– Мы одни, – наконец ответил Максим.

Отшельник вновь устремился к лестнице. Края лубяного плаща чуть разошлись, и Покачалов заметил, что под плащ поддета кожаная жилетка, такая же лоскутная и грубая, как брюки.

– Куда мы идём? – спросил Максим.

Старик, не оборачиваясь, крючковатым пальцем указал на дно котловины. Покачалову стало не по себе. Возрождённый Эдем, пусть и давно заброшенный, таил слишком много загадок. Вспомнились умиравшие у себя на родине и возрождавшиеся здесь мастера из приходной книги. Вспомнились благостные обещания «Эль соль де ля либертад» и полные ужаса картины Оскара Вердехо. «Мужчина целиком объят пламенем, и своим образом, а прежде всего искажённым лицом, выражает наивысшее страдание, отпущенное живому человеку и, повсему, уготованное ему в аду за самые страшные из грехов». Странно, что муки ада были нарисованы в месте, разрекламированном как Эдем.

– Хорошо бы на средний или верхний ярус, – пробурчал Покачалов.

– Что? – переспросил его шагавший рядом Дима.

– Говорю, надеюсь, мы не в самый низ. Там, кажется, болото.

– Да уж… Не хочу опять в болото.

– Вот и я о том же.

Отшельник, Аня и Максим первые начали спускаться по лестнице. Следом пошли Покачалов и Дима. Скоробогатов и Лиза замыкали цепочку. Путь предстоял извилистый.

Город Солнца делился на семь поясов. Три нижних – городские ярусы ступенчатого дна. Четыре верхних – террасы на пологих стенах котловины. Террасы опоясывали котловину, тянулись кольцами, вырубленными в скальном полотне на высоте десяти метров друг от друга: между террасами мог бы уместиться трёхэтажный дом. Если дно котловины в диаметре достигало двухсот метров, то между сторонами его наружной кромки было не меньше пятисот или даже шестисот метров, из-за чего каждая следующая терраса оказывалась длиннее предыдущей.

Выйдя из горной расщелины, путники оказались на второй террасе. Как и первая, она была отведена под жилые дома. Здания тут строились такие же, как и в крепостном поселении, самые обычные, напоминавшие инкские каанчи. Наверху, на третьей и четвёртой террасе, Покачалов строений не разглядел и заключил, что там располагались пахотные поля, вроде тех, которыми инки покрывали горные склоны Анд. Возможно, солярии выращивали там ямс или картофель.

– Интересно получается, – промолвил Покачалов. – А наш Город Солнца похож на Город Солнца Кампанеллы.

– Это чем же? – Дима, переставляя трость по ступеням, продирался через колючие ветки.

Отшельник не потрудился расчистить путь. Или ходил тут редко, или знал, что горные джунгли быстро заглушат его просеку. Все шли пригнувшись, переступая через разросшиеся корни и наклонные стволы деревьев.

– У Кампанеллы город стоял на холме и был разделён на семь поясов, так? – напомнил Покачалов. – А тут, как видишь, три яруса на дне и четыре террасы на стенах. Получается как раз семь поясов. Только наш холм вывернули наизнанку. Вместо холма – котловина.

– Что правда, то правда, – кивнул Дима. – Нам достался изнаночный Город Солнца.

Террасы по всей длине оставались примерно одной ширины, однако у третьей и четвёртой террас имелось по два выступа просторных площадок – северной и южной. От площадок налево и направо спускались лестницы, выводившие прямиком на террасу снизу. Единственная площадка на второй террасе, куда путников вывела горная расщелина, располагалась на востоке. На первой террасе площадка также была одна, на севере. Лестница оттуда уводила прямиком на ярусы котловинного дна. Именно к ней сейчас, доверившись старику, шли путники.

– То, что наш Город Солнца изнаночный… Думаешь, что-то значит? – спросил Дима.

– Может быть. – Покачалов осторожно промокнул лоб и шею влажной тряпкой. Боязливо взглянул налево, где в кустах прятался край ничем не отгороженной лестницы. Не хватало свалиться. – И мне кажется, на двух верхних террасах не только пахотные земли. Заметил там тёмные пятна на скальной стене?

– Пятна?

– Там какие-то пещеры. Надо будет слазить. Не удивлюсь, если там спрятано всё самое древнее. Что-нибудь чавинское. Они ведь не могли сразу тут обжиться. Наверняка поначалу сидели в естественных укрытиях.

– Думаешь, там разгадка величайшей тайны их расцвета и падения? Если они вправду провели здесь восемь веков, то…

– Не торопись. Мы пока вообще не знаем, что тут было до Города Солнца. И было ли вообще.

Отшельник вывел всех на заросшую круговую улицу первой террасы. Отсюда путникам предстояло пройти четверть общего кольца, прежде чем добраться до северной площадки и оттуда спуститься на верхний ярус котловинного дна.

Скоробогатов и Лиза на ходу о чём-то тихо переговаривались, но Покачалов ими не интересовался – слушал лишь разговор отшельника и Максима, чьи слова синхронно переводила Аня. Старик указывал на расставленные им силки и ловушки. Дикий зверь забредал в Город Солнца нечасто, и приходилось использовать все возможности его изловить. Спускаться к изножью хребта и охотиться на полуострове отшельник не хотел – не был уверен, что сможет занести добычу по горной лестнице. Возможно, опасался и встречи с тенями.

Силки, спрятанные под деревьями и стенами каменных каанчей, были неприметны. Если бы отшельник не встретил путников на выходе из расщелины, кто-нибудь из них наверняка попал бы в ловушку. Все старались идти точно вслед за стариком. Покачалов и Дима поглядывали на окутанные мхами строения, сохранившиеся чуть лучше похожих строений в крепостном поселении, но пока усмиряли соблазн осмотреть их изнутри. Вынужденно шли за Максимом, петляли в тенистом лабиринте из перистой листвы и завитых спиралью деревянистых растений.

На Покачалова изредка накатывал страх. Слишком уж по-свойски вёл себя старик. Слишком уж спокойно принял чужаков, не поинтересовавшись, как и для чего они сюда прибыли.

– Меня зовут Максим.

Самое время представиться.

– Здесь нет имён. Они остаются снаружи, – без улыбки отозвался старик.

Исчерпывающий ответ. Шустову-старшему отшельник точно пришёлся бы по душе.

– Давно вы здесь? – задавая вопрос, Максим поворачивался к шедшей за ним Ане, чтобы она в точности слышала его слова и сразу их переводила.

– Сорок два месяца, – ответил старик, ныряя под перекладины веток и следуя по ему одному заметной тропе.

– Сорок два месяца…

Условные тридцать лет впечатлили бы Максима меньше. Покачалов вообще не удивился бы, узнав, что старик лет пятьдесят провёл в кварталах Города Солнца. Так бывает. Беглый преступник, заблудившийся философ, обычный сумасшедший – мало ли кто уходит в глушь джунглей и не возвращается: гибнет в сельве или подселяется к индейским племенам и опять же гибнет. Старику повезло больше. Он наткнулся на полноценный, защищённый со всех сторон город. И стал его жителем, даже не понимая, что мог бы разбогатеть, расскажи нужным людям о сделанном им открытии. Но сорок два месяца… Он оказался в джунглях стариком? И выжил?