— Откройте! Откройте!

К моему огромному удивлению дверь распахнулась, и на порогевырос горилообразный бандюган.

— Че надо? — сквозь зубы процедил он, и я сразу же забылаобо всех своих желаниях.

Бандюган не стал дожидаться возвращения моей памяти, а,презрительно сплюнув, захлопнул дверь и с лязгом закрыл замки.

Я тут же повторила процедуру: застучала в дверь с утроеннойсилой. Бандюган снова вырос на пороге все с тем же вопросом. На этот раз у менянашелся ответ.

— Если устроишь побег, получишь приличную сумму. До самойсмерти загорать на Канарах хватит, — с честнейшим видом заявила я.

В глазах бандюгана появилась паническая растерянность,говорящая об умственном труде, к чему он, в сущности, не привык. Не привык-тоне привык, но каким— то непостижимым образом в ситуации все же правильноразобрался и смекнул, что если поможет нам бежать, то смерть очень быстронастигнет его и на Канарах. Видимо бандюган учел все обстоятельства, потому чтоответил:

— Не-ее, по этим делам к пахану.

Я, не теряя тонуса, залепила ему новый вопрос.

— Сколько возьмешь за встречу с паханом? — спросила я исразу же поняла, что проявила немыслимую жестокость.

Совсем уж непосильную задачу задала бедняге, несчастный ажвзмок. Долго скреб в затылке, пыхтел, тужился и наконец «родил».

— Это вряд ли. Эт-т я не могу. Пахан мне этого не приказывал.

«Дисциплина, чувствуется, капитальная у этого пахана, — сневольным уважением подумала я. — Ишь как народ свой бандитский вышколил!»

— Хорошо, фиг с тобой, — решилась на последнее предложениея, снимая с руки кольцо с бриллиантом.

Не могу сказать, что вещица дорогая — так себе, ширпотреб,но бандюган-то об этом не догадывался. Я показала ему кольцо и заявила:

— Если скажешь сколько лет твоему пахану, плачу тысячудолларов.

Бандюган, во власти которого я в общем-то была, мог забратьэто кольцо без всяких условий, но почему-то он сделать этого не сообразил ипоспешно выпалил:

— Сколько лет, блин, не знаю, но мужик он немолодой. Дажепожилой. Сто пудов, пожилой мужик. Может самую малость тебя постарше.

— Пошел вон дурак! — рявкнула я и надела на палец кольцо.

— Дура, блин, сама, — парировал бандюган и, презрительносплюнув, захлопнул дверь.

Я подытожила результаты беседы: «Очевидно, что пахан у нихне Доферти, не Ангира Муни и не Колян. Последний сам поминал пахана, накоторого какой-то американец работает. Судя по всему, американец этот праваярука пахана, но плетет за его спиной собственные интриги. Доферти и Ангира Муниребята совсем молодые и, как это не обидно, действительно моложе меня — следовательнои они не паханы. Так кто же тогда пахан? Лжепророк что ли, зону топтавший? Еслитак, то чем я помешала ему, что он взъелся на меня? Хотя, судя по разговоруамериканца с Каштановой Бородой, пахан-то как раз ничего против меня и неимеет. Это американец на меня ополчился. А кто же тогда американец?»

Мысль моя зашла в тупик.

— Вот же сволочь, — зло пнув дверь ногой, воскликнула я,глазами ища поддержки у монаха.

Но он безмолвствовал и меня это возмутило.

— Почему вы молчите? — закричала я.

— А что я должен сказать? — удивился он.

— Будто нечего! Сидим в подвале! За дверью рыщут «братаны» —сволочи и подонки — а вам нечего сказать? Обругайте их хотя бы!

— Зачем? Они такие же, как и мы, души, тоже обусловленные,заточенные в бренное тело, тоже бедные и еще более заблудшие. Их души, может,чуть меньше прошли тернистого пути, а потому больше привязаны к материальномумиру, но конечный пункт у всех один. И я, и вы, и они должны вернуться в свойдом — в Духовное Царство Божие, как бы долго мы не петляли по лабиринтамматериального мира. Когда-нибудь души этих заблудших тоже попадут в ДуховноеЦарство Божие, и вы встретитесь там и будете друг друга любить, как любит вассам Господь. Так почему же не сделать этого прямо сейчас? Почему не возлюбитьих так, как всех нас Господь любит?

Я с трудом дождалась конца его речи и, научившись убандюгана, зло сплюнула:

— Тьфу на вас! На что намекаете? Уж не на то ли, что ядолжна этих ублюдков еще и любить, несмотря на то, что они методически менявяжут, топят, сажают в подвалы и нещадно лупцуют? Ха! Они мне по морде, а я кним с любовью! На это намекаете вы?

Монах покачал головой:

— Не намекаю, а говорю прямо. Материальные гуны слишкомпрочны и не преодолеть их нам без любви. Мы должны научиться любить не толькосебя.

— Что за гуны такие? — насторожилась я.

— Как погонщик управляет быком с помощью веревки, продетойбыку в нос, так и Господь управляет всеми обусловленными душами с помощью гунматериальной природы. Гуна саттва — гуна благости, гуна раджас — гуна страсти,тамас гуна — гуна невежества. Самые сильные гуны — гуны страсти и невежества.Гуна благости гораздо меньше влияет на нас. Это плохо, это приносит нам плохуюкарму. Лишь освободившись от этих гун и поднявшись над гуной благости, человекдостигнет трансцендентного уровня. Таким образом все преграды на его пути будутразрушены. Мой учитель, Великий ачарья Маха прабху, который приехал даватьзнание в вашу страну, давно достиг трансцендентного уровня. Он может заниматьсялюбой деятельностью без кармической привязанности. Когда он расстанется с телом,то попадет в Духовное Царство.

— Может уже попал, — пригорюнилась я. — Вы же сами«братанов» этих видели. Не зря же они гоняются за вами, да и за мной заодно. Азачем вообще сюда приехал ваш гуру? Что ему в Америке не сиделось?

— Вы уже спрашивали о моем учителе, и я дал ответ на вашвопрос, поэтому теперь отвечу притчей, — сказал монах, а я подумала: «Ну что занапасть? Этот человек просто с ног до головы напичкан притчами.»

— Говорили бы прямо, а не мутили воду своими притчами, —посоветовала я. — Так до меня лучше доходит, говорю же вам, я как корова:последующая мысль вытесняет предыдущую. Думаю, это происходит от большого ума —мыслей слишком много мой ум рождает. Так что, чем проще вы выразитесь, тембыстрее пойму.

— Хорошо, — согласился монах. — Ачарья Маха прабху не живетпостоянно на одном и том же месте. У него нет материальных привязанностей, онвсегда спешит туда, где больше всего необходим Господу в преданном Емуслужении. Я тоже поступаю так.

— Ладно-ладно, тогда скажите, почему он приехал именно кнам, в Россию?

— Так сложилось, что ваша страна стала значительноблагоприятней для духовного роста и развития, чем, скажем, Америка или страныЕвропы, где в подавляющем большинстве грубые материалисты, устремленные лишь наматериальное процветание. Обилие духовно созревших людей привлекло в вашустрану много лжецов, спекулирующих духовными знаниями и уводящих людей отистины. Вы только что своими глазами видели, как это происходит.