Рейвен сразу подумал о той мази, которую дала ему Сара, когда он только появился на Куин-стрит. Но пока решил ничего об этом не говорить.

– Мистер Митчел, я работаю еще и в Родильном доме. Это ведь вы тот джентльмен, который принес нам недавно больную девушку, верно? Вы сказали, ее зовут Китти.

Тот явно насторожился.

– Да. Как я понимаю, все кончилось не очень-то.

– К сожалению, мы так и не смогли ничего для нее сделать. Мне надо знать, кто она и где жила. Не могли бы вы сказать мне адрес, откуда принесли ее? Или назвать имя женщины, с которой вы были?

Митчелл откинулся на спинку стула, сложив руки на груди. Уилл это предвидел. Одно дело действовать под влиянием момента, и совсем другое – рассказывать кому-то о том, как путался со шлюхами.

– Я что-то не припомню подробностей того вечера. И не уверен, что хочу это делать.

Рейвен с понимающим видом кивнул.

– Достойно сожаления. А я как раз не могу припомнить состав мази, которая вам поможет.

***

Несколько часов спустя Уилл вошел внутрь обшарпанного здания на Калтон-роуд, но в коридоре ему преградила путь женщина, о которой его предупреждал Митчелл. Он зашел сюда по дороге в Родильный дом, решив, что легче заметить Хорька и Гаргантюа при дневном свете и, кроме того, они вряд ли решатся напасть на виду у многочисленных прохожих.

Мадам этого публичного дома была дородной и подавляюще уродливой женщиной по имени мисс Надя. Трудно было представить, что она когда-либо работала на спине, но, решил Рейвен, мисс Надя идеально подходила для своей нынешней роли, поскольку после нее любая женщина могла показаться Венерой.

– Я хотел бы увидеть женщину по имени Мари, – начал он. – Мне сказали, что она работает здесь.

Надя одарила его ледяной улыбкой.

– И в самом деле работает. Я могу спросить, свободна ли она сейчас, но прежде я хочу увидеть цвет ваших денег.

Имей финансы Уилла цвет, он оказался бы исключительно бледным. Мать выслала обычное мизерное пособие, которое позволял дядюшка, но это было почти три недели назад. Как же он завидовал таким, как Битти, или некоторым из его однокашников, кто во время учебы с комфортом жил на семейные денежки!.. Средств у дяди было предостаточно, и мать пошла бы на любые унижения, чтобы достать нужную сумму, стоило только попросить, но он решил, что никогда больше не будет пресмыкаться перед дядей. Как только начнет зарабатывать достаточно, ей никогда больше не придется просить Малкольма ни о едином пенни. Сейчас, однако, приходилось расплачиваться иной монетой.

– Я доктор из Милтон-хауса. Недавно к нам на прием попала девушка по имени Китти из этого заведения.

– Не слишком-то хорошо вы ее лечили, как я погляжу… Из Милтон-хауса она так и не вернулась. Вы что же, за платой пришли? Потому что здесь это не сработает.

Рейвен посмотрел на нее с тем же выражением, что и на Галлахера, когда впервые с ним столкнулся. Общение с Эффи Пик научило его тому, что нельзя выказывать ни малейшей слабости. Такие женщины, как она, привыкли к поддельным чувствам, и здесь награды за честность ждать не стоило.

– Полиция проявляет все больший интерес к тому, что могло послужить причиной ее смерти. Так что если вы не хотите, чтобы к вам в дверь постучался Джеймс Маклеви со своими людьми, я советую оказать мне любезность.

Поразмыслив над этим, Надя поманила его за собой. Она привела его в комнату на третьем этаже. Мари была высокой девушкой и казалась еще выше из-за своей худобы; смуглая кожа наводила на мысли об экзотическом происхождении, но, скорее всего, она получила ее от отца, который лет двадцать тому назад ненадолго сошел на берег с испанского или итальянского корабля.

– Делай что он скажет, – велела Надя. – То есть ответь на вопросы. А что до всего остального, то это по обычным расценкам.

Уилл прикрыл дверь. Мари сидела на кровати, и вид у нее был встревоженный: она явно поняла, что происходило что-то необычное.

– Я принял Китти в Милтон-хаусе, – объяснил Рейвен. – Ваш клиент принес ее к нам. Мы ничего не могли сделать, чтобы спасти ее, так что я сидел с ней до самого конца.

Мари прикусила губу. У нее стал печальный вид.

– Спасибо вам за это, – сказала она.

– Я хотел бы знать, что стало причиной ее агонии. Она была беременна, верно?

Выражение лица Мари сказало Рейвену, что она знала об этом – и не только.

– Думаю, Китти приняла меры, чтобы избавиться от ребенка. А еще я думаю, что вы знаете об этом.

– Ничего я не знаю, – ответила она чересчур быстро.

– Тогда давайте поговорим о том, что, уверен, вы точно знаете. Если б вы обнаружили, что ждете ребенка, вы бы знали, с кем поговорить насчет этого, верно?.. С кем же говорила Китти?

Мари ничего на это не ответила, но по тому, как расширились ее глаза, было понятно, что молчит она о вполне конкретных вещах.

– Не бойтесь. Я не собираюсь втравливать никого в неприятности. Но я медик, и мне необходимо знать, как это случилось. Китти не первая, кто умер подобной смертью, и мне хочется быть уверенным, что больше ни одна женщина от этого не пострадает.

Мари сглотнула и оглянулась, будто ожидала увидеть подслушивающего.

– Есть одна французская повитуха, – тихо сказала она. – Китти говорила, раньше она состояла на службе у королев и графинь. Училась в особом месте. Знает, как делать такие вещи, за которые доктор не возьмется, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Понимаю. Вам известно ее имя?

Мари ответила шепотом:

– Китти звала ее мадам Аншу. Сказала, она носит плащ с капюшоном из самой лучшей ткани и говорит с сильным акцентом.

– Как же Китти узнала, где ее найти?

– Она держит комнаты в одной таверне. Но вам надо будет поговорить с кабатчиком. Он устраивает встречи.

– И, конечно же, в доле.

Мари кивнула.

– Это стоит больших денег, уж это-то я знаю. У Китти был медальон, который достался ей от матери; так она его заложила. У нее сердце изболелось с ним расставаться, но выхода не было.

– Что именно купили ей эти деньги?

– В том-то и дело: пилюли, и только. Я сказала Китти, что это просто грабеж, если она отдала все, что имела, только за это. Но та ответила, что у них соглашение. Мадам Аншу пообещала, что пилюли избавят от неприятностей, ну, понимаете, заставят ребенка выйти пораньше… И что если этого не случится, Китти сможет вернуться и она сделает все сама, в счет уже сделанной оплаты. Китти решила, что лучше уж примет пилюли и посмотрит, чем дело кончится, если это избавит от спиц и ножей.

Рейвен вспомнил их разговор с Цайглером и Стивенсон. Женщина, оказавшаяся в безвыходном положении, заплатит какие угодно деньги за «тайное лекарство», особенно если лекарством этим торгует повитуха из Парижа, выпускница «Отель Дье», чьими услугами пользовались французские аристократы. Но, как и предупреждала миссис Стивенсон, эти пилюли были не безобидны.