Увидев, что Тир не успеет вовремя поймать молот, Малигос помчался за ним. Стоило ему сорваться с места, как Кейлек заметил в воздухе другой предмет.

Артефакт, сорвавшийся с пояса Тира, тоже полетел вниз.

Тир, все еще державшийся за крыло, очевидно, тоже заметил пропажу. Уже не успевая дотянуться до молота, хранитель попытался не утратить хотя бы артефакт. Он поймал его в тот же миг, когда зубы Галакронда сжались на его руке.

Вопль Тира эхом разнесся по всему краю. Его хватка ослабла, он выпустил крыло Галакронда и рухнул вниз.

Позабыв о молоте, Малигос метнулся к Тиру. Он поймал истекающего кровью хранителя титанов за плечо и закряхтел, почувствовав, насколько тот тяжел. Падение Тира замедлилось, но не остановилось.

Изера пришла Малигосу на помощь. Она не дала Тиру выскользнуть из его лап. Шипя от усилий, маленькая самка все-таки смогла помочь Малигосу дотащить их троих до вершины горной гряды. Алекстраза прикрывала их сзади.

Кейлек и его носитель оба ждали, что Галакронд сразу же бросится в погоню, но вместо этого безобразное чудовище повисло в воздухе. Исходившее от него зловещее сияние стало как никогда ярким. А еще исполин, похоже, продолжал расти.

Ноздорму и Нелтариона нигде не было видно. Малигос посмотрел на Тира, взявшего на себя командование протодраконами в надежде уничтожить Галакронда. Чудовище откусило всю кисть Тира, и кровь покрывала на только обрубок, но и почти все тело хранителя.

Галакронд снова громогласно взревел, выражая свое презрение к крошечным созданиям, желавшим положить конец его восхождению к величию. Малигос перевел взгляд с раненого Тира на кошмарно огромную тварь, и Кейлек почувствовал, как его мысли наполнились страхом за собственную судьбу и за судьбу этого мира.

Кейлек знал, что Азерот переживет Галакронда. Но, глядя на то, как исполин своим чудовищным присутствием заполняет все небо, синий дракон засомневался в том будущем, от которого все больше и больше отдалялся. Более того, теперь, когда жизнь покидала Тира, а артефакт оказался в бездонном брюхе гиганта, Кейлек не видел будущего и для себя. Он и Малигос наверняка погибнут вместе с остальными протодраконами.

И, словно подтверждая неотвратимость их трагической судьбы, Галакронд продолжал расти и меняться…

По лицу Джайны градом катил пот, но она упорно продолжала творить чары. Нексус мерцал, и наружные защитные заклинания стали видимы даже взгляду лишенных магического дара существ, хотя таких рядом и не имелось. Верховная чародейка чувствовала, как преграды сопротивляются ее вторжению, и изо всех сил парировала их действия.

А затем… всякое сопротивление прекратилось. Защитные чары вернулись к своему прежнему состоянию. Нексус перестал светиться.

И Джайна без промедления переместила себя внутрь.

К ее удивлению, зал, в котором она очутилась, выглядел нетронутым внешним натиском. Отложив эту мысль, верховная чародейка воспользовалась своими силами, чтобы обнаружить любую незримую угрозу, которая все еще могла таиться в убежище синих драконов. Ничего не найдя, она отправилась туда, где в последний раз видела Кейлека.

Поначалу она его не заметила. Джайна запаниковала, но, оглянувшись через плечо, увидела бывшего Аспекта лежащим лицом вниз на другом краю комнаты. Судя по всему, он полз в ту сторону.

Стоило Джайне об этом подумать, как левая рука Кейлека пошевелилась. Его пальцы начали скрести пол, и Джайна, к своему ужасу, увидела, что эти пальцы заканчиваются драконьими когтями. Когда чародейка подошла, то разглядела в нем и другие измененные черты.

Приближаясь к Кейлеку, Джайна почти оступилась – пол вокруг стал скользким от его пота. Вдобавок к своему искаженному виду, дракон казался еще более истощенным, чем прежде.

С растущим гневом Джайна посмотрела на артефакт. Он слегка мерцал, едва испуская магическую энергию, и казался опытной чародейке вполне безобидным.

Усилив собственные защитные чары, Джайна осмотрела предмет. С одной стороны, она восхищалась особенностями этого творения, но с другой, ненавидела его за то, что он сделал с ее Кейлеком. Это чувство овладело разумом и сердцем чародейки, и Джайна, начертав перевернутый символ, отправила его в сторону артефакта.

Но стоило изображению прикоснуться к реликвии, как она замерцала. Джайна все еще поддерживала связь с символом, и энергия артефакта потекла через него к чародейке. Она не успела вовремя завершить заклинание.

Мир Джайны перевернулся и окутался непроглядной тьмой. Затем послышался невнятный гомон голосов, явно принадлежавших каким-то ящерам. А затем чародейка увидела безумный калейдоскоп картинок и существ, в которых узнала протодраконов. Посреди этого водоворота Джайна осознала, что она сама стала протодраконицей. Причем чародейка знала эту протодраконицу в жизни, хотя выглядела та совсем по-другому.

«Алекстраза? Я стала частью Алекстразы?»

Эта Алекстраза была очень юной, и Джайна даже не подозревала, что когда-то бывшая Аспект была такой. Глазами протодраконицы чародейка увидела и других драконов, которые показались ей смутно знакомыми. Однако, если бы не мысли Алекстразы, Джайна бы никогда их не узнала. Она увидела Изеру (невероятно маленькую Изеру), Ноздорму, Нелтариона – Нелтариона! – и Малигоса.

Каждая сцена длилась не более мгновения, и Джайне показалось, что многие из них шли не по порядку. В большинстве из них вообще было невозможно разобраться, а некоторые заставили ее испытать ужас. Верховная чародейка увидела кошмарных, гниющих протодраконов, превратившихся в нежить. Увидела обескровленные трупы. Но самым страшным Джайне показалось то, каким чудовищным на самом деле был Галакронд. Глядя на него, чародейка ощущала леденящий ужас Алекстразы, как свой собственный.

Все это показалось ей невыносимым. От напряжения Джайна чуть не потеряла сознание. В последнюю секунду она мысленно представила перевернутый символ и попыталась наложить его на каждый мелькавший перед ней образ.

Ахнув, чародейка пришла в себя и отшатнулась от артефакта. Если бы не ее защитные заклинания, Джайна наверняка упала бы и разбила голову. А так она лишь быстро прислонилась к ближайшей стене и простояла там несколько минут, борясь с головокружением.

Эхо голосов все еще раздавалось в ее сознании. Джайна перевела взгляд с артефакта на Кейлека. Теперь она понимала, через что ему пришлось пройти, но подозревала, что сама она пережила лишь малую толику испытаний, выпавших на долю синего дракона.

Как только Джайна почувствовала в себе достаточно сил, то вернулась к Кейлеку. Ласково прикоснувшись к нему, она перевернула дракона на спину. Оказавшись с ним лицом к лицу, чародейка поняла, что он в гораздо худшем состоянии, чем она думала. Он напомнил ей описания жертв Изумрудного Кошмара. Тогда тысячи существ оказались бессильны перед могуществом Владыки Кошмара и его господина. Они лежали, беззащитные, и не могли очнуться от мучительного сна, даже когда их рассудок начинал угасать.