требование. Тогда они возмутились и, как передает одно известие, убили Ореста; по другим известиям, его убил сам Одоакр. Когда это совершилось, Одоакр выступил во главе войск, обещал дать желаемый ими земельный надел с условием, чтобы ему повиновались. Провозглашенный предводителем всех дружин германских, он арестовал малолетнего Ромула Августула, назначив ему пожизненный пенсион в пять тысяч солидов.

После этого он занялся проведением требуемого раздела; Одоакр взял одну треть земель римских для германцев, в противоположность вестготам и бургундам, присвоившим себе две трети. Земли, отданные германцам Одоакром, не представляли сплошной цельной полосы; напротив, они были разбросаны в различных местах средней и южной Италии, что также не способствовало прочности германских поселений. Кроме того, варвары эти не имели твердой основы племенного единства, так как они принадлежали хотя и к родственным, но все же различным племенам (ругов, сциров, герулов и др.). Итак, и в Италии, подобно тому как в других провинциях империи, переворот совершился не вдруг, не имел характера насильственного вторжения германского элемента. Завоеватели не явились извне, не разбивали римских легионов, не захватывали в свои руки побежденную империю. То же постоянное долговременное, непрерывное накопление германских сил, служба в легионах, работа на полях римских, которые мы видели в провинциях, – то же самое подготовило и в сердце империи переворот 476 года. Варвары уже давно основались в Риме, а теперь потребовали только прочного обеспечения.

Все в империи оставалось по-прежнему, не было только императора; но и это, в сущности, не было делом необыкновенным, так как случалось и прежде. Был, впрочем, низверженный Орестом император Юлий Непот, живший в Далмации. И сам Одоакр не думал вовсе, что, сняв с ребенка-императора порфиру и отправив его на виллу Лукулла (близ Неаполя), он уничтожил этим самым империю, сама идея которой была священна даже для варваров. Вообще, об истории и учреждениях государства Одоакра мы имеем скудные известия. Прежде всего видно, что, сознавая опасность своего положения в Италии, он старался прикрыть факт насилия видом законности и обратился к сенату и Риму, так же как и к императору в новом Риме – Византии. До нас дошел отрывок одного византийского писателя, близкого к тому времени – Малха, в котором рассказывается следующее: когда Август (то есть Ромул Августул) услышал, что Зенон59 сделался императором на Востоке, то принудил римский сенат отправить посольство в Константинополь с представлением, что нет совершенно необходимости, чтобы было два царства – на Востоке и на Западе, что достаточно одного Зенона как общего этих царств автократора; что сенат римский вручает главенство Одоакру, человеку, который по государственному уму и воинственности способен охранять государство; что сенат просит дать Одоакру звание патриция и поручить управление Италией. Послы принесли с собой и регалии императорской власти с тем, чтобы оставить их в новом Риме; отдельной Западной империи не существовало, и они желали теперь только санкции Зенона, восточного и единственного императора. Одновременно прибыли вестники и от самого Непота; они просили помочь вернуть ему царство, дать денег и войско. Зенон принял весьма благосклонно посольство от римского сената, вместе с которым были присланы и уполномоченные от самого Одоакра, но отклонил просьбу поверенных сената; два раза, сказал он, Византия назначает императоров в Риме, и оба раза Рим низвергает их.60 И теперь вы имеете императора Непота, к нему и должны обращаться. Уполномоченным Одоакра, которые просили звание патриция для своего господина, Зенон опять указал на Непота: Одоакр хорошо сделает, если будет просить у него; впрочем, и сам Зенон готов был даровать титул патриция, если Непот не опередит его. И действительно, в ответном письме, отправленном Одоакру, Зенон назвал Одоакра патрицием (Malch., fr. 10).

Рассказ этот требует во многих отношениях дополнения и объяснения. Во-первых, юный низверженный император Ромул Август есть только простое орудие в руках Одоакра; этот последний хотел придать такой вид делу, что будто бы император и сенат сами желали уничтожения Западной империи; он вынудил своего пленника к такому именно объяснению и приглашению его – Одоакра – правителем, которое обращено было к сенату и которое заключало в себе отречение вроде бы в пользу византийского императора, а на самом деле – в пользу Одоакра. Не революция, а отказ императора и сената должны были призвать Одоакра к фактическому господству над Италией. Вместе с тем нужно было расположить византийского императора в пользу нового порядка вещей и таким образом власть Одоакра легализовать и обезопасить. Для того-то сенат должен был отправить к Зенону лестное приглашение быть впредь императором Востока и Запада, для того и сам Одоакр отослал к нему ornamenta palatii, потому что он так долго не назначал консула (до 484 года) для Запада.

Не в силу собственного права, не как завоеватель или германский конунг, но как наместник и чиновник византийского императора этот варвар хотел и защищать Италию, и управлять ею.

Форма для него не имела такого значения, как безопасность владения; но принятием королевского титула по смерти Ореста он показал, что хочет властвовать над германцами на основании их и своей силы, а не только как уполномоченный императора. Он, следовательно, стремился к тому же положению в отношении к германцам, итальянцам и византийцам, как впоследствии Теодорих. Если он не принял императорского титула, то не потому, что презирал его, как обыкновенно думают, но вследствие осторожности. Однако умный план потерпел неудачу. Зенон не позволил себя соблазнить предложением формального господства над Западом и уступить истинную власть – варвару. На отказ Августула он не обращает никакого внимания; он знает только Непота, поставленного из Византии, как истинного владыку Италии; к нему он и отсылает варвара. Впрочем, образ действий восточного императора остается загадочным и двусмысленным. Хотя государь Италии есть только Непот, а не Одоакр, не Августул, не сам Зенон, но желание Одоакра было вполовину исполнено. Хотя ему и не был формально дан сан патриция вместе со знаками этого достоинства, тем не менее он назван в ответном письме Зенона этим почетным именем. Итак, с точки зрения идеи и права переворот 476 года не был падением Римской империи. Она продолжала существовать в умах современников, в представлениях христиан и варваров, в признании ее существования самим виновником переворота; не было только отдельного западного императора, и Рим управлялся патрицием, хотя и не признанным прямо в этом звании, но все-таки выдававшем себя за наместника императорского.

Спустя некоторое время совершилось на Западе два новых переворота, виновники которых – конунг остготов Теодорих и конунг франков Хлодвиг.