– Я видела тебя с врачом.

От ее тона у меня мороз по коже.

– В смысле? – Разумеется, я все поняла. Но что именно она видела? Что успела узнать? – Ты видела, как я отдавала ему твой дневник?

– Наверное. Я выгуливала Оскара в университетском городке. Чем ты думала, Лидия?! Убирайся отсюда!

Внезапно меня хватает за плечо ее бабушка. Она немного сипит, потому что долго поднималась по лестнице. Старуха никогда меня не любила.

– Девочки…

– Убирайся, Лидия! – рыдает Тесси. – Убирайсяубирайсяубирайся!..

Тесса сегодня

2.29 утра

Я бегу через двор. Босиком. Как во сне. Над головой – звездная ночь. Откуда-то доносится приторно-сладкий запах духов. Тошнотворный.

Тени свисают со всех деревьев, мечтая меня задушить. Я пытаюсь сосредоточиться на свете, сочащемся из окна кухни Эффи. На холодной стали в моей руке. На мысли, что Эффи сейчас наедине с монстром. Тем, который пожирает изнутри ее разум, который превращает девочек в кости, который раньше расчесывал мои волосы и тайно презирал мои слабости. Возможно – со всеми тремя одновременно.

Он поджидает меня. Использует Эффи как приманку.

Что это лежит на земле? Я наклоняюсь и провожу рукой по траве. Конфетти. Ими посыпана дорожка от моего дома к дому Эффи. Я растираю пальцами кусочки бумаги… Наблюдаю, как они слетают на землю и кувыркаются в воздухе подобно сияющим абстрактным мыслям.

Это не конфетти.

Трава припорошена лепестками рудбекий.

Кто-то ободрал цветы и обозначил мне путь.

Я глотаю ртом воздух, который стремительно испаряется.

Над головой вертится небо с картины Ван Гога. В голове взрываются сотни картинок, но перед глазами в итоге остается лишь одна.

Он наконец стер с лица маску из грязи.

Мой монстр. Убийца Чернооких Сюзанн.

Он опрятен и гладко выбрит. Улыбается.

Сюзанны взвизгивают от радости. Это он это он это он!

Я чувствую на плече его руку. Вдыхаю запах одеколона.

Слышу его ленивые, гундосые ободрения.

Будь у тебя три желания, Тесси, что бы ты загадала?

Лидия, 17 лет

3 дня после суда

Мы занимались любовью два раза подряд. Он уже сидит на краю кровати.

– Мне надо в душ, милая. А потом я побегу. Так что собирайся, хорошо?

«Милая». Будто я какая-нибудь потаскушка из 40-х. Почему бы тебе не вспомнить мифы? Назови меня Эвридикой. Или Изольдой. По-моему, Лидия Фрэнсис Белл заслуживает большего, чем колючие простыни, «собирайся» и «милая».

В ванной шумит вода.

Я вылезаю голой из кровати и дрожу от холода. У него в квартире почему-то всегда ледник. Ему, видите ли, не нравится звук, с которым включается и выключается отопление. Ой, да и хрен с тобой. Я хватаю с пола его рубашку, надеваю и хлопаю длинными рукавами, как крыльями. Сегодня у него последний рабочий день в университете, потом начинается творческий отпуск. Он говорит, Тесси не нужно знать, что мы переспали, – но разве о таком не рассказывают лучшим подругам? Думаю, скоро она забудет про мои показания. Максимум через месяц.

Повсюду эти чертовы картонные коробки.

Порыться в них, что ли? Найду себе какой-нибудь сувенир. Что-нибудь такое, чего он не хватится в ближайшее время.

Засовываю руки в карманы его стариковских брюк. Вот бы он разрешил мне выбирать ему одежду! Воротнички у него слишком накрахмалены, аж шею царапают…

Перебираю книжки – тоска смертная берет от одних названий. Копаюсь в ящике с трусами. Ничего интересного.

А он все плещется в душе.

Открываю и закрываю бесконечные ящики и шкафчики. Почти все уже пустые. Заглядываю в холодильник.

Просматриваю почту. Бог ты мой, даже Тесси оставляет мне больше сюрпризов.

В последний момент догадываюсь заглянуть под кухонную мойку.

Там-то я их и нахожу.

Куцые желтые цветы с черными «глазками». Сидят одни-одинешеньки в темноте.

Тесса сегодня

2.34 утра

Я стою на коленях. Гляжу на прилипший к пальцам лепесток. В груди пульсирует злость.

На него. На себя – ведь я с самого начала все понимала, просто боялась посмотреть правде в глаза.

На Лидию.

Не знаю, сколько прошло времени. Несколько секунд? Минут? Из кухонного окна Эффи по-прежнему льется уверенный свет.

Твой разум в твоей власти, Тесси. Врач. У меня в голове. Насмехается. Глумится.

Усилием воли заставляю себя подняться на ноги.

Лепестки повсюду. Они прилипли к моим коленям, к босым ступням.

Я нагибаюсь их стряхнуть.

Это не лепестки.

Крошечные обрывки салфеток «Клинекс» – постиранных в стиральной машине. Такие клочки всегда можно найти у Эффи в карманах свитеров и халатов.

Это ее след. Он ведет к входной двери, в десятках миль от того места, где нашли заснувшую в могиле Тесси.

Вот только Тесси уже просыпается. Та, прежняя Тесси, которая без труда обгоняла мальчишек, медленное сердце которой билось со скоростью тридцать ударов в минуту, которая не боялась царапин, ссадин и переломов, и которая никогда не проигрывала, потому что у финишной черты ее всегда поджидала покойная мать.

Тесси замерла на старте в ослепительном солнечном свете. Над дорожкой колеблется знойный воздух. Ее глаза прикрыты. Чтобы прийти к финишу первой, она должна провести в воздухе над препятствиями как можно меньше времени.

Пальцами она упирается в шершавую землю.

А я сжимаю и поворачиваю дверную ручку.

Мы обе наготове – ждем выстрела.

Лидия, 17 лет

10 дней после суда

Он словно эдакий мистер Дарси из фильма ужасов – протягивает мне руку, помогая забраться в покачивающуюся на волнах моторную лодку. От хижины сюда вела тонкая извилистая тропка. Это он придумал снять домик у озера – мол, устроим прощальный вечер. А потом он уедет в Китай – ну или куда там на самом деле, не знаю. Озеро находится в жуткой глуши. Интересно, он всех своих жертв сюда привозил? Или каждый раз выбирает новое местечко? Все кругом черное. Вода, небо, лес за нашими спинами. И брезент на дне лодки. Неужели он правда думает, что Лидия Фрэнсис Белл такая дура? Ну да, я залезаю в лодку к серийному убийце, но что поделать… Доказательств у меня нет, а это – мой последний шанс их добыть.

– Осторожно, – предупреждает он. – Хочешь за руль?