Подняв руки к небу, жрец что-то громко сказал, сбросив наземь плащ. Затем подал знак воинам, и те, развязав девушку, проворно сорвали с нее всю одежду. Несчастная не оказывала никакого сопротивления, не кричала, не плакала. То ли мухоморами ее опоили, то ли дева смирилась со своей участью, мечтая лишь об одном – поскорее попасть в другой мир. Скорее всего, и нойда приложил к этому руки – просто загипнотизировал, затуманил девчонке мозги.

Подойдя к деве, черный ярл погладил ее по плечу и, заглянув в глаза, передал воинам… Миг – и несчастная жертва уже болталась на суку, повешенная за ноги.

– Великая мать Змея-а-а-а! – упав на колени, заорал Торкель. – Прими нашу посланницу!

– Прими! – словно дирижер, жрец обернулся к толпе и взмахнул рукою.

– Прими! – яростно заорали парни.

– Славься! Великая Змея-мать!

– Прими! Славься! Славься! Прими! – так и орали речитативом, словно рэперы. В такт им нойда забил в бубен. Совсем стало хорошо, радостно. Для полноты впечатления не хватало только негров и брейкданса.

– Прими – славься!

– Славься – прими!

Под ритмичный стук бубна и вопли «пустоглазых» парней черный ярл Торкель Кю, выхватив из-за пояса нож, одним движением перерезал подвешенной жертве горло! Бросив бубен, нойда тотчас же подставил под льющуюся потоком кровь ладони… омыл лицо… То же самое сделал и ярл… А потом уж ринулись и все желающие… кому кровушки хватило!

Затем начались ритуальные пляски, жрец снова схватил бубен, все запрыгали, завопили, некоторые образовали хоровод вокруг священной березы и подвешенной к ней истекающей кровью жертвы.

Черный ярл куда-то исчез, и это почему-то сильно беспокоило Гендальфа – он бы сейчас предпочел не упускать своего врага из виду. С другой стороны – время сейчас работало на конунга. Лишь бы только не подвел Ульф!

Ульф не подвел!

В чаще снова затрубил рог, на этот раз – неуверенно и тревожно. Выскочив из лесу, к Скъольду подбежал часовой…

– Враги! – истошно закричал Ворон. – Всем – в усадьбу! Готовиться к битве!

Укрыться в усадьбе, однако, успели далеко не все, большинству пришлось принимать бой здесь, у Черного озера. Не успели, чего уж. Да и мудрено было успеть, когда почти из-за каждого дерева, жутко вопя и размахивая секирами и мечами, выскочили окольчуженные викинги Рольфа!

Как раз в этот момент нашелся и Торкель, его черный плащ промелькнул в ельнике, и тотчас же заржали кони.

– Врешь, не уйдешь! – стиснув зубы, конунг бросился следом, подобрав выроненную кем-то дубинку. – Не уйдешь…

Он нагнал ярла уже почти у самой трясины. Просто метнул дубинку, угодив в шлем. Торкель Кю почему-то оказался один… быть может, просто спасал свою шкуру, и охрана где-то отстала, замешкалась… да-да, именно так!

– Ага… Странник! – узнав, засмеялся ярл. Глаза его сузились, на тонких губах заиграла злая усмешка.

Не говоря больше ни слова, Торкель выхватил меч и, пустив коня вскачь, ринулся на конунга.

Гендальф спокойно ждал и, подпустив скачущего врага ближе, просто метнул нож… лишь скользнувший по кольчуге черного ярла. Лошадь пронесла врага далеко вперед, теперь ярл должен был развернуться… Конунг проворно подобрал в траве дубинку… хоть что-то…

Торкель не повернул коня. Наоборот, подогнал, скрываясь за соснами. Что же он, трус? Или…

За спиной Гендальфа вдруг послышался жуткий, леденящий душу вой! Так мог выть оборотень… или берсерк перед схваткой!

Гендальф тотчас признал берсерка – здоровущего огненно-рыжего парнягу по имени Свейн Кровохлеб, преданный черному ярлу, как никто другой. Могучий торс гориллы, несуразно длинные руки, массивная челюсть и маленький покатый лоб с большими надбровными дугами. Маленькие, глубоко посаженные глазки смотрели на конунга с нескрываемой злобой и торжеством. Ну да – с торжеством. Ведь берсерк уже победил – ну, кто из простых смертных с ним мог бы сравниться?

Зарычав по-звериному, берсерк расцарапал себе грудь, поросшую рыжими волосами, и, схватив устрашающих размеров секиру, с воем бросился на Гендальфа. Конунг тотчас же метнул дикарю в лоб подобранную дубинку! Метнул, как надо, что сказать. Кому иному бы все мозги вышибло от такого удара. Но только не Кровохлебу. Конечно, столь могучий и меткий удар привел врага в некоторое замешательство, но, увы, ненадолго. Были бы мозги – было бы сотрясение, однако же – откуда возьмутся мозги у берсерка?

Свейн снова зарычал, замахиваясь секирой… Резко упав наземь, конунг достал берсерка ногой, сделал подсечку… ревущий здоровяк завалился назад, но тут же вскочил, не выронив свое грозное оружие… Гендальф ударил его кривым в челюсть… Только руку разбил, чертову рыжему гаду этот удар пришелся, что слону дробина! Что ж, оставалось лишь умереть с честью… или…

Что-то просвистело в воздухе, совсем рядом. Тупая физиономия Свейна удивленно вытянулась, здоровяк на миг застыл и, словно мешок, повалился навзничь. Поспешно отпрыгнув в сторону, Геннадий удивленно хмыкнул, увидев аж четыре стрелы, торчащие из спины и затылка поверженного гиганта.

– Зря говорят, будто берсерки так уж неуязвимы в бою, – с луком в руках выбрался из-за кустов можжевельника верный Херульф Отважный. – Конечно, двое дерутся, третий – не лезь. Таковы обычаи викингов… Но они язычники, а я – христианин, мне можно их правила и нарушить. Ведь ты же не в обиде на меня, мой конунг?

Воевода Скъольд Ворон погиб в схватке, «Змеиный» ярл Торкель Кю позорно бежал, но вот волхву Хяндиказу уйти не удалось. Именно Хяндиказ – «Волк» по приказу Торкеля наслал заклятье на Эдну, умело обойдя защитный наговор, тот самый, что грозил неминуемой смертью всякому, кто покусился бы на жизнь дочери Эйрика-конунга.

Старый пройдоха Хирб посоветовал не убивать черного нойду – ведь тот мог пригодиться против колдовства Торкеля. Черный ярл, скорее всего, просто так не оступится и все же постарается ликвидировать законную наследницу конунга приладожской веси – свою родную сестру. После смерти супруги Гендальф потеряет законное право на трон и по всем законам будет считаться узурпатором, с которым можно и нужно бороться.

Бежавший Торкель-ярл, казалось бы, сгинул, пропал, словно прошлогодний снег, никто и нигде не мог обнаружить даже его следов. Однако в лесных чащах по-прежнему оставались тайные схроны, подобные тому, что был выявлен и разгромлен Странником в лесу у Черного озера. В этих схронах имелись и опытные воеводы, и молодые парни, превращаемые колдунами-нойдами в послушных «пустоглазых» зомби, готовых на любые мерзости по слову своего вождя.

Не-ет, Торкель вовсе не отсиживался в каком-нибудь урочище, не копил просто так злобу – он действовал, и это было понятно по слухам, что ходили по всему Приладожью, от Альдейгьюборга и до Свири-реки. Все чаще говорили, будто бы юная Эдна не имеет никакого права на трон своего отца, поскольку была в наложницах, а, следовательно, рожденные ею дети не будут иметь чистоты. Не может быть чистых детей от нечистой матери! Раз так, то и великие боги отвернутся от Эдны и ее супруга Гендальфа Странника, безродного, непонятно откуда взявшегося бродяги, по чистой случайности сколотившего шайку в далекой английской земле.