Рид снова взял меня за подбородок, и в его глазах отразилась злость.

– Потому что ты меня попросила. Потому что ты моя жена, и если кто и заслуживает узнать все худшее во мне, то это ты.

Я отпрянула от него.

– О, не волнуйся, про тебя все худшее я и так уже знаю.

– Взаимно.

– Ты просил меня тебе не лгать. – Я стиснула зубы, вскочила на ноги и скрестила руки на груди. – Не спрашивай о моем прошлом, и тогда мне лгать не придется.

Рид последовал моему примеру и медленно встал, мрачно возвысившись надо мной. Поиграв желваками, он посмотрел на мое горло.

– Что ты скрываешь, Лу?

Я посмотрела на него и вдруг очень ясно услышала, как колотится мое сердце. Я не могла ему сказать. Он не должен был спрашивать меня об этом. Если я скажу правду, все будет разрушено.

И все же… рано или поздно рассказать придется. Вечно эта игра продолжаться не может. Я вскинула подбородок. Возможно, после всего, что мы пережили, ему удастся с этим смириться. Возможно, он сумеет измениться ради меня. Ради нас. Возможно, сумею и я.

– Я ничего не скрываю, Рид. Спрашивай меня о чем хочешь.

Он тяжело вздохнул, услышав дрожь в моем голосе, притянул меня ближе и погладил мои волосы.

– Я не стану тебя заставлять. Если ты не готова рассказать мне это, виноват в этом я, а не ты.

Ну разумеется, он подумал именно так. Разумеется, подумал дурно о себе – вместо того чтобы увидеть истину, понять, что все дело во мне. Я зарылась лицом ему в грудь. Даже сердитый, Рид был все равно ко мне добрее всех, кого я знала. Я этого не заслуживала.

– Дело не в тебе. – Я прижала Рида к себе поближе, вдыхая его аромат. Он идеально сочетался с утешительными запахами чердака. Моего дома. – Дело во мне. Но… Я могу попытаться. Попытаться тебе рассказать.

– Нет. Мы не обязаны обсуждать это сейчас.

Я решительно помотала головой.

– Пожалуйста… спроси меня.

Рука Рида застыла у моих волос, и вместе с ней застыл весь мир – это походило на зловещее затишье, что бывает перед колдовством. Даже сквозняк из окна, казалось, замер в моих волосах, между пальцев Рида. Выжидая. Я забыла, как дышать.

Но вопрос, которого я ждала, так и не прозвучал.

– Ты родом из Цезарина? – Рид провел рукой по моим волосам до самой поясницы, и ветер, досадуя, ожил снова. Я сосредоточилась на нежных движениях Рида, чувствуя, как в моем сердце разочарование борется с гнусным облегчением.

– Нет. Я выросла в маленькой общине к северу от Амандина. – Я печально улыбнулась, произнеся эту полуправду. – У моря, среди гор.

– А что твои родители?

Теперь, когда опасность миновала, слова давались мне легче и теснота в груди ослабла.

– Отца я никогда не знала. А с матерью мы… не общаемся.

Рука Рида снова застыла.

– То есть она жива?

– О да, живее всех живых.

– Что между вами произошло? – Он отстранился, с новым любопытством изучая мое лицо. – Она здесь, в Цезарине?

– Очень надеюсь, что нет. Но о случившемся я бы предпочла не говорить. Пока нет.

Все еще трусиха.

– Понимаю.

Все еще джентльмен.

Он посмотрел на мой шрам, медленно наклонился и поцеловал его. По моей коже побежали мурашки.

– Откуда у тебя этот шрам?

– От матери.

Рид отпрянул как ужаленный и в ужасе посмотрел на меня.

– Что?!

– Следующий вопрос.

– Я… Лу, это же…

– Следующий вопрос. Пожалуйста.

Он все еще озабоченно хмурился, но все равно снова притянул меня к себе.

– Почему ты стала воровкой? – Теперь его голос был жестче, серьезнее, чем прежде. Я обвила Рида руками за пояс и крепко обняла.

– Чтобы сбежать от нее.

Он напрягся.

– Подробнее рассказывать ты не будешь, верно?

Я прижалась щекой к его груди и вздохнула.

– Нет.

– У тебя было тяжелое детство.

Я почти рассмеялась.

– Ничуть. На самом деле мать меня баловала. Давала все, чего только может желать маленькая девочка.

– Но она ведь пыталась убить тебя, – недоверчиво возразил он.

Когда я не ответила, Рид покачал головой, вздохнул и отступил. Мои руки безвольно повисли.

– Да уж, похоже, по меньшей мере в последние годы не жизнь у тебя была, а чертов ад. Хотелось бы мне когда-нибудь услышать эту историю.

– Рид! – Я шлепнула его по руке, тут же забыв о кровавых ритуалах и алтарях, и недоверчиво улыбнулась. Рид вдруг смутился. – Мне показалось, или ты только что выругался?

– Если ты про «ад», то это вовсе не ругательство. – Он в упор не желал смотреть мне в глаза и вместо этого разглядывал стойки с костюмами за моей спиной. – Это просто место.

– Ну конечно. – Я направилась обратно к окну, чувствуя, как к губам подступает улыбка. – К слову о веселых местечках… Я хочу показать тебе еще один секрет.

Лу

Несколько минут спустя Рид рухнул на крышу, бледный и запыхавшийся, и зажмурился, только бы не видеть открытое небо. Я ткнула его локтем в ребра.

– Тут такой вид, а ты не смотришь!

Он сжал зубы, будто борясь с тошнотой.

– Дай мне минутку.

– Ты же понимаешь, как это иронично, да? Самый высокий мужчина в Цезарине боится высоты?

– Рад, что тебе весело.

Я приподняла ему веко и усмехнулась.

– Просто открой глаза. Ты не пожалеешь, обещаю.

Он стиснул зубы еще крепче, но неохотно распахнул глаза. И тут же распахнул еще шире, увидев бескрайний звездный простор, который раскинулся над нами.

Я обняла колени, прижав их к груди, и с тоской посмотрела на звезды.

– Красиво, правда?

Солей-и-Лун был самым высоким зданием в Цезарине, и только с него во всем городе можно было по-настоящему увидеть звезды. Выше дыма. Выше смрада. Целые небеса простирались над миром обсидианово-алмазной панорамой. Бесконечные. Вековечные.

Лишь в одном другом месте на свете был такой вид… но в Шато ноги моей больше не будет.

– Правда, – тихо согласился Рид.

Я вздохнула и обхватила себя покрепче, спасаясь от холода.

– Мне нравится верить, что в такие ночи Бог расписывает небо только для меня.