Вайолет водил меня по рядам, то и дело предлагая что-либо выбрать для себя.

— Все очень-очень красиво. Просто глаза разбегаются. Но что я буду делать с этими бриллиантами или изумрудами? Я не привыкла к ним. Ты лучше разговаривай со мной почаще. Я без тебя начинаю скучать. А все это, — я обвела рукой, — пусть и дальше лежит, ждет своего часа. Может когда-нибудь и пригодится. Мне же достаточно одной драгоценности.

— Какой? — Вайолет замер в ожидании.

— Тебя, любимый.

Несколько томительных секунд он смотрел в мои глаза. Которые сами собой закрылись, стоило любимому лицу приблизиться.

Его губы накрыли мои. Нежно прикоснулись, словно пробуя на вкус.

— Как же вкусно ты пахнешь. Так бы и съел всю.

Я вновь оказалась на руках. Не отрывая взгляда от моего лица, Вайолет донес до кровати. По мере движения огоньки в пещере медленно затухали. Лишь вокруг кровати оставались гореть несколько свечей, даря рассеянный свет.

И пусть, при необходимости, я могла различить монетку в дальнем углу пещеры, в этот миг я не позволила драконьему зрению пробиться через человеческую оболочку.

Легкое платье, надетое по выходу из ванной, чудесным образом оказалось расстегнуто у ворота. И медленно, сантиметр за сантиметром поползло по плечам.

Я в ожидании замерла, стараясь запомнить каждый миг.

Мои руки скользнули по сильным, бугрящимся мышцами, плечам Вайолета, пробежались вдоль ворота, погладили обнаженную кожу шеи. Огонь, и без того пылающий в глазах мужа, вспыхнул с удвоенной силой.

Осознание от собственной власти опьянило, заставило действовать смелее.

Жемчужные пуговки белоснежной сорочки мужа сдались мне почти без боя, одна за другой.

Медленно. Шаг за шагом. Мы снимали одежду, лаская друг друга. Ровно до того момента, как остались в том, что дано каждому при рождении.

— Ты самая красивая, — выдохнул Вайолет, разглядывая мое обнаженное тело.

Наверное, следовало стесняться, но стеснения не было и в помине. Видеть любовь и восхищение в глазах, знать, что чувствует именно то, о чем говорит, и так же восхищаться совершенством тела в ответ, все это не позволяло усомниться в искренности чувств.

Внутри меня бурлил океан желания, требующий удовлетворения.

— Возьми меня, — слова сами слетели с губ.

Простыни по сравнению с пылающим телом оказались приятно прохладными.

Нежные прикосновения, жаркие стоны, трепетные вздохи, все перемешалось в пузырящимся коктейле чувственных эмоций и пьянящих ощущений.

Слабый вскрик и торжествующий рык, таинство плоти и танец страсти подарили незабываемые моменты единения, запомнившиеся на всю жизнь.

— Маленькая моя, как же я тебя люблю, — лоб Вайолета прижался к моему, стоило ему перевести дыхание.

Грохот собственного сердца слышался в ушах. Перед глазами все еще расцветали яркие цветы удовольствия, отдающегося эхом в каждой клеточке тела.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала, открывая душу, впуская в себя Вайолета, не оставляя между нами никаких запретов. — Спасибо за маленькую смерть.

— Благодарю за надежду на жизнь.

* * *

Потоки воздуха нежно обтекали лицо, заставляя планировать, четко выдерживая нужную высоту. Летать на большие расстояния, затрачивая минимум усилий, это то, чему учил меня муж уже несколько месяцев подряд. И, кажется, у меня начало неплохо получаться.

Я лениво повернула голову в сторону, чтобы в очередной раз убедиться, что он летит рядом. Взгляд скользнул по собственному крылу.

Если бы я шла по ровной земле, то споткнулась. А так всего лишь захлопала крыльями, вместо того, чтобы расслабленно планировать.

— Вайолет, что со мной? — в ужасе воскликнула. — Я заболела?

Еще недавно жаловалась, что в драконьем облике я похожа на перекормленную моль. Бледную и совершенно невыразительную. Теперь мой цвет изменился. Пластины утратили прозрачность, наполняясь ярко-золотистой краской.

— Наконец-то, заметила, — рассмеялся Вайолет, совершенно не паникуя в ответ.

— Что? Что это значит? — за пару мгновений я придумала себе десяток болезней и еще три десятка причин отчего моя шкурка поменяла цвет. Но все причины сводились к одному — я заболела. И это какая-то неизвестная науке драконья болезнь, от которой чешуя меняет цвет.

— А ты не догадываешься? — загадочно поинтересовался муж. — Ничего необычного не чувствуешь?

Страхи новой волной атаковали разум. Даже дыхание зачастило.

— Со мной настолько все плохо? Ты даже боишься озвучить причину? — я сбилась с ритма и стремительно теряла высоту.

И тут же получила мысленное внушение «не паниковать». Пришлось подчиниться. Для Повелителя драконов успокоить одну разнервничавшуюся драконицу раз плюнуть. Внушил. Приказал. И все. Не надо никакой таблетки. Вот что значит силища.

— Маленькая моя, ты скоро станешь мамой. Потому и цвет поменяла. У истинных пар только так и случается. Заканчивается настройка друг на друга. Наши сущности слились воедино, давая новую жизнь.

— Так ты знал и ничего мне не сказал? — возмутилась вероломству любимого. — И давно ты в курсе?

— Маленькая моя, хотел сделать тебе сюрприз.

Я фыркнула.

Когда Вайолет называл меня «маленькая моя» в драконьем обличье я все время подозревала, что так он надо мной подшучивает. Потому как маленькой я точно не была. Хотя, по размеру и меньше его. Это точно.

— В правильном направлении мыслишь, любимая, — решил изменить своим привычкам дракон.

— А как ты узнал? — стало любопытно.

— По запаху. И по внешним изменениям, конечно, — ответил мой дракон. Он прямо таки лучился самодовольством. Словно знал самый-самый дорогой секрет.

— А кто будет? Мальчик или девочка? — спросила, затаив дыхание.

— Как сама думаешь? — Вайолет никак не желал признаваться.

Перед глазами замелькали картинки последних недель жизни во дворце. С меня разве что пылинки не сдували. И не только муж. Все окружающие. Мне всячески пытались угождать, тут же удовлетворяя любое желание. Меня разве что не носили на руках. Впрочем, носили. Муж. И достаточно часто, объясняя это тем, что устала от тренировок и мне стоит чаще отдыхать.

Теперь все вставало на свои места.

— Девочка.

— Да.

— Ура! У нас будет девочка! — и я резко пошла на снижение, аж в ушах засвистело, чем до смерти перепугала мужа.

Но я то знала, что ничем не рискую. А он чуточку поволновался.

Я же девочка.

Ой.

Мы же девочки. Нам и пошалить можно.