его многолетнего служения. И если был кто-то, перед кем он согласился бы преклонить колени после смерти Минкерру – то лишь перед ней… перед их возможной Верховной Жрицей.

Глава 57

В небольшой комнате, где они остались, было тихо – только потрескивал огонь в светильниках. Здесь хранили ритуальные принадлежности и свитки. Невысокий стол для писцов и сложенные вокруг яркие циновки добавляли уюта. Окно выходило на внутреннюю территорию храма, где в это время не было никого, кроме разве что стражей да редких жрецов.

Тэра помогла старику сесть. Странное это было чувство, касаться его руки, пребывать в его присутствии. Его иссушенное временем хрупкое тело казалось не больше чем иллюзией, тогда как сам он был Силой, Знанием, шёпотом мёртвых. Даже здесь, в главном храме Хэру-Хаэйат, рядом с ним девушка чувствовала себя так, словно вдруг очутилась в святилище Ануи. Казалось, стоит лишь моргнуть, и перед ней предстанет иное существо, далёкое от земного Плана Бытия. Как ветхий рассыпающийся лист бумажного тростника, на который нанесены тайные знаки забытого Знания, был лишь ступенью, распахивающей пределы – так зримый облик Первого из бальзамировщиков был лишь условностью. И чтобы узреть, охватить всё, что стояло за его смертной формой, Тэре не хватало внутреннего взора.

Взгляд Минкерру был цепким, проницательным, не замутнённым дымкой прожитых лет. Верховный Жрец похлопал по циновке, приглашая девушку сесть рядом с ним, а когда она подчинилась – взял её руку в свою. Его кожа была сухая, как у мумии, но ярче было другое ощущение – словно она касалась статуи, освящённой присутствием Стража Порога. Тэра попыталась сравнить это ощущение с тем, что испытывала при встрече с Владыкой Секенэфом… но не сумела.

– Я знаю, кто ты, – прошелестел Минкерру, и девушка невольно отшатнулась, но он по-прежнему удерживал её руку. Осуждал? Нет, мудрый взгляд агатовых глаз оставался доброжелательным. – Тэра, ученица Перкау. Спасительница и супруга Хэфера Эмхет, потерянного наследника трона, – тонкие пальцы коснулись кольца Хэфера на её руке.

Жрица нерешительно кивнула, хотя в подтверждении его слова не нуждались.

– Не бойся меня, – старик чуть улыбнулся. – Владыка рассказал мне всё. Но другие не знают. Для них ты – сокровище Ануират, тайна, бережно хранимая псоглавыми и только теперь дарованная нам, – предупреждая её вопросы, Минкерру добавил: – Никто не посмеет подвергать сомнению слова Императора. Но Ануират подтвердят их, если придётся.

Тэра поняла, что многое, очень многое не знала о том, что же обсуждал Владыка со старейшинами общины за закрытыми дверями храма. Что они обещали ему, что даровали, чтобы отвести его гнев? Но она, Тэра, не простила Бернибе и остальным предательского нападения на Хэфера. И вряд ли Император, так любивший своего сына, так надеявшийся на встречу с ним вопреки всему, тоже простил их.

– Мой путь по Берегу Живых был долгим, – вздохнул бальзамировщик. – Я видел войну и чудесные исцеления. Призывал к ответу колдунов, совершавших преступления против мёртвых. Пробуждал память забытых некрополей… Но ты – ответ на вопросы, прежде остававшиеся для меня нерешёнными, – он задумчиво покачал головой, будто решал про себя некий давний спор. – Я просил за твою жизнь, когда беда раскрыла над тобой тёмные крылья. Теперь этого не требуется. Ты займёшь место среди нас по праву, и твоё Знание вернётся под сень наших храмов, где ему быть и до́лжно. Может, я задержался на Восточном Берегу как раз ради этого… – Минкерру тихо рассмеялся – будто древние свитки зашелестели.

У Тэры было столько вопросов, что она не знала, с какого начать. Оказавшись на пороге исполнения мечты всей своей жизни, она колебалась, не верила до конца. А предательство Бернибы отравляло её сердце подозрениями. Могла ли она на самом деле доверять Первому из бальзамировщиков и тем, кто пришёл с ним?

– Посмотри на меня, жрица Ануи, – приказал Минкерру, и Тэра не смела противиться – заглянула в агатово-чёрные бездонные колодцы, канула в них, заворожённая, едва различая смысл его слов. – Легко тебе не будет. Много врагов пожелает бросить тебе вызов. Многие пойдут по твоему следу тайно. Тебя будут любить и ненавидеть, преклоняться и мечтать использовать. Но всё это не имеет значения. Смысл имеет только твой Путь, который известен тебе с самого начала. Ты будешь служить Стражу Порога, как уже служишь всю свою жизнь. Я лишь снимаю призрачную завесу перед взорами других – дверь же для тебя давно открыта Псоглавым. И потому я не спрашиваю твоего согласия – ты уже принадлежишь Ему безраздельно.

Тэра кивнула. Она всегда знала – примут её другие или нет, это ничего не изменит. Она была служительницей Ануи, и Ануи был её Богом.

Лицо бальзамировщика изменилось, отразив вдруг всю его усталость.

– Смерть уже близко. Я слышу её поступь, – тихо проговорил он. – Другой займёт моё место. Но однажды… – старик не договорил, протянул руку, коснулся кончиками пальцев её лба, и по телу разлилась живительная прохлада. Его голос звучал мягко: – С тобой моё благословение. Кахэрка научит тебя всему, чему научил её я. Когда однажды Страж Порога призовёт тебя в новом качестве, будь готова и сделай, что до́лжно.

Тэра не знала, не понимала до конца, что означают эти слова, но склонила голову, принимая волю Верховного Жреца. А после он просил её рассказать, как всё было. Жрица знала – услышать правду именно из её уст было для него очень важно. Всё это время Минкерру внимал ей безмолвно, не выпуская её руку, не отводя взгляда, как будто проживал историю вместе с ней. Ни слова он не сказал и после.

– Позволь просить тебя о милости, мудрейший, – тихо проговорила Тэра, и он кивнул, по-прежнему пребывая не совсем здесь. – Что с моим учителем?.. Что с моим храмом?

Минкерру ответил не сразу, и сердце укололо тревогой.

– Ты увидишься с ним, – проговорил Верховный Жрец, – но не сейчас. А ваш храм будет воскрешён, ведь Владыка знает истину… – посмотрев ей в глаза с печалью, он добавил чуть слышно: – Надеюсь, однажды ты простишь меня.

Больше бальзамировщик ничего не объяснил – с усилием поднялся, опираясь о невысокий стол. Тэра поспешила помочь ему, и с благодарностью старик принял её руку.

За дверью в храмовой галерее их ждали Кахэрка и суровый сухопарый жрец, сопровождавший Минкерру. Его имени девушка не знала, но под тяжёлым изучающим взглядом становилось немного не по себе – словно этот бальзамировщик оценивал её и находил не вполне достойной её роли.

Сехир тоже был здесь, поспешно подошёл к ней, и Тэра с облегчением улыбнулась.