«Всем «летучим звездам» отойти на четыреста километров! – передал Дан, вцепившись в фиксатор кресла и набирая скорость. – Автоматику мне не отключайте! Вихрь – за мной в пяти километрах, Арсен – начинай стихи, Кави – повторяй за мной! Двигатели с первого по восьмой – скорость пятьсот километров в час!». Дан послал катер вниз, до туманного чудовища осталось не больше километра. Свет снова мигнул. Ах ты червь придонный! Слишком близко подходить нельзя! Дан поднял машину еще на километр, автоматика и свет заработали исправно, но пышное облако небуляра зашевелилось, почувствовав работу гравидвигателя. Белые столбы тумана жадно вытянулись вверх, к источнику еды. Дан увеличил скорость.

– Арсен, Кави, стихи!

– К свету тянется трава,

Жизнь всегда во всем права,

– заговорил Арсен. Кави и Дан повторяли за ним в полную силу биополей, направляя внушение на концентратор. Небуляр, привлеченный приятными ощущениями, потянулся вверх. Белые столбы вытянулись и изогнулись вслед «Арджуне», одеяло тумана собралось складками и потянулось за катером.

– Будет здесь тепло и свет,

Будет счастье, горя нет,

– старался этнограф, повторяя каждую строчку дважды, чтобы Дан и Кави успели передать на концентратор ощущение тепла и добродушного веселья. Через пять минут за «Арджуной» плыл огромный хвост тумана, конец которого терялся на поверхности. Заряд аккумуляторов катера начал стремительно уменьшаться.

«Сто Первый, бей!» – передал Дан. «Летучая звезда» дрогнула, вытянулась в ленту и несколько раз хлестнула концом по основанию туманного хвоста. Отрезанный хвост поджался, превратившись в пышное круглое облако, и помчался вслед за катером, снова прибавившим скорость. «Летучая звезда», снова став шаром и сбивая с себя боевым огнем остатки тумана, полетела следом. Небуляр заколебался, то выпуская белые языки в сторону «летучей звезды», то пытаясь вернуться на Астрион.

– Арсен, Кави, скорее стихи, а то удерет! – заорал Дан. Скорее, скорее, иначе эта скотина отключит автоматику! Этнограф на секунду задумался, но Кави уже вспомнила что-то из старого.

– Здесь останься, будь со мной,

Радость будет и покой,

– начала вспоминать она.

– Ждет тебя тепло и дом ,

И любовь, и радость в нем.

– продолжил Арсен, подчиняясь ее биоволне, а Дан подхватил знакомые стихи. Мыслепение получилось не хуже, чем в хоре у деда Наваила, концентратор передавал внушение не меньше, чем на десять километров, и небуляр оценил все это по достоинству. Вытянувшись лентой, туман рванулся за прибавившим скорость катером, и вылетел прямо в поток газа, мчащегося восходящими потоками от Астриона к Невидимке. Дан переключил управление двигателями на автопилот, теперь «Арджуна» должен был сам реагировать на притяжение нейтронной звезды.

– Я покажу, где его отпускать! – загремел в грависвязи синтетический голос Сто Первого. «Летучая звезда» обогнала катер, вылетела вперед и зависла, борясь с потоком газов. «Арджуна» с шаром-небуляром на буксире подошел через несколько секунд. «Когда спасенья больше нет…» – начал Дан, вспоминая пожары и взрывы. Белый туманный шар отпрянул от катера, завис, а потом вытянулся и медленно поплыл в потоке газа к невидимой звезде. Переворачиваясь и растягиваясь в длину, небуляр неуклонно двигался к цели. Белый хвост на фоне черного звездного неба становился все меньше и наконец исчез.

«Молодец, Дан! И ты, Сто Первый, тоже, чтоб тебе на Невидимке сесть!» – рассыпались в мираже белые звезды Огня Победы.

А дальше все пошло раз за разом по заведенному порядку – развороты и петли над небуляром, шершавый пластик фиксатора под рукой, стихи, удары боевого огня и уплывающие в черноту белые клочья. «Летучие звезды» охраняли «Арджуну» от жадных лап небуляра, резали туман на куски и жгли боевым огнем. Аккумуляторы «Арджуны» садились, Сто Первый заряжал их от своего энергетического ядра, и катер снова летел над белым чудовищем. Белые звезды и зигзаги вспыхивали в мираже грависвязи, Огонь Победы раздавал команды. «Бей ближе ко мне, чтоб тебе сесть на Невидимке! Ближе нельзя, я не беспамятный, чтобы так водить «летучие звезды»! Свет Радости, отходи, бью! Вихрь Жизни, помоги огнем!»

Дан уставал внушать, Арсен и Кави повторяли раз за разом одни и те же стихи, но несколько соленых, наперченных пайков с противной водой из шланга возвращали силы, и все начиналось заново. Белое одеяло, плавающее по огненным волнам Астриона, съеживалось на глазах, красный свет нисходящих потоков становился все ярче, но до конца было еще далеко.

– Линдер! Что там на Трайе? Девятый катер вернулся? – Вокар сидел в главной пультовой, подняв перед собой мираж внутренней связи.

– Девятый шарик гукнулся, господин командир, одни обломки! Восьмой сел через два часа, а там никого, только небуляр.

– С чего ты взял? Там же двенадцатый должен быть!

– Нет двенадцатого, – доложил Линдер, глядя куда-то вбок. Что он там увидел? Не знает, что ли, как разговаривать с командиром?

– А Чаттерджи ?

– Чаттерджи покончил с собой и сжег лабораторию.

– А опытный образец концентратора? И девчонка?

– Образец сгорел, а девка улетела… – неуверенно пробормотал Линдер.

– Девчонка, выростица, которую никто ничему не учил, – улетела одна в катере? Не болтай! – крикнул Вокар. Да что же это такое? С кем приходится работать? Быдло дввуногое! Ясно же, что дура-выростица не могла поднять катер! Хвосты проклятые! Если они улетели на двенадцатом вместе с опытным образцом, о концентраторе станет известно всей Галактике! Похоже, придется снова связаться с человечком из разведки. Конечно, это риск, человечек может доложить своему начальству, но с другой стороны за сотрудничество с «Уграсеной» человечка тоже по головке не погладят. Вокар начал перебирать сенсоры на пульте. «Изолировать яйцо, которое вздумало учить курицу. Забрать скорлупу, доставить по адресу в течение двух стандартных суток».

– Главная пультовая! Господин командир, включайте Грависеть! – завопил из миража Линдер, по-прежнему глядя вбок. – Генерал Хан вернулся, а с ним – десять катеров! Смотрите, вот его в Грависети показывают!

Что он так перетрусил? Десять катеров против «Уграсены» – чепуха! К тому же у Хана было столько клонов, что он может оживать еще хоть десять раз. Дело не в том, жив он или нет, а в том, какая за ним сила. Что там такое в Грависети? Вокар поднял над пультом еще один мираж, и в нем появилась широкая усатая физиономия генерала Хана.

– Сегодня, в День Независимости, души всех граждан Каутильи полны радости и горя. Радость завоеванной свободы и боль потерь идут рядом с каждым из жителей прекрасной планеты! – заговорил генерал, кривя левый уголок рта. Рот кривился и дергался точно так, как при беседах с Вокаром в кабинете. Чтоб ему, быдлу двуногому! Это настоящий Хан! – Президент Чандрагупта Хан приветствует всех граждан своей родины и разделяет их чувства. Сегодня на Каутилье нет семьи, не потерявшей отца, брата или сестру. Стихийное бедствие и происки негодяев, энергетический кризис и покушение на президента – вот то, что заставляет болеть душу каждого каутильца. Президент пережил то же горе, что и его сограждане – в смутные дни он потерял старую мать и верных соратников. Но гибель тех, кто был дорог президенту и его согражданам, не была напрасной. Все они отдали жизнь за свободу Каутильи!