Нет – он был в ужасе.

Мгновение спустя до меня дошло: Рид и впрямь был праведным шассером. Святым шассером.

Рид никогда не занимался любовью.

Он был девственником.

Вся его прежняя надменность была лишь рисовкой. Он даже никогда не касался женщины – во всяком случае по-настоящему. Я попыталась не показать виду, что все поняла, но Рид явно с легкостью прочел мои мысли – так быстро он сник.

Я оглядела лицо Рида. Как Селия могла оставить его вот так? Чем еще хороша первая любовь, как не неловкими прикосновениями и сокровенными открытиями?

Хорошо хоть она научила его целоваться как следует. Видимо, стоило бы поблагодарить ее за это. По моей шее и плечу все еще бежали мурашки от прикосновений его языка. Но ведь на свете есть еще столько всего, помимо поцелуев.

Я медленно села к нему на колени и взяла его лицо в ладони.

– Позволь, я тебе покажу.

Когда я обхватила ногами его спину, глаза Рида потемнели. Юбка приподнялась, и ветер защекотал мои обнаженные ноги, но холода я не почувствовала. Только тепло Рида.

Я видела, как он тяжело сглатывает слюну, слышала, как у него перехватывает дыхание. Я положила руки Рида на шнуровку своего платья, и в его глазах мелькнул вопрос. Когда я кивнула, он осторожно потянул один шнурок.

Его замерзшие пальцы двигались тем не менее ловко, пока лиф платья наконец не опал, и под ним осталась лишь тонкая сорочка. Мы оба не смели сделать вдох, когда он провел ладонью по моим ключицам.

Я наклонилась вперед, навстречу его руке, и он резко вздохнул.

Не успела я и моргнуть, как он скинул с моих плеч лямки сорочки. Ткань упала вниз, обнажив мой стан, и Рид оглядел меня голодным взглядом.

Я не удержалась от улыбки. Возможно, долго обучать его и не придется.

Чтобы не отставать, я выправила подол рубашки из его штанов. Рид снял ее через голову, растрепав свои медные волосы, а затем приник своими губами к моим, и мы прижались друг к другу – кожа к коже.

Затем он с легкостью меня поднял, и я сбросила платье.

Горящими глазами – синюю радужку стало едва видно за расширившимися зрачками – он оглядывал мой живот и грудь. Его пальцы властно сжали мои бедра, но мне было мало. Я хотела – нет, мне было нужно, – чтобы он стиснул меня еще крепче, прижал к себе еще ближе.

– Ты такая красивая, – выдохнул он.

– Тихо, шасс, – едва выговорила я. Обняв Рида за шею, я шевельнула бедрами, прижимаясь к нему. Его бедра поднялись навстречу моим, и он застонал. Схватив его за плечи, я усадила его ровно. – Вот так. – Откинувшись назад, я указала вниз, туда, где соприкасались наши тела. Я двигалась на нем вверх-вниз – не спеша, размеренно и мучительно медленно. Отчаянно и настойчиво Рид попытался заставить меня двигаться быстрее – но я воспротивилась, прижалась к его груди и укусила Рида за чувствительное место у основания шеи. Он вздрогнул и снова хрипло застонал.

– Вот как нужно касаться женщины. – Я прижалась к Риду еще теснее, чтобы подчеркнуть свои слова, схватила его за руку и опустила ее между своих ног. – Вот как нужно касаться меня.

– Лу, – придушенно проговорил он.

– Вот здесь. – Я направляла его пальцы, чувствуя, как от касаний Рида у меня сбивается дыхание, как вздымается моя грудь, когда он продолжил движение, которое я ему показала. Он резко наклонился вперед, обхватил мою грудь губами, и я ахнула. Его язык был горячим, требовательным. Слишком быстро внизу живота я ощутила глубокую, восхитительную боль.

– Господи, Рид…

Услышав свое имя, он прикусил кожу на моей груди.

Я брызнула осколками, затерявшись в пучинах боли и наслаждения. Когда все закончилось, Рид сжал меня крепче, прижимаясь своими губами к моим, будто желая поглотить мои стоны.

Но этого было мало.

– Штаны. – Я неуклюже нащупала шнуровку, отрываясь от его губ лишь чтобы вдохнуть. – Снимай их. Сейчас же.

Рид был только рад подчиниться и неуклюже приподнял меня, чтобы спустить штаны. Отбросив их в сторону, он посмотрел на меня – все еще бледный, – и я снова уселась на него верхом. И улыбнулась, сладострастно проведя пальцем по его члену, с наслаждением ощущая, как Рид прижимается ко мне. Он задрожал от моих прикосновений, и в глазах его засверкала жажда.

– В другой раз, – сказала я, слегка толкнув его и уложив на крышу, – я покажу тебе, насколько похабным может быть мой рот.

– Лу, – с мольбой повторил Рид.

Одним легким движением я села, позволяя ему в меня войти.

Рид закрыл глаза и всем телом устремился мне навстречу – глубже, до конца. Я бы вскрикнула – он вошел слишком глубоко, – но не стала. Не могла. Было больно, однако – он отстранился и снова надавил – боль усилилась, перерастая в нечто иное, острое, глубокое, ноющее, жаждущее. Рид наполнил меня целиком и так двигался…

Я запрокинула голову и отдалась ощущениям. Отдалась Риду. Боль нарастала, и я не могла сдерживаться – целовала его, путала его волосы пальцами, царапала ногтями его плечи. Пульсирующее томление в груди мучило меня, поглощало, уничтожало и затмевало все, что я когда-либо знала.

Рид обхватил меня за талию и перевернулся, прижав меня к крыше своим телом. Я выгнулась – мечтая оказаться еще ближе, мечтая облегчить нарастающую боль – и обхватила ногами его взмокшую спину. Он опустил руку между нами и начал двигаться все быстрее, а я ощутила, как напрягаются мои ноги. Он касался меня в точности так, как я показала, гладил меня уверенно и неустанно. С его губ сорвался низкий рык.

– Лу…

Все внутри меня сжалось, я вцепилась в Рида – и он довел меня до наслаждения, а после рухнул на меня, не в силах отдышаться.

Так мы и лежали несколько мгновений, не чувствуя холода. Беспомощно глядя друг на друга. Впервые в жизни я лишилась дара речи. Пьянящая боль в груди никуда не делась, даже стала сильнее, чем когда-либо прежде – но я была перед ней беззащитна. Целиком и полностью.

И вместе с тем… никогда еще я не чувствовала себя настолько защищенной.

Когда Рид наконец отстранился, я невольно поморщилась. Он заметил это и тут же взял меня за подбородок, глядя встревоженно в мои глаза.

– Тебе больно?

Я попыталась выползти из-под него, но Рид был слишком тяжел. Поняв, чего я хочу, он поднялся на локтях, а потом перекатился на спину. И при этом поднял меня и взгромоздил на себя.

– Между удовольствием и болью очень тонкая грань. – Покрывая грудь Рида поцелуями, я обнажила зубы и резко укусила его. Он зашипел и вцепился в меня крепче. Когда я наконец отстранилась и посмотрела ему в глаза, то увидела в них не боль, а желание. В моей груди что-то заныло в ответ. – Это приятная боль. – Я улыбнулась и щелкнула его по носу. – Ты отлично справился.