передышки вперёд. В войске появились слухи о непробиваемых панцирях парфян, мужество воинов таяло (Plut. Crass. XVIII) – он не сделал ничего, чтобы приободрить их. К Каррам его армия подошла изнурённой, голодной и томимой жаждой[1215]. По сути, она уже была небоеспособной.

Почти не имея конницы, Красс завёл свою армию в степи, что сразу же дало все тактические преимущества парфянской кавалерии. Поэтому мобильность и оперативность парфян была несравненно выше.

Ошибочным было решение бросить в атаку на катафрактариев лёгкую пехоту, которую парфяне без труда отогнали стрелами (Plut. Crass. XXIV). Ошибкой, и даже жестом отчаяния, был приказ Красса атаковать парфян лёгкой галльской конницей. Вопреки утверждению Н. Дибвойза[1216], галлы оказались совершенно не эффективными против катафрактариев. В самом начале атаки многие из них потеряли под парфянскими копьями своих не защищённых бронёй коней (Plut. Crass. XXV). П. Вилкокс абсолютно прав, что против неуязвимых для дротиков и стрел катафрактариев не мог устоять никакой другой вид кавалерии[1217]. Вместе с молодым Крассом погибла лучшая часть римской конницы и стали невозможны отступление и даже активная оборона.

Окружённый врагом, Красс построил легионеров на холме (что было правильно), но слишком плотными рядами (что было глупо). Нерассредоточенные скучившиеся воины стали прекрасной мишенью, и ни одна вражеская стрела не миновала цели. Расстреливаемые римляне были бессильны «уравнять условия боя» (Plut. Crass. XXIV).

После гибели сына Красс на время впал в прострацию, полностью устранившись от функций командира. Предоставленные самим себе воины впали в полное отчаяние. Даже сейчас не всё было потеряно – парфяне не сражались по ночам, можно было выстоять до заката солнца и уйти от преследования в холмах. Но деморализованные воины заставили своего командира согласиться, вопреки всем римским традициям, на переговоры с победившим врагом. В чрезвычайных обстоятельствах власть полководца должна быть беспрекословной. Последними тактическими ошибками Красса стали уступка воинам и согласие на переговоры.

Т. Моммзен и Г. Дельбрюк полагают, что переговоры сорвались из-за взаимного недоверия и недоразумений[1218]. Однако Плутарх определённо пишет, что для парфян переговоры были только хитростью (Plut. Crass. XXX). Очевидно, они опасались, что ночью римляне уйдут, и не хотели допустить этого. Красс был коварно убит, легионеры частью сдались в плен, частью были уничтожены (Plut. Crass. XXXI).

13. Военно-технический аспект. Все перечисленные предыдущие пункты важны сами по себе. Они подготовили поражение Красса. Но если бы даже после всех этих ошибок легионеры вступили в «правильное» сражение с парфянами, римляне разгромили бы их. И тогда нам пришлось бы объяснять причины победы римлян.

При всех ошибках Красса исход похода решался в битве при Каррах. Как справедливо отмечает В. Тарн, в любом случае римляне рано или поздно оказались бы на открытом пространстве, где их неизбежно атаковали бы катафрактарии[1219]. Конечной (и главной!) причиной поражения стал именно военно-технический аспект. Он проявил бы себя в любом случае. Поэтому его нужно разобрать подробнее. Под Каррами столкнулись не просто две армии. Сошлись Запад и Восток, две принципиально разные тактики ведения боя и технического оснащения войск. Земледельческий Запад сразился с кочевым Востоком на его территории. И проиграл. Почему?

Ответ на этот вопрос кроется в принципах вооружения воинов и, исходя из оружия, методов ведения боя. А всё это, в свою очередь, определялось условиями жизни, экономикой и природными условиями.

Излюбленным оружием римлян всегда был меч. В меньшей степени – копьё. В земледельческих цивилизациях они всегда были главным наступательным оружием. Исходя из римского менталитета, vir bonus побеждает врага в честном единоборстве: меч на меч, сила на силу. Любой бой распадается на серию единоборств, побеждает достойнейший. Не обязательно самый сильный, а более искусный во владении мечом, более опытный. Поэтому легионеры до изнурения отрабатывали технику владения гладиусом. Римский способ ведения боя – это рукопашный бой на близкой дистанции.

Защитное вооружение легионера было идеально приспособлено для ближнего боя. Шлем, кольчуга или панцирь. В рукопашной схватке обученный легионер легко отбивал удары в не защищённые доспехами части тела щитом или мечом. Щит защищал и от одинокого лучника. Но если лучников было много, щит ничем помочь не мог. Воины Красса поражались стрелами в основном в незащищённые руки и ноги (Plut. Crass. XXV). Даже одной стрелы в руку или ногу было достаточно, для того чтобы легионер стал полностью небоеспособен. Раненых было очень много (см.: Plut. Crass. XXVIII). Для дистанционного боя защитное вооружение легионера было совершенно не приспособлено.

Конница всегда была слабым местом римской армии и по количеству, и по качеству. Комплектовалась она из сословия «всадников» и поэтому не могла быть очень многочисленной. Как и у любого земледельческого народа. Римляне – прирождённые пешие бойцы, и, видимо, на коне чувствовали себя не очень уверенно. Тем более что стремян они не знали. Можно предположить, что выучка кавалеристов оставляла желать лучшего. Сталкиваясь с численно превосходящей конницей, римляне часто терпели поражение. Вооружение всадника было «полутяжёлым», а своей лёгкой конницы у римлян практически не было. Поэтому широко привлекалась кавалерия союзников: нумидийцев, галлов, пергамцев, фессалийцев.

Оружие дистанционного действия было представлено прежде всего пилумом. Современные испытания показывают, что с пяти шагов пилум пробивает сосновую доску толщиной в 30 мм[1220]. Но если противник находился дальше 30–40 м, то пилум становился неэффективен. Легковооружённые воины с помощью специального метательного ремня бросали дротики на 60–65 м[1221], но легионеры дротиков не имели.

Пращой римляне пользовались лишь в период ранней Республики. Позже она применялась только легковооружёнными римскими союзниками (балеарцами и другими). Лук со стрелами никогда не был римским оружием – его использование противоречило римским понятиям о честном бое. Отряды лучников поставлялись только союзниками. При этом западный лук был менее дальнобоен, чем восточный.

Метательные машины были известны римлянам (Veget. Epitoma rei mil., II.25; IV.22.29), но использовались в основном при осаде городов[1222]. Источники практически не сообщают об их применении в полевых условиях. Против галлов или эллинистических армий, тактика боя которых мало отличалась от римской, они и не были особо нужны. Но если бы Красе позаботился снабдить свою армию несколькими десятками таких машин, он лишил бы парфян их преимущества, т. е. возможности безнаказанно расстреливать римлян на расстоянии. Убойность и дальнобойность даже лёгкого полевого онагра намного превосходила мощь восточного лука.

Суммируя, следует признать, что римское вооружение было типично для земледельческого народа. Отличаясь высоким качеством, оно полностью соответствовало целям и задачам сражений с такими же земледельческими народами.

Все эти военно-технические моменты и обусловили тактику боя римлян. Сходясь с врагом, легионеры забрасывали его градом пилумов, выбивая передние ряды или лишая их щитов, в которых застревал тяжёлый пилум. Затем с ускорением набрасывались