Я сунула руку в обширный внутренний карман куртки, и пальцыощутили согретую моим теплом сталь оружия.

— Черт возьми! — закричала я. — Как умна моя баба Рая! Векбуду ее слушаться!

Да, да, это был пистолет. Тот самый, который баба Рая сунуламне, когда я уходила из дому. Каким-то непостижимым образом мне удалось о немзабыть, хотя это было не просто: железяка весь день молотила по ребрам, но ятолько морщилась, терпеливо отмахиваясь от неприятных ощущений.

Конечно, мне было не до капризов, в жизни моей происходилитакие события, что бьющий по ребрам пистолет просто «тьфу» рядом с ними. Стоилоли внимание на него обращать?

И пистолет дождался своего часа.

Я извлекла на свет божий оружие и с демонстративнойзаинтересованностью принялась его изучать.

— Отличный пистолет, — бормотала я, стараясь привлечьвнимание монаха, — «ТТ», почти новый и не какого-то там китайского, а родногоотечественного производства… Полная обойма патронов… и содержался в порядке,даром что в воде побывал. «Братан», вижу, ухаживал за своей «пушкой», смазывал,бандюга, добросовестно… Сто чертей ему в дышло…

Монах обратил-таки на меня внимание и спросил:

— Вы так хорошо разбираетесь в оружии?

Я только этого и ждала.

— Еще лучше, чем в мужчинах. Уж в чем, в чем, а в оружииразбираюсь, — не без гордости заверила я. — И пользоваться им получше некоторыхумею. Есть такой вид спорта — скоростная стрельба из пистолета. Вы, как монах,может об этом деле и не слышали, а я этим спортом как раз и занималась. Помишеням палила в полное свое удовольствие.

— Значит в людей вы стрелять не умеете, — успокоился монах,видимо уже не ждущий от меня ничего хорошего.

Мне даже обидно стало. Да что же это такое? Боится менябольше уже, чем этих варваров, «братанов».

— Отчего же, не умею, — желчно возразила я. — По— моемутакие люди, как бандиты, мало чем отличаются от мишеней.

— Это страшное заблуждение, — заволновался монах, но мне ужебыло не до него.

Ко мне пришло вдохновение, я уже была в действии. Ногой ирукоятью «ТТ» я изо всех сил молотила в дверь, дополняя картину зычным голосом.Вскоре дверь распахнулась, на пороге возник бандюган и с ленивой вальяжностьюпоинтересовался:

— Ну че?

Однако, вальяжность его как рукой сняло, когда он увиделнаправленное на него дуло.

— Заходи, дорогой, — ласково предложила я, подкрепляяпредложение угрожающим покачиванием ствола.

— Ну ты в натуре, — озадаченно вымолвил бандюган и зачем-тошагнул ко мне.

— Застрелю, — взвизгнула я и начала выбирать свободный ходкурка.

Бандюган повел себя грамотно. Отфиксировав глазами движениемоего пальца, он застыл, как вкопанный, и посоветовал:

— Не дури. Там братвы немеряно. Все равно не уйдешь.

Я к совету отнеслась философски и сказала:

— Посмотрим. Ключ от комнаты брось в коридор и рядом смонахом садись.

Бандюган пожал плечами и повиновался. Я выскочила в коридор,закрыла своего Мукунду вместе с бандитом и побежала, хотя не было в этомникакой необходимости, — никто за мной не гнался.

По темному обшарпанному коридору, по заплеванной, усеяннойокурками лестнице, по другому коридору я бежала к свободе. К свободе!

Но бандюган не соврал, на пути возникли три массивныхсилуэта. Я запаниковала, на бегу, целясь поверх голов, выстрелила и завопиладурным голосом:

— Ложись!!!

Силуэты бодро выполнили команду, по ходу дела извлекая своипушки.

И я поняла: «Не успею! Их немедленно нужно убивать, или онирасстреляют меня в спину, как мишень в тире. Но как убивать?!»

Сказалось тлетворное влияние монаха. Убивать сильно нехотелось. Так не хотелось, просто поперек горла… К тому же ни разу я этого неделала.

К счастью обнаружилась возможность свернуть в длинныйполутемный коридор. Вдоль него располагались двери, которые на мою беду началираспахиваться — остальных бандюганов любопытство одолело по какому поводу шум ипальба…

Пришлось стрелять снова. Две пули вдоль коридора поумерилилюбопытство братвы. Это позволило добежать до комнаты, на двери которойкрасовалась покосившееся буква "Ж". Краем глаза я отметила, что рядомрасполагалась дверь, обозначенная буквой "М". Но буква "Ж"всегда была мне ближе, в ту дверь я и влетела.

На обратной стороне обнаружилась хорошая прочная ручка, вкоторую я немедленно сунула останки скончавшейся от тяжкой жизни метлы.Получилось неплохо.

«Но и не хорошо, — подумала я, — потому что братки минут запять разнесут в щепы дверь вместе с моей конструкцией. Правда, пока я нерасстреляю патроны, шансы есть. Но ведь осталось только четыре патрона…»

Я остро позавидовала героям боевиков, которые никогда несчитают патронов…

«Да-а, призадумаешься здесь,» — опечалилась я ипризадумалась. Затем наскоро провела инвентаризацию…

Должна сказать, что у меня сразу же появились претензии ктому мужичку с красным носом, которого я угостила початой бутылкой водки,найденной в бардачке «Форда». Что же он врал-то бессовестно так, мужичок этот?Здесь и не пахнет никаким капитальным ремонтом. В наличии лишь два почерневшихот горя унитаза, остатки кабинок, да кладовуха с убогим инвентарем. Как жеприхожанки выкручиваются?

Тем временем за дверью образовался шум. Братва разобралась вобстановке и стала меня увещевать, совершенно не подбирая выражений. Этопагубно сказалось на моем настроении: я начала нервничать. Когда же мнепообещали «глаз на жопу натянуть» — цитирую дословно — я окончательнозапаниковала и с перепугу проделала в двери отверстие пулей от «ТТ».

При этом я орала самым дурным голосом, на который толькобыла способна.

— Перестреляю всех, — вопила я, напрочь забыв, что на всех уменя патронов не хватит.

Бандиты не остались в долгу и на один мой скромный выстрелответили чуть ли не автоматной очередью. Грохот поднялся невероятный. Яприльнула к полу, радуясь, что мало ела с утра. Кто его знает, чем делокончилось бы накорми меня получше монах.

Тем временем братва поутихла. Их молчание не сулило ничегохорошего. Я вскочила с пола и в отчаянии заметалась по туалету. Сунула нос вкладовую и чуть не закричала от радости: вдоль стены вниз уходили коммуникации:стояки водопровода и канализации, теплые на ощупь трубы отопления. Для ихпрохода в железобетоне перекрытия какие-то нерадивые строители раздолбилистрашную дыру, в которую легко пролезла бы и корова. А уж такая козочка, как я…