Герхильд пожал плечами.

– Кто знает. Статуи объяснениями никогда не утруждались.

– Верю, что когда-нибудь проклятие будет разрушено. Вот было бы здорово, если бы ари при этом ожили, – подумала мечтательно.

И только потом поняла, что не подумала, а сказала вслух. Замерла, уже готовая откусить себе язык – опять невольно наступила Ледяному на больную мозоль. Но Скальде не поменялся в лице, не ощерился ледяными колючками, как это бывало, когда разговор заходил о его ядовитой магии и обо всем, что с ней было связано. Наоборот, улыбнулся, как мне показалось, немного задумчиво и снова погрузился в свои мысли.

– Вы не стали возвращать мне привязку.

– Успела по ней соскучиться?

– Нисколечко!

– Я так и подумал. Потому и не стал.

И снова тишина, нарушаемая лишь шелестом ветра, путавшегося в цветках Арделии. Осторожно коснулась того, что был ко мне ближе, любуясь переливами света на обманчиво хрупких лепестках.

– Жаль, они не показывают будущее. Наверное, я бы тогда все-таки не удержалась и сорвала один. Чтобы узнать, что будет дальше.

– А как же предупреждение о наказании? – тихонько усмехнулся Скальде.

– А вот рискнула бы. Понадеялась на милость и всепрощение дракона-императора, – улыбнулась этому самому дракону-императору, получив в ответ такую же искреннюю улыбку, и поняла, как сильно по ним скучала.

Как скучала по этой версии Скальде.

– Отчаянная. – Герхильд потянулся ко мне, заставив напрячься, замереть в предвкушении. Но нет, просто коротким движением заправил за ухо выбившуюся из косы прядь. – Когда я пришел, у тебя был такой вид, будто и правда собиралась сорвать.

– Просто вспоминала о своих близких.

– Через несколько дней твои сестры с князем и семьи других алиан будут здесь.

Скальде и в голову не могло прийти, что о фальшивом отце и псевдосестрах я думала в последнюю очередь. Вернее, не думала о них вообще.

– Но если уж так не терпится…

Хрустнул, ломаясь, стебель, и цветок, в котором я до прихода тальдена разглядывала себя, как в зеркале, оказался у него в руке.

– Ого… – это все, на что меня хватило.

Не дожидаясь, когда ко мне вернется способность выражаться членораздельно, его великолепие взял меня за руку и вложил в нее ледяной аналог земной лилии. Прохладные лепестки закололи кожу. А может, ее кололо от ручьем заструившегося по телу обручального узора.

– Когда останешься одна, просто закрой глаза и представь того, кого хочешь увидеть, – тихий, глубокий голос. Как воды океана, которые так и манят своей прохладой в знойный день.

Уже сейчас хотелось закрыть глаза. Но не чтобы кого-то там увидеть. Просто ласка твердых пальцев, медленно, будто дразня, повторявших серебряные завитки у меня на запястьях, действовала как наркотик, уносила в другую реальность.

Обручальная вязь мерцала, словно соперничала с блеском волшебного цветка. А таэрин на широких кистях дракона им в этом не уступала.

Затаив дыхание, я впитывала в себя скольжение кожи по коже, как будто Скальде заново рисовал на мне магические узоры. Забывая и о цветке, обладать которым даже не мечтала, и о том, что собиралась с ним делать.

А когда тальден убрал руки, удерживавшие на весу мои, бережно прижала цветок к груди и тихо поблагодарила:

– Спасибо.

Скальде проводил меня до замка, вместе со мной поднялся по пустынной лестнице, овеянной прохладой вечера, и по затемненным сумраком галереям довел до крыла невест. Все казалось, вот сейчас он остановится и меня удержит. Развернет к себе, послав к таграм все наши ссоры, и прижмет к себе крепко. Завладеет моими губами, возьмет в плен всю меня, заставив задохнуться от поцелуя и задыхаться в его руках снова и снова.

Но плена не случилось. Как не случилось и поцелуя.

Его великолепие чинно попрощался, как прощался бы с любой другой алианой или придворной дамой. Дежурно пожелал приятного вечера и ушел, не оглядываясь, так и не воплотив в жизнь ни одну из моих нескромных фантазий.

Облом и сокрушительное фиаско.

И снова я возвращалась к себе с бардаком в мыслях, хаосом в чувствах. С совершенно глупой улыбкой, непонятно чем вызванной, и бесценным подарком, магией которого собиралась воспользоваться уже сегодня. Загадаю увидеть маму. Если повезет, рядом будет бабушка.

А может… попрошу показать мне Лешку.

Кто знает… Главное, сегодня я увижу, хотя бы мельком, свой дом.

В радостном предвкушении влетела в смежный со спальней будуар, ставший временным пристанищем Розенны. Хмыкнула недоуменно, не обнаружив монахини «на посту», и сделала несколько быстрых шагов по направлению к своей комнате. Не терпелось укрыться в ней от целого мира, чтобы, пусть и на несколько коротких мгновений, оказаться в мире родном.

Не сразу до меня дошло, что за массивными дверями кто-то плачет. Не сразу поняла, что слезами захлебывалась Мабли. Горько, отчаянно рыдала.

Неужели очередная баталия с Леаном закончилась истерикой? И не надоело ее задирать? Знает же, какая она у нас впечатлительная и легкоранимая. Ну я ему сейчас устрою…

Ни минуты покоя!

С таким воинственным настроем толкнула затянутые резным узором створки, отозвавшиеся на удар моих ладоней протестующим скрежетом, и застала бедняжку прямо на холодном полу. Мабли сидела, сжавшись в комок, спрятав заплаканное лицо в ладонях.

Я просветила спальню взглядом, словно лазерным прицелом: Йекель в поле зрения, увы, не попался. Зато обнаружилась монахиня, которая и не думала утешать страдалицу. Расхаживала по комнате, сцепив за спиной свои сосисочные пальцы, и цедила сквозь плотно сжатые зубы:

– Вот сейчас явится твоя хозяйка. Непонятно только, где так долго пропадает…

– Что здесь происходит?

Вскинув голову, Мабли издала звук, больше похожий на крик раненой птицы. Рванулась ко мне с блестящими от слез безумными глазами, цепко схватила за руки. Чудо, что я успела положить цветок на туалетный столик прежде, чем служанка кулем повисла на мне.

– Эссель Блодейна! Она… приехала! Я не знала, что прибудет так рано. Честное слово, не знала! Она увидела кьерда… А он… он… – частила, задыхаясь. – Стал при ней таким послушным. Как будто неживой игрушкой. Пошел за моркантой… Я пыталась ее остановить! Умоляла не трогать… Как же я ее умоляла… – Мабли прижалась ко мне и горько заплакала.

Мир перед глазами покачнулся. А следом за ним дрогнул пол, готовый сбежать у меня из-под ног в любое мгновение. Почувствовала, как в сердце острым кинжалом, по самую рукоять, вонзается осознание: ведьма забрала моего питомца.

Моего маленького кьерда.

С трудом заставила себя проглотить образовавшийся в горле соленый ком.