правда, что ты считаешь себя виноватой в нашей ссоре и уверена в том, что именно после нее начались мои проблемы?

— Э-э-э… — запинается Ракель, слегка побледнев и переведя округленные глаза на Наталию. — Что, прости?

— Ты винишь себя в том, что меня едва не изнасиловали? — спокойно интересуется Наталия.

— Но… Но почему ты спросила меня об этом?

— Однажды я разговаривала с Анной, и она рассказала, что ты накричала на Терренса в ее присутствии. Даниэль подтвердил это. Они сказали, что тебе не понравилось то, что твой жених не хотел поддержать тебя и говорил, что ты беспокоишься о глупостях. Ты кричала на него. Недоумевала, почему ты даешь Терренсу все, а он не хочет поддержать тебя и понять, что тебя гложет чувство вины перед мной…

— Э-э-э… — Ракель на пару секунд опускает взгляд вниз, начав немного тяжело дышать. — Наталия… Я…

— Господи, Ракель, я не могу поверить, что ты винишь себя в том, к чему не имеешь никакого отношения.

— Ты ведь сама это сказала, когда решила признаться в попытке изнасилования. Это произошло из-за того, что ты была в отчаянии после нашей ссоры.

— Да, но я никогда не обвиняла тебя в этом. Почему ты преподносишь это так, будто я пошла в то место по твоей указке?

— Наталия…

— Прошло уже столько времени после нашего конфликта! Мы уже давно разрешили все разногласия и помирились. Зачем возвращаться к тому, что уже было?

— Ты сама говорила…

— Я повторяю еще раз, у меня никогда и в мыслях не было желания обвинить тебя в своих бедах, — уверенно отвечает Наталия. — Это была лишь моя вина. Это я была безмозглой дурой, которая думала черт знает, о чем, когда решила прогуляться на безлюдной улице в темное время суток.

— Но тогда ты думала о нашей ссоре.

— Это ничего не значит. Не надо пытаться найти связь там, где ее нет. Это была, есть и будет только моя ошибка, за которую я уже дорого заплатила. Меня едва не изнасиловали и оставили голой на улице, а Эдвард чуть не бросил меня и называл проституткой, спящей со всеми мужиками подряд.

— Вот смотри, сколько всего произошло из-за того, что я заявилась к тебе домой и обвинила черт знает, в чем, — с жалостью во взгляде говорит Ракель и с мокрыми глазами тихо шмыгает носом. — Я поверила тому подонку Саймону, обвинивший тебя в сговоре с ним против меня.

— Ты просто была слишком подавлена из-за того, что Саймон настраивал всех против тебя. Начал с Терренса, который тоже поверил в твое предательство. Я все прекрасно понимаю. Понимаю, что тогда ты была готова поверить всему. А Саймон воспользовался этой ситуацией и начал говорить всем, что ты якобы больная на голову и опасная для общества.

— Мне до сих очень стыдно перед Терренсом и тобой из-за того, что я поверила всем этим глупостям, — с жалостью во взгляде говорит Ракель, чувствуя, как к ее глазам подступают слезы. — Что не ценила своих близких так, как должна была…

— Ракель…

— Для тебя не секрет, что Терренс до сих пор жалеет о случившемся между ним и мной. Его до сих пор преследуют те ужасные воспоминания и не дают ему покоя. Вот и со мной происходит точно такая же ситуация… Я также не могу найти себе места и чувствую себя виноватой перед тобой. Настолько, что иногда думаю… Что не смогу искупить свою вину. Независимо от того, сколько я для тебя сделаю.

— Перестань накручивать себя, Кэмерон. Этими мыслями ты только мучаешь себя и заставляешь других беспокоиться. Ты же делаешь только хуже!

— Я никогда не смогу простить себя за это… Тем более сейчас, когда я знаю о попытке изнасилования, которая принесла тебе сильную психологическую травму и привела к ужасным последствиям.

Ракель виновато склоняет голову и переводит свой печальный взгляд на свои ладони. Наталия же несколько секунд ничего не говорит, с жалостью наблюдая за своей подругой. Но потом она берет брюнетку за плечи и уверенно смотрит ей в глаза, мягко попросив:

— Ракель, посмотри на меня, пожалуйста. Посмотри мне в глаза.

Ракель медленно поднимает глаза на Наталию и смотрит на нее так, будто она совершила что-то ужасное, что ее подруга вряд ли бы смогла простить.

— Я хочу, чтобы ты запомнила кое-что, — мягко говорит Наталия. — Да, может, ты не проявляла к Терренсу достаточно любви и в какой-то момент стала безразличной к нему. Но и он далеко не ангел и натворил кучу всего плохого. Хотя я не хочу винить вас обоих и понимаю, что у твоего жениха несдержанный характер, и его легко можно вывести из себя.

— Я сама дала Терренсу повод поверить в то, что обо мне сказал Саймон, — тихо, неуверенно отвечает Ракель.

— Да, не отрицаю. Но ты должна понимать, что ревность — ужасная вещь. Я и сама оказалась в такой же ситуации. Из-за лжи и нежелания рассказать правду.

— Факт — есть факт. Хоть обвиняй, хоть обеляй — я виновата.

— Ох, Кэмерон… — бесшумно выдохнув, немного расслабляет плечи Наталия. — Запомни, я не винила и не собираюсь винить тебя во всех своих бедах из-за нашей ссоры. Вся вина и ответственность лежит на мне. Я сделала это вполне осознанно. Не хочу прикрываться отчаянием. Это не отчаяние. Это настоящая глупость.

— Ты просто пытаешься меня успокоить.

— Ни в коем случае. Как ты сама сказала Эдварду, мы все совершаем ошибки и не являемся совершенством. Вот и я совершила огромную ошибку. Тогда у меня не хватило ума понять, что прогулки в такое время могут быть опасны. Мама с папой столько раз это твердили, но я напрочь забыла их слова. — Наталия скромно усмехается. — Да, в этом плане я немного больная на голову… И не будем забывать, что я и раньше не особо задумывалась, когда что-то делала.

— Но ты уж точно никогда не оказывалась в таких ужасных ситуациях. И это удивительно, ведь ты часто бывала во всяких клубах, барах и танцзалах, где таких, как Уэйнрайт, полно. А если они еще и пьяные, то от них просто так не отделаешься.

— Знаю, но раньше я как-то не задумывалась об этом. Да и вообще, пару лет назад я была совсем другой. Не той девушкой, что стоит перед тобой сейчас. События, произошедшие со мной за эти несколько месяцев, изменили меня и заставили по-другому посмотреть на некоторые вещи.

— Может быть, ты и правда изменилась. — Ракель скромно улыбается. — Но ты все также предана всем, кого любишь, готова помочь