– Ты всегда умела объяснять доходчиво…

Попыталась притянуть к себе кьерда, но Снежку надоели телячьи нежности, и он удрал отлеживаться возле камина.

– Да перестань ты на него смотреть! Говорю же, будешь умницей, и ничего не случится. Ни с кьердом, ни с твоим мужем, ни с тобой самой. Отбор уже почти закончился. Опомниться не успеешь, как окажешься дома, – расплылось в оскале-улыбке крупное лицо ведьмы, отчего она стала походить на мартышку. Обезьяну в ультрамариновом колпаке и такого же цвета богато расшитом золотой нитью платье, струившемся от груди крупными фалдами. – Я, Аня, твоя единственная здесь союзница и надежда на возвращение на Землю. Не забывай об этом, девочка.

От последнего заявления в глазах потемнело, а потом тьму начали вспарывать искры ярости.

– Союзница? Да ты вконец обнаглевшая шантажистка! Которая ломала меня и продолжает ломать, грозясь навредить тем, кто мне дорог! Ты что, не видишь, сколько в тебе грязи и подлости?

– Ну вот, опять идешь на поводу у эмоций, – покачала головой самая гадская гадина. – Меня это огорчает.

Как таких земля носит – непонятно.

– Ненавижу!

Блодейна резко поднялась.

– Я дала тебе максимум свободы, Аня! Тебе не на что жаловаться. Не вмешивалась, держалась в стороне, чтобы тебе было проще привыкнуть к новому окружению и к своей роли. Чтобы ты не чувствовала себя пленницей.

– Комфортные условия пребывания в клетке создавала? Вот я неблагодарная.

– У тебя появились подруги, появился кьерд, проныра-паж. Даже ослица, как мне сказали. К тебе благоволил его великолепие. Казалось бы, что тут такого? Просто делай то, что от тебя требуется. А требовалось от тебя немного. Но ты все равно умудрилась быть исключенной из отбора. Чуть не запятнала честь рода! Хорошо, что ледяные ари встали на твою сторону. Иначе бы… – зловещий взгляд и многозначительное молчание.

Плеснув в бокал воды, морканта залпом его осушила. По-хозяйски оглядела комнату и негромко хмыкнула:

– Думала, будет попросторней… Так о чем это я? Ах да! Твои ошибки. Хорошо, что несмотря ни на что, они привели нас к финалу. Теперь старейшины души не чают в моей девочке, а придворная сваха все утро пела эсселин Сольвер дифирамбы, захлебываясь словами. Так меня утомила, что я даже подумывала превратить ее в стул или какой-нибудь там сундук. Во что-то, что не способно говорить и двигаться.

И это было бы единственное доброе дело Блодейны.

Раскрыв резные шкатулки с презентами его великолепия, морканта бегло их осмотрела. Снова хмыкнула, явно неудовлетворенная увиденным или же количеством увиденного.

После чего продолжила крошить мне мозги и превращать в труху нервы:

– В общем, как ни странно, с заданием ты справилась. Почти. Осталось достойно выступить перед его великолепием. И тогда, так уж и быть, я забуду обо всех тех неприятных моментах, что довелось мне пережить по твоей милости.

Очень вдохновляющая речь. Теперь я точно побегу отплясывать на вершине башни.

– Жаль, что я не смогу забыть обо всех тех неприятных моментах, часах, сутках и неделях, что пережила по твоей вине!

– Кстати, о неприятных моментах. – Ведьма заходила по комнате еще быстрее, продолжая знакомиться с ее обстановкой, и при этом недовольно морщилась. – Из-за тебя мне пришлось битый час изображать кротость и послушание перед Герхильдом. Этот мальчишка мне все нервы вытрепал, рассказывая, как я должна воспитывать своих девочек! Вот что было неприятно. Но ничего. Так я хотя бы убедилась, что ты действительно ему дорога, – неожиданно смягчилась Блодейна. – Никогда не видела ледяного дракона в бешенстве. Интересное было зрелище. Еще интереснее было узнать, что он полночи проторчал возле тебя, пока его не уговорил пойти отдохнуть этот… как там его… Тот, что с козлиной бородкой.

– Эррол Хордис. Мне вот интересно другое: как ты объяснила его великолепию, что с твоей подачи монахиня чуть меня не пришибла?

– А я ему ничего не объясняла. Не обязана, – фыркнула морканта. – Пока что ты Сольвер и принадлежишь князю. Вот сделает тебя своей ари, будет тобой распоряжаться. А ныне я занимаюсь твоим воспитанием и решаю, когда и как тебя наказывать!

К тому моменту мне уже хотелось рычать, изрыгать пламя, плеваться серой и крыть гадину таким отборным матом, которому прежде не разрешала просачиваться даже в мысли.

А после покровительственного заявления:

– Можешь еще отдохнуть. Скоро придет Наира и принесет тебе обед. Потом начнешь собираться, – у меня окончательно снесло крышу.

– Наира?

Вцепилась пальцами в покрывало, представляя, как душу им морканту.

– Твоя новая служанка.

Сердце гулко ударилось о ребра.

– Что с Мабли?

– Мабли меня разочаровала. Девчонка забыла, кому служит. Не рассказала о кьерде, постоянно тебя покрывала. Ей больше нет места в семье Сольверов! А вот за Леана я тебе благодарна. Отчаянный мальчишка. Храбрый. Верные слуги Фьяррочке пригодятся. Не побоялся последовать за мной и даже пытался увести кьерда. Это было, конечно, глупо и безрассудно. Но мне такая самоотверженность по душе.

А мне будет по душе увидеть, как ты корчишься в агонии, отравленная медленно действующим смертельным ядом. Очень медленным, очень действенным и очень смертельным.

– Где сейчас Мабли?

Морканта безразлично пожала плечами:

– Не знаю и знать не хочу. Наира – хорошая девушка.

– Твоя верная марионетка?

Блодейна пропустила мою горькую иронию мимо ушей.

– Может, не такая умелица, как Мабли, но одеть и причесать сумеет. Сегодня у меня дела в городе. Завтра расскажешь, как станцевала, – направилась к выходу обезьяна. Обернувшись, предупредила мрачно: – Не подведи меня, Аня.

И бросила на беспечно спящего у камина кьерда выразительный взгляд.

С тихим хлопком закрылись двери, и у меня внутри как будто тоже что-то хлопнуло. Порвалось или, скорее, взорвалось. В короткий полет отправился с прикроватного столика подсвечник. Снежок, встрепенувшись, попытался шмыгнуть под кресло, забыв, что уже давно не котенок. Поняв, что пролезть под него не сумеет, забился в дальний угол и уже оттуда наблюдал за тем, как я одну за другой швыряю подушки. Опустевший пузырек, выданный мне Хордисом, рассыпался пурпурным крошевом. За ним последовал бокал и все, что попадалось под руку. Вместе с этим всем вслед морканте неслись проклятия и ярость, которая, отскакивая от сомкнутых створок, возвращалась ко мне, проникала обратно.

Сжигала заживо.

Не успела успокоиться (впрочем, я бы и к следующему столетию вряд ли справилась с эмоциями), как заявилась новая служанка. Жалкое подобие Мабли. Долговязая девица с кислой миной, которую не сумела подсластить даже бездарная попытка улыбки.