Это как же нужно было сорваться, чтобы такое натворить!

– Очень надеюсь, что скоро он передаст магию своей избраннице, – горестно вздохнул целитель. – Старейшинам все это очень не нравится.

– Как Мабли? Не пострадала? – прошептала с тревогой.

Даже и не знаю, за кого в тот момент тревожилась больше: за служанку, кьерда или этого дракона безтормозного.

– С ней все в порядке. Чего не могу сказать о сестре Розенне, – мрачно обронил лекарь. Отвечая на мой напряженный взгляд, пояснил с неохотой: – Ее ударило силой тальдена. Вся левая рука заледенела. Хорошо хоть лед не добрался до сердца, а то бы… – осекся.

– И что теперь?

– Сестра Розенна вернется в Гадарру. У них в монастыре исповедуют смирение плоти, смирение гордыни и других низменных качеств, присущих, увы, многим людям. Пытаясь привить вам добродетель, сестра забыла о том, что ей самой недостает послушания. И что вы, в отличие от нее, не монахиня и никаких обетов не давали. А вот она давала… В Гадарре очень строгие порядки, за попрание основной заповеди монастыря сестра Розенна будет наказана. Об этом позаботится мать-настоятельница, предупрежденная о ее возвращении.

– Я имела в виду, что теперь будет с ее рукой?

Наверное, следовало порадоваться, что больше не увижу вредную бабу. Но радоваться как-то не получалось. Из-за нее, из-за того, что при виде меня такой Скальде снова накрыло. Представляю, в какой восторг придет Хентебесир, узнав, что у его кузена уже вовсю осыпается шифер.

Лекарь заерзал в кресле. Пытался улыбнуться, но выглядело это так, будто его лицо искривилось судорогой.

– Сейчас, эсселин Сольвер, вам не стоит ни о чем беспокоиться. Я бы дал вам успокоительного, но, боюсь, тогда будете чувствовать себя вялой. А вам для танца потребуется вся ваша энергия.

Вся моя энергия потребуется мне, чтобы устроить Армагеддон ведьме. Если она что-то сделала со Снежком, сама будет вытанцовывать перед драконом!

И лично объяснять, вытанцовывая, кто я на самом деле такая.

Гадина!

– Эсселин Сольвер, скажите… – Эррол Хордис кашлянул, потеребил клинышек своей бесцветной бородки, пожевал губами и только потом осторожно проговорил: – Такое бывало и раньше?

– Бывало что?

– Ваша наставница. Кхм… Это ведь она дала артефакт монахине. Эссель Блодейна и раньше так с вами обращалась?

Я неопределенно пожала плечами. Со мной – так постоянно. С настоящей Фьяррой – не знаю. Но судя по тому, как морканта строила остальных дочерей князя, как командовала его слугами, а порой и самого Ритерха, не стесняясь посторонних, поучала, можно предположить, что для Блодейны весь мир театр, а люди в нем куклы.

Ее игрушки.

Вслух сказать ничего не успела. Без стука распахнулись двери, и я, нервно выпрямившаяся на постели, оказалась снова в нее вдавлена промчавшимся по комнате снежным вихрем. Запрыгнув на кровать, кьерд буквально вплавил меня в матрас. Громко мурлыча, принялся умывать обалдевшую хозяйку, щекоча мне щеку своим шершавым язычком.

Я боялась пошевелиться. Боялась, что брежу, что это всего лишь галлюцинация, вызванная бесконечными потрясениями. И что стоит только вздохнуть, чуть шевельнуться, и мираж рассеется, а сердце снова будет сжиматься от боли и страха за пропавшего питомца.

– Я бы хотела остаться со своей воспитанницей наедине, эррол Хордис. – Блодейна горделиво вскинула голову. Посмотрела на лекаря властно и непреклонно, как если бы была царицей, а он ее ничтожным холопом.

Маг ответил ей такой же откровенной неприязнью, но задерживаться не стал. Улыбнулся мне ободряюще и вышел, всем своим видом показывая, что думает о методах воспитания ведьмы в целом и о ней, в частности.

– А теперь, Анна, поговорим о твоих ошибках, – когда мы остались одни, сказала морканта. Опустилась в кресло и воткнулась в меня острым взглядом, словно отравленным стилетом в грудь ударила.

– Лучше поговорим о твоей сволочности. Что ты сделала с кьердом?!

Я взволнованно осматривала Снежка, гладила, щупала, заглядывала ему в глаза. Вроде кот как кот. Лапы на месте, хвост тоже. Последним он лениво дергал из стороны в сторону, будто отгонял от себя мух. Зевал во всю пасть, артистично показывая, что не прочь бы сейчас поспать, и с довольным урчанием точил коготки о мое платье. Сколько роскошных нарядов полегло в неравной битве с когтями кьерда – не пересчитать.

Единственное, чего на Снежке прежде не было, – это черного жгута ошейника с золотой каплевидной подвеской. Стоило коснуться гладкой пластины, как в подушечки пальцев вонзились тысячи невидимых игл.

Ай, больно!

– Что я с ним сделала? – Блодейна насмешливо склонила голову, как будто прислушивалась и ждала, не ляпну ли я еще какую глупость: колпак у нее на голове угрожающе накренился, а вуалька, обтекавшая шедевр шляпного искусства, голубоватой дымкой повисла в воздухе. – Спасла ему жизнь. Теперь он привязан не только к твоей душе, но и к этому телу, а значит, после твоего перемещения не погибнет.

Под «этим телом» подразумевалась я.

– Когда Фьяррочка вернется, кьерд признает ее своей хозяйкой. Я свяжу их души, ваша с ним связь будет разорвана, и они станут неразлучны. Пока же пусть и дальше охраняет тебя.

К бурлящей внутри злости прибавилось чувство ревности. Сначала эта комнатная лиана Фьярра прицепилась к моему Лешке. Теперь еще и Снежка себе заграбастает?

Чертов тепличный цветочек! Все для нее. Всегда так было и всегда будет.

– Нужно было сразу рассказать о кьерде. Это редкое животное, и я бы не стала лишать тебя его защиты. Вас обеих. Это одна из твоих многочисленных ошибок, Анна. Доверяй ты мне, и вчера не сходила бы с ума от страха.

Я бы тебе посоветовала кое-куда сходить. К дракону на причинное место, стерва!

– Действительно, что это я? Не доверяю шантажом принудившей меня к отбору ведьме.

– Не заговаривайся, девочка, – прошипела та по-змеиному.

– Зачем на него ошейник нацепила?

Вторая попытка дотронуться до подвески тоже успехом не увенчалась. Боль от прикосновения к металлу ощущалась еще острее, а кьерд неожиданно занервничал. Ударил хвостом по покрывалу и выскользнул из-под моей руки, приглаживавшей ему шерстку на спине.

– А это, Аня, – подстраховка. На случай, если тебе в голову опять ударят эмоции и ты попытаешься сбежать или кому-то что-то рассказать. И не смотри на меня так! Я люблю животных и всегда их жалею. Если нарушишь уговор, обещаю: кьерд мучиться не будет, умрет мгновенно.

Какая же все-таки дрянь! Мало ей было шантажировать меня Лешкой, теперь еще решила взяться за кьерда.

– А как же защитник для твоей кровиночки?

– Если понадобится, обойдется без защитника. Надеюсь, мы друг друга поняли.