Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пусть смертные радуются, что существует такое украшение рода человеческого».
Ах, как хотелось Ти Джею — Томасу Джонатану Хоупу, потомку великого разведчика Сиднея Рейли, услыхать хоть пару слов, похожих на эти вечные строки.
— Пусть смертные радуются, что существует такое украшение рода человеческого, — повторил Ти Джей вслух и открыл глаза.
В камеру как раз заводили вернувшегося от адвоката сокамерника-стукача Рахима. Второй сосед делал вид, что спит, и поделиться мыслями было попросту не с кем. А между тем… Ти Джей усмехнулся. А между тем сегодня был день его рождения.
— Happy birthday!
Рожденный в начале зимы, он не любил свой день рождения и старался на это время скрыться куда-нибудь подальше. Впрочем, немногочисленные родственники Томми и так не знали его телефонов и почтового адреса. Но сегодня Ти Джей особенно не был доволен тем, как движется этот особенный день, ибо впервые в жизни он не распоряжался даже своим местонахождением, а провести именины в тюрьме…
Томми вскочил и, едва не задев плечом Рахима, прошелся по камере.
— Эй, смотри куда прешься, рожа! — неожиданно нервно отреагировал сосед по несчастью и стукач по совместительству.
Томми отодвинулся и размеренно заходил из угла в угол. Ему остро не хватало движения. Он никогда, например, не стеснялся бегать и считал бег одним из важнейших видов спорта. Если бы не его крепкие ноги и здоровые легкие, он не вышел бы здоровым и невредимым из многих передряг в своей совсем не безоблачной карьере. Как правило, полицейские — во всех государствах — пренебрегают подобной истиной и не уделяют должного внимания тренировкам. Они словно не понимают, что именно бег вырабатывает выносливость и уравнивает шансы на победу в гонке с преступником.
Томми улыбнулся. Самым забавным ему казался тот факт, что именно кросс во всех курсах подготовки работников полиции и правоохранительных органов является первым и главным экзаменом на сдачу квалификационных экзаменов. Но во всех странах и системах ленивые ожиревшие полицейские заставляют понижать стандарт и нормативы.
— Слушай, перестань маячить перед глазами! — раздраженно рыкнул Рахим. — Запарил уже! Бегаешь из угла в угол, словно крыса!
Ти Джей приостановился. «Крыса» во многих культурах было словом оскорбительным, но он уже почуял в интонации Рахима некий надрыв, словно тот отрабатывал заданное на дом упражнение. Пожалуй, с обучением своего сокамерника вежливости можно было и подождать.
Когда договоренность была достигнута, Соломин вернулся в свой кабинет и погрузился в очередное исследование всего изъятого у «норвежца». Теперь, когда не только Белугин, но и Заславский внятно дал понять, что «норвежца» можно мочить, Джоханссон был обречен. Не пройдет и пары часов, как Усманов спровоцирует ссору, затем драку, и «норвежца» к его же пользе переведут в другую камеру. И ждать его там будут не обычные подследственные, а недавние опытные в дознании менты. Под те же условия, что дал Соломин Усманову — закрыть глаза на то или иное обстоятельство в деле, — эти ребята устроят «норвежцу» настоящий ад.
— И однажды он мне все подпишет, — мурлыкнул полковник. — А то и повинную принесет…
Парадоксальным образом Соломин и сам был сродни Усманову и этим бывшим ментам из рукотворной «преисподней». Случись ему добиться настоящего успеха в настоящем шпионском деле — пусть и ценой некоторого отступления от норм Женевской конвенции, — и там, наверху, тоже закроют глаза на его провал в Сохо. И вот тогда его возвращение в Лондон станет реальностью.
«Чай… — прикрыл на мгновение глаза Юрий Максимович, — первым делом я устрою себе нормальное чаепитие в приличном месте…»
— А пока сантименты в сторону и — работать!
Он снова пододвинул к себе изъятые у Торна Джоханссона десятки мелких, не имеющих, по сути, никакого значения бумажек и замер.
— Стоп.
Прямо на него смотрел чек. Обычный товарный чек на обычный кустарный сувенир с Арбата — «Царевна-лягушка хохломская» стоимостью 3540 рублей.
— Дорогая лягушечка… — пробормотал Соломин и сам же понял: не то.
Его внимание приковало что-то иное. Но вот что?
«Что у нас в Хохломе? Есть там хоть один оборонный завод?»
Насколько он помнил, ракет средней дальности там не выпускали.
«Может быть, дело в цифрах?»
Соломин уткнулся носом в цифры, но это была самая банальная фискальная информация.
— Нет, не то.
«Но что тогда?»
Соломин был абсолютно уверен, что это щекочущее чувство победы внутри возникло не вдруг; тому были основания.
«Царевна… лягушка… хохломская… Лягушка? Не может быть!!!»
Соломин замер, затем потянул из кармана мобильный телефон, вскрыл, вытянул сим-карту, вставил другую, он полистал записную книжку, набрал несколько часов назад записанный номер и произнес:
— Это Соломин. Я был у вас сегодня.
— Да, говорите, — голос генерала Заславского был свеж и бодр.
— Вы же знаете страсть… ну, нашего… вашего… объекта к жабам и прочим земноводным?
— Естественно, — подтвердил генерал.
— Так вот, — перевел дыхание Соломин, — я нашел среди изъятых по делу «норвежца» вещей чек, видимо, с Арбата, и это подарок. Очень подходящий подарок.
— Ну?
— Это чек на «Царевну-лягушку хохломскую»…
Квартиру заместителя Председателя «конторы» самого Глеба Арсентьевича Белугина вскрыли сразу, в течение четверти часа после сообщения о найденном среди личных вещей Торна Джоханссона подозрительном чеке. Царевна-лягушка хохломская стояла прямо на столе, так, словно хозяин квартиры, перед тем как «на минуточку» выйти из дома, любовался своим последним трофеем. Но вот самого Белугина не было.
— Это Заславский, — немедленно набрал генерал подразделения «X» телефонный номер адъютанта Белугина, — как бы мне с Глебом Арсентьевичем поговорить?
Адъютант на мгновение замешкался.
— Но Глеб Арсентьевич в отпуске… я не думаю, чтобы…
— Как в отпуске? — оборвал его Заславский. — Кто его отпустил? Председатель?
Адъютант кашлянул.
— Нет, но я думаю, товарищ генерал, что принципиальная договоренность достигнута, Глеб Арсентьевич оставил рапорт на отпуск мне, а я должен занести его в приемную Председателя…
Заславский нажал сброс и тут же вышел на диспетчерскую пограничной службы.
— Дайте-ка мне сводочку. Белугин Глеб Арсентьевич…
— Минуточку, товарищ генерал, — певуче произнесла девушка-связистка, — да, есть. Пересек государственную границу с Финляндией на посту Торфяновка…