– Что же это такое? – Бернару надоело стучать, и он вломился ко мне в комнату самым наглым образом. В другое время я бы нашла что ответить, но сейчас хотелось лишь одного – чтобы меня оставили в покое. – Шанталь, не верю, что вы так убиваетесь по этому негодяю. Если его отравили, он сам в этом виноват.

– Почему?

Я даже глаза приоткрыла, настолько мне показалось странным высказывание Бернара. Мертвым все прощается одним только фактом смерти, ведь ничего уже не исправить. Какой смысл теперь его ругать?

– Потому что он главный по безопасности, а значит, должен понимать, что на него будут покушаться. А уж практикуя запрещенную магию, не предусмотреть противоядия на такой случай? Нет, я был лучшего мнения об Эгре. Думал, он специалист в своем деле, а он так…

Пренебрежение по отношению к моему жениху, пусть и покойному, меня неожиданно задело.

– Действительно, – проворчала я, – ритуал не довел до конца, а это непрофессионально.

– Вот именно. – Бернар нагло сел на край моей кровати. – Ритуал до конца не довел. Меня не поймал. Хотя я, как очнулся, и соображал-то с трудом. Лови – не хочу. Но нет, упустил. От не-ожиданности, наверное, что я сильнее оказался, чем он рассчитывал. А он должен был предусмотреть и такой поворот.

– Вам просто повезло, а вы еще и недовольны, – возмутилась я. – Если бы не счастливый случай, то вы бы здесь сейчас не сидели. И не говорили про Анри гадости!

– Вот именно, счастливый случай! Шанталь, мне всегда везет, понимаете? И тем, кто рядом, тоже везет. Вот не встретились бы мы, вам пришлось бы выходить за Эгре замуж. Или вы уже забыли, что помолвка была заключена против вашей воли?

– Нет.

Я помотала головой для убедительности. Не забыла, и все же… Все же со слов Анри выходило, что к браку он меня принуждать не собирался, а помолвка нужна ему для какой-то загадочной надобности, которая вскорости бы отпала. И тогда… Впрочем, что говорить о том, чего уже никогда не будет?

– Или он обнаружил бы пропажу артефакта, – безжалостно продолжил Бернар, – и устроил допрос с пристрастием. Методы у наших безопасников жесткие. Никто и не посмотрел бы, что вы слабая девушка. А так моей удачи хватило и на вас: ни брака, ни допроса. А вот от Эгре удача отвернулась, поскольку он пошел против меня.

Он победно на меня посмотрел, а меня охватило ужасное подозрение. Бернар, конечно, пообещал не подливать Анри ничего, но речь-то шла о зельях для какой-то шутки, а не о яде. Яд – это не шуточки, на него маркизово обещание не распространяется. Отравление преступника, конечно, создавало проблемы для герцогства, но нам давало некоторую отсрочку. Меньшее зло против большего – так, кажется, оправдываются власть имущие в таких случаях? Ведь переход герцогства под руку мага, практикующего запретные методики, ни к чему хорошему не привел бы.

– Бернар, так это вы его?..

– Я его что?..

– Отравили, – испуганно выдохнула я.

– Вы с ума сошли! – возмутился он, и совсем не наигранно. – Я вам что, наемный убийца?

– При чем тут наемные убийцы? – возразила я. – Убивают не только те, кто считает это своей профессией, но и те, кто рассчитывает что-то получить в результате.

– В результате я получил дополнительные проблемы, поскольку моя «кукла» сейчас развлекается где-то, а я не могу ее остановить. И если я пытаюсь вас успокоить, то это не потому, что не осознаю серьезность проблемы.

Озвучивать свои размышления о большем и меньшем зле я не стала. Если Бернару это и в голову не приходило, незачем и наводить на подобные мысли. Кто знает, куда они могут завести моего напарника. Я вздохнула. Подозреваемых и без него хватало.

– А вот Гастон очень много получил, – задумчиво сказала я. – Но его не арестовали в отличие от нас.

– Нас тоже не арестовали, – возразил Бернар.

Я недовольно фыркнула. Не арестовали? Мы не можем выйти, к нам не может никто попасть. Что это, как не арест, пусть он и проходит в относительно комфортных условиях? И все же почему? Почему Гастон безнаказанно шляется по округе? Ведь он должен быть первым подозреваемым. Вон вчера как усиленно намекал на смерть Анри.

Я всхлипнула. Оказалось, не все слезы выплаканы.

– Шанталь, не бойтесь, – снисходительно сказал Бернар. – Проверят все, что надо, и снимут с дома охрану. Нужно немного подождать… Правда, неизвестно, насколько это «немного» затянется. Поди, Гастона не задержали потому, что хотели выявить его связи. Установили за ним негласное наблюдение.

Слова его прозвучали столь веско, что я невольно заинтересовалась:

– Вы заметили?

Действительно, он же маг с приличным Даром, ему доступно то, что другим не видно и с артефактами. Гастон – нет, он от наследства Эгре получил лишь фамилию, но не магию. Он не то чтобы запрещенными заклинаниями не владеет, он и обычное не воссоздаст. А значит что? Что у него непременно должны быть сообщники, которые и сделали зелье, отравившее Анри.

– Я не смотрел, следят ли за ним. Но это же очевидно, Шанталь.

Получается, Гастон – главный подозреваемый? Но как он мог оказаться хитрее своего родственника, который столько лет проработал, обеспечивая безопасность целого герцогства? Сосед даже залезть ко мне в окно не сумел, не переполошив всю округу.

Меня это не расстраивало, напротив – радовало. Но я прекрасно понимала, что поручить ему подлить что-то мог только такой же идиот, как и он сам. И не меньшим идиотом нужно быть, чтобы этого не заметить. А ведь Бернар отзывался об Анри как о весьма проницательном типе. И не только Бернар. Мне самой не удалось подсунуть Анри любовное зелье! Но мой жених не довел до конца ритуал, прошляпил Бернара, упорно не замечал странностей в поведении иноры Маруа, спустил мне попытку использования запрещенного зелья и напоил антидотом Гастона, хотя это прямое нарушение его обязанностей. И то, что он спокойно дал мне осмотреть свой сейф, тоже не вязалось с обликом предусмотрительного лорда. Если бы он вел себя так со всеми своими женщинами, пусть и запирал их в кабинете, у него в сейфах ничего бы не осталось. Это я поскромничала – взяла лишь артефакт да компрометирующее письмо, а другая бы там развернулась: не оставила бы от семейных ценностей Эгре и замочка от цепочки. Еще бы, такой прекрасный случай.

– Но не мог же Анри резко тупеть, только когда заходила речь о Бернаре? – невольно сказала я вслух.

– Я как раз об этом недавно говорил. От того, кто играет против меня, удача отворачивается. А к тому, кто со мной, – поворачивается, – гордо ответил Бернар. – Шанталь, вы же со мной. Для вас – большая удача, что Эгре умер, а то кристалл мы так и не нашли, и у меня идей нет, куда эта сволочь могла его засунуть.

Но я его почти не слушала. Мозги, очнувшиеся от того подобия анабиоза, в котором не так давно были, лихорадочно наверстывали упущенное. Получалась довольно логичная теория, в которую никак не хотело встраиваться лишь одно: помолвка. На момент ее заключения Анри точно относился ко мне так же, как и к любой малознакомой инорите. То есть никак. О страстной любви с первого взгляда и речи не шло, да и он сам признался, что в его планах не было похода в Храм. Помолвка закончилась бы официальным разрывом, и это устроило бы обе стороны. До недавнего времени.