ей: «Мы не можем взять тебя прямо сейчас, потому что ты слишком маленькая». Энн Мари была в ярости. Она вернулась к репетициям, попала в труппу, стала ведущей балериной, а позже была назначена заместителем директора. «Мне нравится цитата Кэлвина Кулиджа (Кэлвин Кулидж – 30-й президент США (1923–1929). – Прим. пер.), которую всегда напоминала мне мать: “Ничто в мире не может заменить упорства. Талант не заменит его: нет ничего более обычного, чем талантливый неудачник. Гений тоже не заменит его: непризнанная гениальность почти вошла в поговорку. Образование не заменит упорства: мир полон образованных изгоев. Всемогущи лишь упорство и решимость”».

От скептиков до подталкивателей, от утешителей до раздающих оплеухи – голоса извне играют ключевую роль в наших жизненных трансформациях. Это Санчо Панса для нашего Дон Кихота, Гек для нашего Тома, Лаверна для нашей Ширли (Лаверна и Ширли – героини американского комедийного телесериала с одноименным названием. – Прим. пер.). Они являются нашими сорассказчиками, когда мы переосмысливаем и переписываем свои жизненные истории. Они маяки в нашем одиночном плавании. Они доверенные лица, товарищи, а иногда даже критики, которые подталкивают нас на один шаг ближе к окончательному обретению нашего нового «я».

Глава 12

Начните жить новой жизнью

Раскройте свое новое «я»

Однажды это просто происходит. Появляется оттенок нормальности, проблеск света, вдох, не обязательно проходящий через плотно сжатые челюсти, и выдох, который не заканчивается вздохом. Прошлое больше не отбрасывает такую длинную тень; будущее начинает появляться в поле зрения. Даже если этот момент наступает на ранней стадии трансформации, прежде чем человек полностью распрощается с прежней жизнью или наконец управится с беспорядком, его символическое значение все равно остается неизменным.

Пришло время запускать свежие проекты, делиться своей работой, отмечать успехи.

Раскрывать свое новое «я».

«Я использовал свое новое “я”, чтобы освободить множество людей, которые были такими же, как мое старое “я”»

Стивен Хассан был третьим ребенком в семье родителей из среднего класса из Флашинга, Квинс. Его мать преподавала в восьмом классе; отец владел хозяйственным магазином. «Когда мне исполнилось 17, обе мои старшие сестры вышли замуж и ушли из дома, – рассказывает Стивен. – Отец спросил меня, нужен ли мне хозяйственный магазин. Я писал стихи и рассказы, воображал себя писателем. Я ответил: “Категорически нет”, – и поступил в Квинс-колледж».

Стивен изучал писательское мастерство. «Я был интровертом, ужасно застенчивым и всерьез интересовался сексом», – говорит он. Однажды на первом курсе он сидел в кафетерии, когда три улыбчивые японские девушки начали с ним флиртовать. «Они спросили, могут ли они сесть за мой стол, вовлекли меня в разговор и пригласили зайти к ним домой, чтобы встретиться с друзьями со всего света».

Вечер проходил достаточно безобидно; студенты говорили об объединении людей разного происхождения; Стивен поблагодарил их и вышел на улицу. Они последовали за ним и спросили, вернется ли он на следующий день. Он вежливо отказался. «Я помню, что они дошли со мной до машины, шел снег, их было много, а они были даже без обуви. Они окружили мою машину и сказали что-то вроде того, что не отпустят меня, если я не пообещаю вернуться. Помню, я подумал: “Это сумасшедшие”, – но я всегда был очень принципиальным человеком и чувствовал себя виноватым».

Стивен вернулся, затем согласился отправиться с ними в поездку на выходные. Фургон 45 минут вез их за город. Когда за ними закрылись ворота, его новые знакомые объявили, что проводят совместный семинар с Церковью Объединения. «Я сказал: “Ого! Я еврей. Никто ни словом не обмолвился о церкви”. А они ответили: “В чем дело, Стив, у тебя есть предубеждения? Ты имеешь что-то против христиан?”»

Они также сказали, что фургон не тронется с места до следующего утра. В ту ночь они пели песни, ели, общались. «Это напомнило мне летний лагерь», – продолжает Стивен. Двухдневный семинар сменился трехдневным, потом и семидневным; Стивен пропускал занятия, бросил работу на полставки, отвернулся от своей семьи. «И я пришел к выводу, что мы живем в переломный момент в истории. У меня в голове родился ответ на вопрос, кто является мессией на Земле. Кто спасет планету, положит конец всем этим войнам и голоду, создаст мир, в котором все будут жить вместе в гармонии, как в Эдемском саду».

Этим человеком был преподобный Мун Сон Мен. Стивен стал мунистом.

И не просто мунистом. Стивен быстро стал правой рукой преподобного Муна. Он постригся, надел костюм, отказался от своего банковского счета, и ему предложили выбрать страну, которой он будет править, когда Мун начнет управлять миром. Он достиг подобного статуса, потому что проявил исключительные способности в вербовке новых членов, убеждая их в том, что Сатана захватил их семьи, и помогая им поверить в то, что именно Стивен знает их единственную истинную цель.

Он спал всего по три-четыре часа в сутки, отказался от мастурбации и секса и регулярно голодал. «Я довел себя до края пропасти», – рассказывает он. Затем, в 5:30 утра в пятницу, через два года после того, как он присоединился к церкви, Стивен ехал в фургоне, чтобы забрать нескольких членов за пределами Балтимора. Он не спал два дня. «И я въехал в тракторный прицеп на скорости 80 миль в час, – продолжает он. – Фургон был всмятку, а меня зажало в салоне. Пришлось выпиливать дверь».

В тот день Стивен сломал ногу. Он был госпитализирован на несколько недель. Но это означало, что он получил сон и еду. Он попросил разрешения у своей «божественной семьи» позвонить своей настоящей семье, особенно своей старшей сестре. «В детстве мы были очень близки, – говорит он. – Она сказала мне, что любит меня и что у меня есть племянник, с которым я еще не знаком: “Я хочу, чтобы он знал своего дядю Стиви”».

Стивен обещал ей приехать при условии, что она ничего не скажет родителям. Она нарушила договор. «Мои родители наняли команду бывших членов церкви, которые начали меня “депрограммировать” (“Депрограммирование” – один из методов психологической реабилитации адептов деструктивных сект. – Прим. пер.), – продолжает он. – С одной стороны, у меня был относительно легкий случай. Они забрали мои костыли, чтобы я не мог сбежать». Но он был также и трудным из-за того, насколько убежденным фанатиком Стивен стал. Однажды утром отец взял сына на прогулку, и тот чуть не свернул ему шею. «Я бы потом покончил жизнь самоубийством, но я действительно считал, что лучше сделать это, чем предать мессию».

Но тогда отец повернулся к нему и заплакал. «Если бы я был твоим сыном, твоим единственным сыном, что бы ты сделал?» – спросил он. «Я только однажды видел,