— Ну, что?! — прорычала в лицо «врагу». — Будешь еще надо мной издеваться?!

— Нет! — заржал он, падая на раскуроченную кровать и подгребая меня под себя. — С тобой вообще ссориться нельзя. Потому что когда в споре у тебя заканчиваются аргументы, ты переходишь с болевого приема сразу на удушающий. Прямо не ведьма, а Ксена-принцесса-воин какая-то. И я, в общем-то, не против, но сейчас мне действительно нужно тебе кое-что сказать, — вдруг очень серьезно закончил он и, без особого труда сняв с шеи мои руки, уселся на кровати. Я удивленно хлопнула ресничками и поднялась следом. Похоже, это «кое-что» было важным.

— У тебя такое лицо, словно ты собираешься признаться в убийстве, — пробормотала, разглядывая вертикальную морщинку, пролегшую между его бровями. Алекс усмехнулся:

— Нет. Это я так морально готовлюсь попросить тебя об одолжении.

— Ты попросишь менясовершить убийство?! — ахнула я.

— Какое у тебя сегодня оригинальное направление мысли, — язвительно промурлыкал Шурик. — С чего бы?

Я поджала губы:

— С того, что… и вообще, говори быстрее, чего хотел!

Алекс хмыкнул и вновь призвал на лицо выражение «я — немецкий посол на приеме у Британской королевы»:

— Я правильно понимаю, что тебе Кусай не нравится?

— А ты с ним пятнадцать минут поговори — он и тебе нравиться перестанет, — отрезала в ответ. — Но почему это вдруг тебя заинтересовало?

— Дело в том… — Алекс поудобнее уселся на кровати, подумал мгновение и взял меня за руку. Мои брови сами собой поползли к верхней границе лица: с таким видом обычно рассказывают о чем-то очень неприятном. Например: «прости, девочка, но мы отвезли твою собачку к тете на дачу. Ей там, конечно, будет лучше, но ты на всякий случай, помни, что все псы попадают в рай». Короче, ничего удивительного, что я начала покрываться холодным потом, прежде чем он закончил мысль. — Ева, я Кусаю не доверяю.

— Фу-ух… — выдохнула с облегчением. — Умеешь же ты добавить драматизма. Ну, я ему тоже не особо верю. И что с того?

— Да вот думаю, как мы будем действовать одной командой с таким подходом?

Я прикинула расклад:

— Осторожно, наверное.

— Именно! — схватился за идею парень. — Осторожно и с подозрением.

— Как параноики? — уже с толикой сарказма уточнила я. Алекс кивнул:

— А еще — не выпуская Кусая из поля зрения. Ева, за ним нужно следить. Его нужно контролировать. И я бы хотел, чтобы этим занялась именно ты.

Моя челюсть брякнулась на кровать. Я? Держу на контроле, вероятно, сильнейшего египетского мага (а с какого бы иначе перепугу мама добавила его в список своих потенциальных женихов)? Интересно, каким образом?

— Не волнуйся, Ева, — ухмыльнулся Шурик, правильно истолковав мой обалдевший взгляд. — Из того, что мне довелось увидеть, я понял: он не станет тебе вредить. Именно потому я прошу, чтобы ты… пообещаламне, что будешь следовать за ним по пятам. Особенно когда мы сцепится с Аттикусом.

Челюсть, только-только вернувшаяся на законное место, во второй раз ухнула вниз.

— Пообещала? — повторила я. — Зачем, Соколов? Если ты считаешь, что это необходимо, я и так за ним прослежу.

— Не просто проследишь, Ева! — с нажимом объяснил Алекс. — Ты должна вцепиться в него как голодный бультерьер и не отходить ни на шаг. Есть у меня чувство, что этот «д'Артаньян поневоле» попытается что-то вытворить. Удрать, например. Или подставить нас в очередной раз. И ты должна это предотвратить. Сделаешь?

Неуверенно пожала плечами:

— Могу попытаться…

— Обещаешь? — подался вперед Шурик. Я с хмурым видом покрутила пальцем у виска:

— Ты со мной еще контракт заключи, как со своими демонами! — рыкнула обиженным тоном. — Сказала, что сделаю все возможное — значит, сделаю. Или ты мне не доверяешь?

Вопрос был с подвохом, и Алекс, который вовсе не дурак, это понял:

— Конечно доверяю, ведьмочка, — проурчал он, но прежде чем я успела сказать что-то в ответ, дверь соседнего номера скрипнула и отворилась. — Кажется, мне пора! — резко подорвался на ноги мой смелый Заклинатель, метнулся к окну и сиганул вон с такой прытью, что случайно задел створку. Она с силой ударилась о стену, по инерции отскочила обратно и… в этот момент настежь распахнулась дверь моего номера.

— Ева, ты готова идти…?

Оконное стекло мелким крошевом осыпалось на пол. Кусай замер, глядя на него круглыми глазами. Потом обвел взглядом весь номер и хриплым тоном вынес вердикт:

— Не уверен, что хочу знать, что здесь произошло… Ты готова ужинать?

— Ага, — с невинной улыбкой кивнула я, схватила рюкзак и направилась на выход. Маг покачал головой и с тяжким вздохом проворчал:

— Как же мне повезло с сыном…

Спорить я не стала: с точки зрения папаши, я бы тоже больше радовалась флегматичному мистику, чем молодой ведьме. Уже из коридора услышала тихий щелчок и обернулась: перед Кусаем стоял молоденький домовой, очень похожий на садового гномика, статуэтки которых украшают наш двор.

— Сделай как было, — приказал маг. Представитель магического народца обернулся по сторонам и с офигевшим видом поскреб в затылке. Похоже, эта задача была со звездочкой даже для него. Я почувствовала укор совести и отказалась от идеи спуститься ночью в номер к Алексу, дабы чисто из вредности устроить там легкий но запоминающийся погром.

Алекс встретил нас в холле. С честью выдержал полный подозрения взгляд Кусая (такого ярко-выраженного подозрения: похоже, маг догадался, какой именно Халк сделал «крушить!» в моем номере), подмигнул мне как только чародей отвернулся и заказал себе мясо с кровью на ужин, чем вызвал у египтянина легкий тик правого глаза. Не уверена, что раньше наши отношения были лучше, но тем вечером я поняла отчетливо: Кусай доверяет Заклинателю приблизительно в той же степени, что и мы ему. Только связываться не решается. А то мало ли, на что эти темные способны? Вдруг Алекс не захочет дожидаться официанта и сам организует себе вожделенный бифштекс из вкусного, подрумянившегося на египетском солнышке окорока? Или психанет и разнесет к чертям весь отель, не ограничившись только моим номером? А ведь за него потом расплачиваться придется, причем родным египетским фунтом!

В общем, минут десять я молча грызла аперитив в виде соломки, и с садистским удовольствием наблюдала за моральными страданиями гада-Кусая. Потом ему страдать надоело:

— Итак, — заявил он суровым тоном военного инструктора, — завтра начнется наше долгое путешествие.

Затем подумал и добавил с пафосом:

— Мы будем спасать мир.

Вообще, когда он сына назвал «Богатым человеком» я сразу поняла: что-то от капитана Очевидность в Кусае есть. Так что этому заявлению почти не удивилась.