встрече.

В понедельник рано утром Салли наконец-то покажет Ангусу принадлежащую ему собственность. Все зависит от этой встречи — завтра Ангус должен влюбиться.

Салливан всегда казался уверенным в своем плане, но сейчас на его лице выражение беспокойства.

― Что случилось?

― Ничего. ― Он качает головой. ― Ты совершенно права. Сегодня вечером мы должны польстить Ангусу, а Джессика должна почувствовать себя королевой поп-музыки.

― Это не должно быть слишком сложно…

Но, окинув взглядом море лиц, я замечаю нечто странное: знакомое лицо, которого я не видела уже очень давно.

― Это Эмбер Паттерсон?

Салли смотрит туда, куда я указываю, его густые черные брови сходятся вместе.

― Да, это она.

Эмбер училась в Пьемонтской подготовительной школе в том же году, что и мы.

― Я не видела ее целую вечность. Интересно, что она здесь делает?

― Хм… ― Салливан осматривает толпу, хмурясь все сильнее.

Ангус хватает меня за руку.

― Вот ты где! Я искал тебя! Рад тебя видеть, Салливан.

Двое мужчин пожимают друг другу руки, Ангус держит Салли за руку, словно утопающий. Он выглядит так, будто уже навеселе, лицо раскраснелось, глаза остекленели. Судя по ухмылке шириной в милю, я полагаю, что Ее Величество пока довольна вечеринкой.

― Где Джессика? ― спрашиваю я.

― У бассейна.

Я вижу ее через окна, она лежит в зеленом бикини с блестками, очаровывая толпу поклонников, включая Коргуса, который изо всех сил старается сохранить натянутую улыбку на лице.

― Она выглядит счастливой.

― Так и есть, ― говорит Ангус с видимым облегчением. ― Я заплатил… то есть, мне удалось добиться того, чтобы ее сингл крутили по радио.

― Поздравляю, ― говорит Салли.

Он старательно маскирует сарказм, но выглядит встревоженным. Его плечи напряжены, и он все еще осматривает комнату.

Я касаюсь его руки, желая встретиться с ним взглядом, чтобы понять, что его беспокоит, но Мартиника прерывает меня.

― Ты не могла бы помочь мне с кейтерингом? Я завалила испанский в средней школе.

У меня только четверка с плюсом, но этого вполне достаточно, чтобы договориться с Консуэлой, представителем любимой закусочной Ангуса, где подают настоящие тако и уличную кукурузу.

Иногда я подозреваю, что Консуэла прекрасно говорит по-английски, но притворяется, чтобы не разговаривать с Ангусом. Это хорошая стратегия, и я не собираюсь разрушать ее прикрытие, как бы плохо я ни произносила слово «servilletas».

К тому времени, когда я возвращаюсь с кухни, Ангус уже утащил куда-то Салли, а на вечеринке собралось больше народу, чем когда-либо. Несмотря на высокие потолки и открытые двери, на главном этаже жарко. Я потею в своем платье.

Стайка подружек-моделей Джессики дружно хохочет, разглядывая худого веснушчатого парня, который кажется мне странно знакомым. Он похож на парня, который сидел рядом со мной на уроках математики.

― Тео? ― влажная рука касается моего локтя.

Я поворачиваюсь, чтобы встретиться взглядом с лицом, которое не видела одиннадцать лет — моим кавалером на выпускном, Дэвисом Вергером. Он стал крепче, чем раньше, больше мышц и шире в плечах. Его волосы немного поредели, а очки в роговой оправе он сменил на контактные линзы, но это определенно он.

― Дэвис? ― Я задыхаюсь, чувствуя странную неустойчивость, как будто время поворачивается вспять. ― Что ты здесь делаешь?

― Что ты имеешь в виду? ― смеется он. ― Ты меня пригласила!

Ошеломленная, я оглядываю толпу незнакомцев, смешавшихся с сотрудниками «Галактики», друзьями Ангуса и Джессики и другими знакомыми лицами… Здесь слишком много знакомых лиц.

Дэвис Вергер, Эмбер Паттерсон, Джоди Вестбэнк, тот парень с алгебры… Мой желудок сжимается все сильнее, когда я узнаю своих бывших одноклассников. Это не просто один или два из них… это целая чертова встреча выпускников.

― Что значит, я пригласила тебя?

Дэвис замирает, голубые глаза прищуриваются, образуя морщинки в уголках его глаз.

― Ты отправила мне письмо? В приглашении было твое имя…

― Да, конечно. ― Мое сердце колотится, а во рту пересохло. ― Прости.

― Что-то не так?

― Нет, все в порядке… — Мои глаза бегают по сторонам, отыскивая незваных одноклассников.

― Хорошо, ― с облегчением говорит Дэвис. ― Потому что я был очень взволнован, когда получил твое сообщение. Я давно хотел тебя разыскать…

― Ага…

Я едва слушаю, пытаясь понять, что, черт возьми, происходит. Мартиника никак не могла пригласить этих людей, и знаю, что это была не я. Остается только одна возможность…

― Какого черта? ― Яд в тоне Дэвиса заставляет меня вскинуть голову. Он смотрит через всю комнату на Салливана, который, как оказалось, наблюдает за нами. ― Что он здесь делает?

Я тяжело сглатываю, пытаясь прочистить горло.

― Я встречаюсь с Салливаном.

Дэвис оборачивается, пренебрежительно кривя губы.

― Этого не может быть. Ты встречаешься с Салливаном Ривасом?

― Неужели в это так трудно поверить? ― Тревога заставляет мой голос звучать напряженно, он словно пронизан чем-то еще, чем-то более глубоким и сжимающим.

Дэвис говорит со мной, как с прежней Тео. И смотрит на меня так же. И это заставляет меня снова чувствовать себя ботаником, фриком, вызывающим сочувствие… той, с кем Салливан никогда бы не стал встречаться.

― Это немного удивительно, ― говорит Дэвис.

― И почему же?

― Потому что он животное, Тео! Ты же видела, что он со мной сделал.

Я видела. Салливан схватил Дэвиса за воротник рубашки, сорвал его со стула, вытащил за спортзал и избил до полусмерти. Без единого слова. Даже без предупреждения.

Тогда я подумала, что это свидетельство того, что Салливан был таким же злым, как и выглядел. Это, конечно, соответствовало его грубости и вечно испорченному настроению.

Но это совершенно не вяжется с тем, что я знаю о нем сейчас.

― Что послужило причиной той драки?

Выражение лица Дэвиса становится шокированным и обиженным.

― Не было никакой причины, я же сказал! Он напал на меня ни с того ни с сего. Я думал, мы друзья!

Это не имеет смысла, хотя, если судить по взгляду, которым Салливан смотрит на Дэвиса с другого конца комнаты, кажется, что мы на пороге второго раунда избиения. Салли был хулиганом в школе. Но только один раз я видела, чтобы он напал на кого-то первым.

― Он ничего не сказал? Даже после?

― Нет! ― настаивает Дэвис. ― Мы больше никогда не разговаривали. Мои родители хотели возбудить дело, но я… ― Он делает паузу, поправляет себя. ― Я сказал