Да, кстати, мой вам совет. Не стоит – особенно в наше время – забывать рюкзаки в кафе. Совсем не стоит.

Вторник, 14 марта

После ухода Росса брат Ангус тяжело вздохнул и погрузился в размышления. Думал он о том, что дни его сочтены и, скорее всего, он никогда больше не увидит племянника. Однако не только об этом: стоило взглянуть на деревянную чашу и пробирку на столе, и старый монах остро ощущал на себе неподъемный груз ответственности.

Он убрал святыни в шкаф, опустился на колени и начал молиться. Молиться за Росса – чтобы Господь сохранил его на опасном пути и уберег от искушений, и за себя – чтобы Господь ниспослал ему силу и мудрость, необходимые для верного решения.

Ему вспоминались слова племянника: «Пожалуй, лучше тебя об этом расскажет Бог!»

Брат Ангус молился больше часа. Но Господь молчал.

Впрочем, было у старого монаха чувство – ничего определенного, лишь смутное ощущение, – что удивительный рассказ Росса и явление святынь как-то связаны с беспокойством, снедавшим его в последнее время, с его тревогой за мир и сомнениями в вере. Теперь он обещал племяннику сохранить святыни хотя бы ценою жизни – и должен исполнить свое обещание. Прежде всего можно распорядиться, чтобы его с ними похоронили. Однако брат Ангус понимал: прятать сокровища в могиле не слишком надежно. Положение монастыря оставляет желать много лучшего. Из двухсот монахов, на которых изначально была рассчитана обитель, сейчас в нем живет двадцать три. Не исключено, что через несколько лет и здание, и землю продадут, а новые хозяева устроят здесь загородный пансион с полем для гольфа. И едва ли станут беспокоиться о старых могилах. Брат Ангус сознавал, что для сокровищ, доверенных ему племянником, необходимо найти более надежное хранилище. Такое, где они смогут храниться непотревоженными вечно.

Быть может, именно это сейчас говорит ему Бог. Бог – или собственный здравый смысл?

И снова брат Ангус вернулся к той идее, о которой говорил Россу. Есть человек – единственный на земле, которому Ангус полностью доверяет. И живет он в совершенно безопасном месте. Чем больше Ангус думал об этом, тем более эта мысль его привлекала.

Решено: он пойдет и попросит разрешения у настоятеля. Если тот откажет, так тому и быть.

Но нет, Бог направит его мысли и сердце – и настоятель согласится.

Вторник, 14 марта

Зеленая линия на экране навигатора вела Росса в лабиринт под названием Спагетти-джанкшн. Дорожные строители, проектировавшие эту развязку, быть может, и думали об удобстве путешественников, однако получилось у них что-то невообразимое: разобраться в переплетении тоннелей было выше человеческих сил.

На месте карты на экране возникла жирная белая линия, она делала круг и указывала в обратном направлении. Схему сопровождал пронзительный женский голос, предлагающий Россу совершить разворот.