class="p1">Как и раньше, когда несколько человек сохранили на память ботинки, здесь мы снова видим, что три человека в разных жизненных обстоятельствах высказывают одно и то же наблюдение.

Что же такого глубокомысленного связано с оплатой счета за кабельное телевидение, или со стрижкой лужайки, или чисткой раковины?

На протяжении многих лет психологи наблюдают, что жить осмысленной жизнью – значит, выстраивать обширный метанарратив о том, что для нас наиболее важно: о работе, семье, служении, поклонении, красоте и т. д. Преимущество формулирования наших всеобъемлющих источников идентичности состоит в том, что позволяет нам контекстуализировать и упорно преодолевать повседневные досадные неприятности. Как выразился ведущий исследователь в этой области Рой Баумейстер, смысл «легче течет вниз, чем вверх».

Мои беседы были напоминанием о том, что обратное также может быть справедливо: если мы теряем связь с нашими более крупными источниками смысла, мы можем сосредоточиться на самых крошечных, самых случайных вещах, помогающих нам в течение дня, и отталкиваться от этого. В трудные времена мы цепляемся за мелочи. Мы сосредотачиваемся на кажущихся незначительными или спонтанными действиях, которые становятся иррационально важными символами нашей способности выстоять. Один из них – это первый нормальный поступок. В первый раз мы смеемся после сокрушительной потери, в первый раз сидим на унитазе после длительного постельного режима, в первый раз идем в супермаркет после публичного унижения.

Со временем эти маленькие победы объединяются в более крупные победы и более полные повествования. И хотя эти обобщения имеют решающее значение, первая победа часто приобретает мифический вес. Это первая отметка мили на марафоне к выздоровлению, первый стежок на разбитом сердце. Сэмюэл Джонсон (Сэмюэл Джонсон – английский литературный критик, лексикограф и поэт эпохи Просвещения. – Прим. пер.) однажды заметил, что временами он погружался в состояние летаргии, настолько «вялое и бездейственное, что был не способен различать время на городских часах», но простого акта вставания со стула часто было достаточно для того, чтобы поднять настроение. У Джонсона, конечно, не было счетов за кабельное телевидение, но он понимал, что иногда необходимо начать с действий (пусть эмоции следуют за действием) и позволить простейшим телодвижениям придать импульс нашему возрождению.

Вот еще несколько примеров первого нормального момента:

• Через несколько недель после того, как годовалому сыну Кейси Кейс был поставлен диагноз «диабет первого типа», она должна была перевезти его из Техаса в Вашингтон, округ Колумбия. «Я сижу в больнице и думаю: “Мы должны отменить эту поездку. Я должна путешествовать со всеми этими лекарствами, шприцами и всеми этими вещами на случай чрезвычайной ситуации”. И одна из медсестер сказала: “Мы можем вам помочь”. Они подготовили меня к тому, чтобы пройти предполетный досмотр, я установила капельницу в доме моей подруги, и все было в порядке. Оглядываясь назад, я понимаю, что эта поездка вселила в меня столько уверенности. Я не думаю, что мы бы переехали в дом на колесах и жили в дороге, если бы не тот опыт».

• После того как Крис Уодделл сломал спину на горнолыжном склоне, первые месяцы его пребывания дома в Миддлбери были «просто дождливыми, грязными, отвратительными и депрессивными». Тем летом тренер Криса отвез его в Новую Зеландию, чтобы он присоединился к паралимпийской сборной США. «В тот первый день я чувствовал себя просто ужасно. Главный тренер смотрел на меня так, будто думал: “Этот парень даже сотню ярдов не одолеет”. Но в начале той недели, когда я сделал свой первый настоящий поворот на монолыже, это был прорыв, в котором я так нуждался». Он завоевал 13 паралимпийских медалей и стал самым титулованным мужчиной-монолыжником в истории.

• Джанель Ханчетт лишь недавно справилась с алкогольной зависимостью, когда они с мужем перевозили своих детей в Хаф-Мун-Бэй, штат Калифорния. «Это была одна из первых поездок всей семьей после того, как я с ними воссоединилась. Я ехала и не могла ясно видеть сквозь стекло из-за всех этих мертвых мошек и прочего. Мой муж сказал: “Включи дворники”. Я была алкоголичкой и наркоманкой в течение долгих лет, и в моей машине не было жидкости для стеклоомывателя. Так что я засмеялась: “Да ладно, как будто у меня есть в бачке жидкость”. И он сказал: “Я добавил немного, пока мы остановились заправиться”. Я включила дворники, и дети на заднем сиденье просто рассмеялись. И каким бы нелепым этот момент ни был, он был одним из самых радостных в моей жизни, потому что я поняла прежде всего то, что это было невероятным сигналом: у меня есть жизнь, которая работает».

Тщательно продуманные планы

Хотя первый нормальный момент, возможно, и является первым шагом к нормальному состоянию, но он далеко не последний. Со временем люди выдвигают множество новых инициатив. Они выращивают помидоры, становятся тамадами на свадьбах, читают Пруста, убирают свои туалеты, отправляются в пеший поход по паломническому пути Камино-де-Сантьяго, работают волонтерами в приюте для бездомных. Они начинают личные проекты.

Представление о том, что личностный рост предполагает постановку целей, имеет давнюю историю. В 1840-х годах Кьеркегор сказал, что, когда одна личная мечта рушится, мы должны обратиться к другой, и этот процесс он сравнил с севооборотом. В 1960-х годах психологи определили план как центральную черту человеческого поведения. Было показано, что люди, преодолевшие препятствия, являются независимыми, целеустремленными и ориентированными на будущее. Они строят планы.

В 1980-х годах кембриджский психолог Брайан Литтл начал использовать понятие личных проектов, чтобы развить более четкое понимание того, как люди преодолевают трудные времена. Литтл был частью смелого движения, которое противодействовало распространенному мнению о том, что все люди обладают фиксированными личностными чертами (экстраверсией, интроверсией и т. д.), – идее, царившей в течение 50 лет. Литтл показал, что, хотя некоторые из наших качеств стабильны, другие формируются нашим окружением или обстоятельствами. В ответ на жизненные события мы развиваем новый образ жизни, новые привычки и новые проекты.

Сотни исследований личных проектов показали, насколько они важны для нашей идентичности. В среднем мы реализуем до 15 проектов одновременно – от получения лицензии пилота и похода по Гранд-Каньону до заделки дыры в стене до того, как Фред вернется домой. Женщины обычно ищут для своих проектов поддержку; мужчины стремятся к независимости, чтобы закончить свои. У нас больше шансов завершить эти проекты, если мы формулируем их как намерения (навести порядок в гараже), а не как желание (найти время, чтобы навести порядок в гараже).

Вдохновленный этим исследованием, я включил вопрос по этой теме: «Пожалуйста, расскажите о трех личных проектах, которыми вы сейчас занимаетесь». После того как наша команда проанализировала ответы, выявилась интересная закономерность. Проекты людей, как правило, соответствуют азбуке