— Эй! — крикнул Шурик, дергая веревку. — За что я зацепился?

Я окинула взглядом стоящую вертикально перину, которую Соколов упрямо пытался дотащить до окна и нервно ответила:

— Шурик, ты мазила! Оставь в покое мою постель! Ей и так уже только реанимация поможет!

Снизу раздался второй блок отборных матов. Потом злое:

— Прикрепи крюк к батарее!

Я поджала губы:

— А выдержит? — спросила неуверенно. Между прочим, здесь было центральное отопление, а батареи в это время года — очень даже горячими. Я совсем не хотела затопить соседа, которым, — вот так на минуточку, — был Шурик. Да и вообще чувствовала себя вандалом, после того, как двумя меткими бросками мне практически уничтожили номер.

Вернее, уже тремя бросками: в окно со свистом влетел второй крюк. И впился в стул. Как не пострадал рюкзак — до сих пор удивляюсь.

— Прикрепи его к подоконнику! — приказали снизу.

Теперь уже выругалась я.

— Ты уверен?

— Да! — рявкнул Шурик. Я закатила глаза, вырвала крюк из сидушки и постаралась максимально крепко присобачить (по-другому и не скажешь) его к развороченному подоконнику.

— Готово, — крикнула вниз, и едва успела отпрыгнуть, как в проеме возник мой шизанутый парень. Я ему так и сказала:

— Шурик, ты псих! — и за шкирки втащила в номер. Он даже не возмущался. Молча оглядел устроенные им же руины и невозмутимо выдал:

— И надо было так орать?

Полный фейспалм. Но недолгий: уже в следующий момент меня подтащили к себе и накрыли губы поцелуем.

— М-м-м… — проурчала, обнимая его руками за шею. — Это ты так пытаешься извиниться? Мне нравится.

Удивленный взгляд из-под полуопущенных ресниц показал, как сильно я переоценила его порядочность, но возмущенно высказаться мне не дали: обхватив за талию, Алекс прижал меня спиной к стене. Правая его ладонь зарылась в волосы на затылке, заставляя меня поднять лицо. Левая скользнула по талии вниз и по-свойски обхватила затянутое в «джинсу» бедро. Я охнула, не ожидая такого напора, но закрыла глаза и выгнулась навстречу, все более яростно и страстно целуя его в ответ…

Отстранился Шурик так же внезапно, как и набросился. Я даже не сразу поняла, что произошло и почему его губы вдруг перестали касаться моих. Отпустив волосы, он с нежностью провел костяшками пальцев по моей щеке, восстановил дыхание и прошептал:

— Жаль, что у нас только пятнадцать минут.

— Правда? — я скользнула руками по его груди и с невинным лицом расстегнула пуговицу на рубашке. — Это совсем не похоже на тебя.

— Почему? — склонил Алекс голову к плечу, наблюдая за моими неспешными манипуляциями. Улыбнулась, пробегая пальчиками по гладкой коже ключицы:

— Мне казалось, ты предпочтешь отказаться от ужина, — расстегнула следующую пуговицу. — Что у тебя есть более ммм… важные дела…

И вновь подняла лицо, стараясь смотреть на него максимально соблазнительно. Шурик замер. А потом вдруг фыркнул как конь и заржал. Заржал! Нормально вообще?! Я тут, блин, изо всех сил Мата Хари изображаю, а он ржет?!

— Шурик, ты козел! — прорычала, складывая руки на груди.

— А ты ведьма, — не остался в долгу парень. — Но я все равно тебя люблю, — почти беззвучно выдохнул мне в макушку.

Почувствовала как начавший было угасать огонек желания разгорается вновь:

— Любишь? — повторила, глядя на него снизу вверх с тем же выражением обольщения на лице.

Не самым удачным выражением, судя по всему, потому что Шурику хватило одного взгляда, чтобы опять забулькать от смеха:

— Ага! — выдавил он с трудом. — Люблю.

— Дык… какого же икса ты тогда надо мной ржешь?!

— А ты себя в зеркале видела?! — воскликнул парень. — Ты же на меня так смотришь, будто у тебя больная мозоль и эрогенная зоне — это одно место! В результате твоих стараний, тебя не поцеловать хочется, а скорую вызвать. Ну, или до туалета сопроводить…

— Слушай, Шурик, это нужно иметь просто запредельную наглость, чтобы ворваться ко мне, разгромить номер, еще и гадостей наговорить! — рыкнула я, тыкая пальчиком ему в грудь. Ответил он такой улыбкой, что я поняла: в наглости у него недостатка не было. Могла и не сомневаться. — Козел! — сделала вывод.

Алекс недовольно нахмурился:

— Прекращай обзываться, ведьма, — попросил, отступая на шаг. — Я, между прочим, по делу пришел.

И эдак по-хозяйски взял меня за руку повыше локтя. У меня появилось стойкой ощущение наличия на собственной шее таблички Welcome. Иначе как объяснить его хамское поведение? Сначала несколько часов слова доброго не дождешься (и недоброго, кстати, тоже, но по этому лексикону я соскучиться не успела), потом заявляется как спецназовец в логово террористов, а теперь вот прикидывается шлангом и делает вид, что это я во всем виновата-а-а-а…!

— А-а-а! Што ты делаешь?!

— Занимаюсь воспитательным процессом, — с серьезным видом ответил парень, продолжая растягивать мои бедные щеки.

— Отпушти! — приказала, пытаясь отодрать от лица его руки. Куда там! Вцепился он похуже клеща и, похоже, всерьез решил придать моему лицу форму эллипсоида. — Отпушти шейчаж же!

Алекс кровожадно усмехнулся, проводя большим пальцем по моим растянувшимся губам:

— Сначала пообещай, что будешь хорошо себя вести!

Я замахала руками, в отчаянной попытке дотянуться до его ухмыляющейся рожи:

— Шурик тшы труп! Тшы труп, слышишь?!

Его правая бровь поползла вверх:

— Я не понял: ты хочешь, чтобы я тебя отпустил или нет?

— Убью!!

— Теперь точно не отпущу!

Я задумалась:

— Убью, но пожже? — неуверенно предложила альтернативу. Шурик сделал вид, что задумался, потом мотнул головой:

— Все равно не катит.

— Пошему?! — возмущенно взвыла я.

— Во-первых, — с умным лицом принялся перечислять он, — потому что я — твое единственное оружие против Аттикуса, сына Мамерка. Во-вторых, потому что я сильнее и твоя попытка меня убить будет, мягко говоря, неубедительной. И в-третьих, что самое важное: ты тоже меня любишь. Ведь так?

Я опустила руки, исподлобья уставившись на парня. Коварный-коварный Заклинатель! Знает ведь какие вопросы задать…

— Ну-у?! — поторопил он меня с ответом.

— Люблю! — недовольным тоном призналась я. Он расплылся в довольной улыбке и медленно, будто нехотя, отпустил мои уже горящие огнем щеки:

— Вот и умница!

— Но все равно придушу! — выдохнула я, почувствовав свободу, и бросилась ему на шею. Всеми своими грозными пятидесятью килограммами: Тарзан бы мной гордился. Оттолкнулась ногой о бедро (жертва охнула от неожиданности), переплела щиколотки на талии и уселась сверху, вцепившись когтями в воротник его до половины расстегнутой рубашки.