Корабль, который планировалось назвать в честь отца «Герцог Якоб» был моей гордостью. Великолепный 74-пушечник явно превосходил все, что строилось в данную эпоху. Помимо мощного залпа этот корабль мог похвастаться и неплохой скоростью, почти как у фрегата, за счет узости корпуса, изрядной длины и мощной парусной оснастки.

– А голландские флейты ты к чему купил? В Виндаве могли бы построить не хуже, – недовольно заметил отец.

– Это спорно, – возразил я. – Наши мастера-корабелы не всегда выдают качественный результат. Да и сколько времени займет строительство? Война на пороге. А тут, как правильно заметил господин Мольер, кто время выиграл, все выиграл в итоге. Я хочу, чтобы можно было быстрее связаться с нашими колониями. То, что известия оттуда идут годами – это не дело. И я мечтаю создать скоростной корабль. Ну а голландские флейты купил, чтобы было, на чем тренироваться, достигая нужного результата. Даже если итог будет неутешительным, это выйдет дешевле, чем начинать собственный проект «с нуля».

Ну да. Поскольку создать клипер моей мечты не получалось, я решил работать с тем, что есть. Тем более что у голландского флейта соотношение между длиной и шириной было подходящее. Хотя и «допиливать» много пришлось. Причем на каждом корабле свое, чтобы потом сравнить результаты. Зато в итоге должно получиться хотя бы два жизнеспособных варианта корабля со скоростью, намного превышающей все, что в XVII веке ходит по морям. И если в моей версии истории клипера были построены, чтобы приносить торговцам доход, то здесь их главной задачей становилась связь. Хотя, конечно, и выгоду не стоило упускать. Да и кто бы мне ее упустить позволил? Уж точно не папенька, у которого в глазах щелкают цифры.

– Что ж. Если у тебя все получится, то мы сможем заработать не только на быстром товарообороте, но и на доставке чужой корреспонденции.

Кто бы спорил! И главное, этот корабль конкуренты не сразу повторить смогут. Нужно, чтобы он себя показал, продемонстрировал свою полезность, а там уж начнут выделяться деньги на создание подобного проекта. Но я-то хотя бы примерно знал, что и как нужно сделать, а вот подражатели потратят и деньги, и время, прежде чем добьются нужного результата. Единственное – наш корабль можно захватить, но будем надеяться на удачу и скорость.

– Русские вскоре доставят очередную партию поселенцев. Похоже, у них довольно много людей, не согласных с царской властью. Ну… Нам же лучше, – пожал я плечами, переходя на другую важную тему.

– А ведомо ли тебе, что часть бандитов, отправленная на Тобаго, сбежала? Да примкнула к пиратам?

– То не наша вина! – тут же открестился я. – Писано же было в сопроводительных документах, чтобы оных лиц охраняли должным образом!

Ситуация и впрямь сложилась странная. То ли историческая, то ли юмористическая – так сразу и не поймешь. Началось все в 1669-м, когда нам доставили из России двух братьев – Степана и Фрола Разиных. И, что называется, мой шаблон треснул. Во-первых, я удивился, что этих гавриков не казнили. Но это ладно, может быть, добрейший царь-батюшка решил проявить милосердие. В конце концов, кровавого восстания не случилось. А то, что казаки купцов пограбили да против персов выступили – так это пустяки, дело житейское.

Разумеется, я захотел посмотреть на данных легендарных личностей. И тут произошла очередная несостыковка. Степан совершенно не был похож на собственный классический портрет из учебника истории. Ну, где он с кудрями. Причем воображение дорисовывает цвет волос золотым, а цвет глаз – светлым. Однако в реальности Разин больше походил на свое изображение в тюрбане. Такая яркая, восточная внешность явно не могла принадлежать стопроцентному славянину.

Впрочем, если учесть, сколько кровей перемешано в казаках, ничего удивительного в этом не было. Даже у хрестоматийного Григория Мелехова турки в родню затесались. Так что знаменитый атаман Стенька походил вовсе не на былинного богатыря и типичного русича, а на Абдуллу из «Белого солнца пустыни». Красивый, жестокий, харизматичный, властный, передвигающийся верхом уверенней, чем пешком, и не признающий авторитетов. Ну а если учесть его способность создавать дееспособное войско из всего, что попадется под руку, то немудрено, что Степан сбежал с Тобаго. Причем не один.

Намного удивительнее то, что эти два брата-акробата вскоре «всплыли» в письмах из колоний. Причем во главе двух кораблей – «Сокол» и «Кречет». Я даже удивился. Все-таки казацкие «чайки» и полноценные фрегаты – это две очень разные вещи. Но, с другой стороны, остальные пираты тоже академий не кончали. А воевали успешно. Да и корабли наверняка были захвачены вместе с командой. Так что было кому подсказать нужные детали.

Однако то, какого успеха авантюристы смогли достигнуть, внушало реальное уважение. Эти два казака не нашли ничего лучше, чем сколотить подходящую компанию и отправиться с Морганом в его знаменитый поход на Панаму. Учитывая, что в известной мне истории пираты награбили что-то около шести миллионов крон, на месте Генри Моргана я не стал бы поворачиваться спиной к казакам.

– Совместно с Алексеем Михайловичем мы разослали приказы поймать смутьянов. И вздернуть их на первом попавшемся дереве, – недовольно проворчал герцог.

– Пираты рано или поздно заканчивают свой жизненный путь на рее.

Ага. Или в должности губернатора. Но об этом я говорить не стал, чтобы не расстраивать отца.

– Теперь и не знаю. Стоит ли брать переселенцев из России в колонии? – помрачнел Якоб.

– А кого брать? Вы знаете, отец, в Курляндии не хватает жителей даже для потребностей нашей страны, – вздохнул я. – И это притом, что переселенцам предоставляются выгодные условия. Такие, каких они никогда не имели в своей стране. Тут и налоговые послабления, и помощь в создании производств… Да одни школы чего только стоят!

– Кстати, о школах, – оживился герцог. – Что это за история с сиротой, которой ты оказал личную протекцию?

– Так это для того, чтобы поддержать главу Курляндской Академии. К Роберту Гуку племянница приехала. А ей всего одиннадцать. Что может дать столь юной девочке одинокий мужчина? Вот я и взял ее под свое крыло. Гук, кстати, был только благодарен.

Ну а как еще я мог объяснить свой поступок? Как? Тем, что читал на одном из сайтов исторические сплетни про то, что Гук соблазнил собственную племянницу? Прямо скажем, познакомившись с Робертом ближе, я понял, что это обвинение – несусветный бред. Гук, несмотря на все свои научные изыскания, оставался истово верующим человеком. Не способным на подобный поступок. В тщательно подавляемую влюбленность я еще поверю. Но и этого постараюсь не допустить.

Чего в моем варианте истории не хватало Гуку? Внимания и тепла. Проблем-то! Организуем! Благодаря своим многочисленным изобретениям Роберт стал довольно богатым человеком. Так что от желающих выйти за него замуж отбоя не было. Так что выберем скромную, домовитую девушку, и пусть женится. Срочно. И вообще надо как-то решить вопрос с личной жизнью наших ученых. А то они, увлеченные своими опытами, даже поесть не успевают, не говоря уж о большем. Так что начнем с Гука. А там, глядишь, и Ньютон подтянется. Хотя тому, похоже, наука заменяла вообще всё.