Если хотите.

Все, кроме Диоса, онемели от изумления. Юст первым пришел в себя:

– Ты с ума сошла?! Так нельзя!

– Не ярись, Юст, – одернул его Диос. – Помнится, когда-то ты сожалел, что твоя кровь отравлена.

– Это другое!

– То же самое. Тем более что ты прав – обратно кровь уже не вернуть.

– Ты… Ты что, позволишь ей это?

Диос помолчал, задумчиво посмотрел на Эни и вскоре ответил всем сразу:

– Я тут ни при чем. Это кровь Эни, она имеет полное право распоряжаться ею по своему усмотрению. Если она хочет отдать ее вам – пусть будет так. Ты уверена, Эни?

– Да, – твердо ответила она. – Уверена.

Это была малость по сравнению с тем, что им пришлось пережить из-за нее. Кроме того, если Темнокрылые обретут магические способности, они смогут сделать куда больше… Пойти за Двуликим до самого конца. Остановить войну.

Сделать так, чтобы ни одного эвендина больше не постигла такая ужасная судьба.

Диос кивнул.

– Тогда подумайте до завтра. Если вы согласитесь, я не стану возражать и научу вас управляться с магией. Имейте в виду, что просто не будет. Если откажетесь, никто не осудит. Пусть каждый решит за себя.

– Уподобиться Гениям Готтрана… – пробормотал Гильем.

– Но так у нас будет гораздо больше шансов на победу.

– Что верно, то верно…

– Решайте, – повторил Диос. – У вас достаточно времени. Сейчас идите, сегодня был трудный день. Хотя можете остаться здесь, места всем хватит. Теперь уже ни к чему таиться. Ты не против, Кристина?

– Я разместила бы тут целый гарнизон, если бы они заслужили это спасением Эни. Пойдемте.

– Диос, а что Ишдат?

Диос вздохнул и нехотя проговорил:

– Пусть кто-нибудь найдет тайновидца по имени Орталия. Он придет в Ишдат и скажет, что делать.

Все ушли. Эни и Диос остались одни.

– Ты не злишься? – тихо спросила Эни.

– За то, что ты надумала подарить мне отряд Гениев? Нет. Как я и сказал, ты имеешь право решать. Надо бы завтра с утра подготовить кровь…

– Они согласятся? Ты точно знаешь?

– Да, согласятся. Но не все, – уточнил Диос. – Не нужно быть тайновидцем, чтобы знать это заранее. Они хотят победы и прекрасно понимают, что твоя кровь сделает их гораздо сильнее. Особенно после столкновений с королевскими Гениями.

– Просто я думала, что пить кровь эвендинов – это плохо…

– В первый раз эвендины отдали свою кровь добровольно, и это принесло победу над ильфитами. Зло начинается, когда что-то забирают силой. Да, у тебя забрали кровь против твоей воли, но предлагаешь ты ее добровольно, поэтому в согласии Темнокрылых не будет ничего преступного. Ты знаешь, как-то раз кое-кто – не буду называть имени – потерпел болезненное поражение при встрече с Готтраном, и тогда Юст всерьез пожалел, что не может поделиться своей кровью, ведь она отравлена. Я был так рад. Эвендин настолько доверился человеку, что сам пожелал дать ему свою кровь…

– Почему тогда он сейчас возмущается?

Диос усмехнулся.

– Наверное, считает, что тебе отдавать свою кровь не пристало, а вот он – другое дело.

– Но почему? Мы же оба – эвендины. Это потому, что я девушка?

– Ну… Не совсем. – Диос погладил ее по голове. – Ты в силах поесть?

– Не знаю. Наверное.

Он вернул ее обратно в комнату Кристины, и Дорте принесла суп. Она собиралась накормить Эни, однако Диос сказал, что это слишком ответственная и важная задача, и взялся за дело сам. Эни так и не поняла, шутит он в такие моменты или нет.

После еды Эни почувствовала себя лучше. Нерешительно тронув Диоса за руку, она прошептала:

– В Ишдате… Это ведь я натворила, верно?

– О чем ты?

– Струна. Я тронула ее, и после этого все началось. Да?

Он отставил пустую тарелку в сторону и посмотрел на Эни задумчивым взглядом.

– Нет. Ты, в некотором роде, стала причиной, но нельзя сказать, что это сделала именно ты. Когда-нибудь нечто подобное должно было начаться. Я надеялся, что это нечто будет другим, но… Они сами сделали выбор. Они совершили жестокое и подлое преступление, и я решил, что они заслуживают кары. Разве нет?

– Наверное. Но не все же.

– Мой гнев – это гнев Предвечных. Сдержать его сложно, да и не хотелось. Но хорошо, что ты и Темнокрылые попросили за остальных людей.

Эни кивнула и прикрыла глаза: сильно болела голова. Диос молча сидел рядом. Его присутствие успокаивало, и вскоре Эни погрузилась в глубокий сон.

Глава 23

Эни проснулась посреди ночи. Было темно и тихо. Диос по-прежнему находился рядом – он прилег на край кровати поверх одеяла и крепко уснул. При взгляде на него Холодная Эни таяла: сразу хотелось прижаться к нему и забыть обо всем на свете, полностью отдать себя в его волю.

Но он не отходил от нее много часов, и разбудить его было бы преступно. Эни осторожно встала с кровати, надела на всякий случай свою накидку, предусмотрительно оставленную кем-то на сундуке, и вышла в коридор. Она все еще чувствовала слабость, но было душно, а тело требовало хоть какого-нибудь движения.

Эни осторожно приоткрыла входную дверь, ступила на крыльцо и с удовольствием вдохнула холодный ночной воздух. Небо уже начало сереть.

– Доброй ночи, – послышался за ее спиной глухой голос.

Она обернулась. Рядом, прислонившись к стене, стоял Эрнальд. На траве у крыльца спал Юст. Он лежал на спине, положив руки за голову; ночная прохлада, судя по всему, не причиняла ему ни малейшего беспокойства.

– Доброй, – ответила Эни несколько запоздало. – Почему вы не спите?

– Так спокойнее.

Эни не совсем поняла, что он имел в виду, но кивнула. Она посмотрела на серевшее небо, подернутое блеклыми облаками, и спустя пару минут молчания решилась спросить:

– Значит, вы – симаргл?

Этот момент в рассказе Диоса поразил ее едва ли не больше, чем все остальное, хотя она сразу вспомнила, как Юст говорил Кристине, что знаком с одним симарглом. И все равно непросто было поверить, что легендарное существо, получеловек-полуптица, так долго находилось совсем рядом с ними и внешне было неотличимо от простых людей.

Эрнальд молча наклонил голову.

– Но как так получилось? Откуда вы здесь?

Эни не надеялась, что он ответит на этот исполненный любопытства вопрос, однако Эрнальд, выдержав продолжительную паузу, тихо заговорил:

– Когда я был совсем юн, я нарушил одно из правил – вылетел за пределы нашей территории. Если бы я вернулся и об этом стало