— Я видел, — проворчал отец. — Мы здесь не первый день. Я не верю, что этнические побрякушки тянут на ту сумму, что у него лежит на счету в банке. Ты уверена, что все о нем знаешь? Страсть проходит быстро, а неприятности бывают такими, что от них долго не отмыться. Торговля наркотиками, например. Тебя как мою дочь, да и меня заодно полоскать в прессе будут с наслаждением. Такой удар по репутации «Альянса», что можно ставить крест на бизнесе.

— Обо мне, значит, поговорить? — усмехнулась я. — Ты снова о себе, отец.

— И о тебе тоже. Можешь спрятаться на другом конце земного шара, но никто не забудет, чья ты дочь. Ира, не надо гробить свою жизнь назло мне. Что тебя здесь ждет?

— Мы ходим по кругу. Третий раз об одном и том же, хватит. Уезжай домой, разбирайся с Альбиной, Дороховым, ребенком. Я дам любые показания, приеду на суд, если нужно. Но сейчас. Вот прямо сейчас отпусти меня, пожалуйста. Если у тебя хоть что-нибудь теплое ко мне осталось — уезжай.

Отец сгорбился, втянув голову в плечи. Лицо стало болезненно бледным, морщины смотрелись черными провалами. Он попробовал разгладить их пальцами на лбу, но ничего не вышло.

— Я потеряю тебя, если уеду. Как потерял твою мать. Ты не все знаешь, тебе не рассказывали. Ей запретили рожать, опухоль уже тогда была. Маленькая доброкачественная, её удавалось держать под контролем, но Светлана забеременела. Врачи говори об аборте, предупреждали, что беременность может спровоцировать быстрый рост, но твоя мать слышать ничего не хотела. «Я не убью своего ребенка. На дворе двадцать первый век, к моим услугам новейшие достижения медицины. Рожают женщины с таким диагнозом, у меня есть шанс». Я уступил и Светлана умерла. Врачи ничего не смогли сделать, хотя очень старались.

Слова падали в тишину, как перезрелые яблоки с дерева на землю. Так тяжело, что все внутри обрывалось. Еще пару лет назад я бы не поняла поступка матери. Зачем рисковать? Сказали же «нет». Но сейчас, наверное, сделала бы так же. Могло ведь получиться, надежда была. Отца только жаль. И себя немного.

— Я никогда не винил тебя, — продолжил он. — Сам носил своё бремя. Но каждый раз, когда ты делала что-то не так, не мог стоять в стороне. Один раз попытался. Мужчина твой бывший, этот урод моральный. Как меня на него дергало. Ты отвергла всех, кого я прочил тебе в мужья и с кем осталась? Признаюсь, выпил от радости, когда он ушел. Работой тебя завалил, чтобы не страдала. Думал, придешь в себя немного, я снова попытаюсь. Вдруг понравится кто-то из хороших? С любым капиталом, любым бизнесом, лишь бы тебя не обижал. И что в итоге? Прилетел сюда, а тут очередное чудо в перьях. Хирург в этнической рубашке. Ира, ну, почему?

Я улыбнулась на «чудо в перьях». Отец попал в точку. Именно так я о Георгии и подумала, когда очнулась в избе. Медвежья шкура, маска с клювом орла. Боже мой, танцы с бубном, амулеты, ритуалы, подношения духам.

«Он жизнь мне спас», — вертелось на языке, но дело-то совсем в другом. Я обнимала его и чувствовала, что моё место рядом. Неважно где, в каких условиях, и при каком уровне достатка. Я хотела быть с ним, потому что нужна ему. Потому что он бросится ради меня в пасть к любому зверю, а потом сотворит для нас обоих чудо. Я любила его. Уже прожила с ним маленькую часть жизнь и мечтала остаться до самого конца.

— Я с ним не пропаду, — улыбнулась я еще раз. — Тебе не о чем волноваться, правда. Хочешь — проверь его вдоль и поперек, там ничего крамольного нет, я уверена. Можешь, Конта спросить, они хорошо знакомы. Ты не теряешь меня. Сказала же, пришлю приглашение на свадьбу. А Альбина с ребенком сейчас действительно важнее. Разберись с этой историей до конца. Я верю, ты решишь и сделаешь все правильно.

Отец поджал губы и молча кивнул. Двери снова захлопали, раздались шаги в коридоре.

Машина с красным крестом на боку пробилась к дому и стояла возле ворот. Старый, разваливающийся на части УАЗик до сих пор после снегохода был самым проходимым транспортом. И единственным, которым можно довести раненного до больницы в Якутске. Андрея там уже ждали, Ярослав договорился. И о том, что извлечение пули свалят на деревенского фельдшера тоже.

— С трупом в заброшенном доме мне разобраться? — шепотом спросил Изга у Ярослава.

— Нет, я останусь здесь на какое-то время и все сделаю. Шефа только с Беркутом домой отправлю. Кончилась их командировка. У Беркута ранение легкое, сказал, что доковыляет до аэропорта. Первым классом полетят, чтобы было, где ноги вытянуть.

Шаман кивнул, оглядываясь на то, как водитель УАЗа несет в дом костыли. Обычно он из кабины не выходил, потому что не положено, а сейчас помогать еще и с носилками собрался. Хорошо деревенские на столичных гостях заработали. Жаловаться не на что.

— Ты уверен, что все в порядке? — хмуро спросил Конт, когда Андрея устроили в кузове, пристегнули ремнями и накрыли одеялом. — Я имею в виду тебя с Ириной.

— Метка у неё погасла, опасности для жизни нет, а себя я не вижу.

— Я о другом, — банкир выразительно показал глазами на окно гостиной, где отец остался с дочерью. — Меня смущает его настроение. Как бы он тебя из спасителя виноватым не сделал. Плохо врачебную помощь Ирине оказал, навредил здоровью. Если Римана переклинит, он в суд пойдет.

Что-то Карл все равно должен сделать. Отыграться на шамане за то, что дочь предпочла такого странного и мутного мужчину родному отцу. А заодно поспособствовать, чтобы отношения побыстрее закончились. Не нужны они папе Риману. Изга кожей чувствовал его неприязнь и понимал, что будет неугоден будущему тестю в качестве зятя до конца жизни. Лучше решить проблему сразу. Желательно убить, но и посадить в тюрьму не плохо.

— Адвокатов найму, — хмуро ответил шаман. — Отобьемся.

— Мне позвони, — отрезал Конт. — Самых компетентных найдем. Профиль у всех узкий, тут прицельно выбирать надо. И не стесняйся, пожалуйста. По ерунде ты ко мне никогда не обращался, да и я к тебе тоже. Наталья вот соскучилась, в гости зовет. Приезжай. Охоту на оленя не обещаю, но отдохнуть в столице сможем.

— Постараюсь, как только тихо все станет.

— Понятное дело. Ладно, давай, шаман, долго прощаться не будем.

Конт крепко пожал Изге руку и хлопнул по плечу. УАЗик тарахтел стареньким мотором, засорял чистый таежный воздух выхлопными газами. Попрощался Ярослав, Беркут с Андреем махнули из кузова рукой. Должны доехать без проблем. По крайней мере, без риска для жизни. Конт сел в кабину, и машина тронулась с места. Вроде бы все закончилось, но пока в это верилось с трудом. Остались еще гости в доме. Изга тяжело вздохнул и пошел к ступеням крыльца.

Карл Риман ждал его на пороге операционной. Дотошно и придирчиво оглядывал оборудованное бывшим хирургом помещение. Убирать все придется, когда отец Ирины заявление в полицию напишет? Снова расставаться с инструментами, препаратами?

— Моя дочь хочет остаться здесь, — неожиданно спокойно начал Риман. — Я против, естественно, но отговорить её сложно. Раз уж решила, то пусть. Однако есть одна проблема. Медицинское обслуживание у вас отвратительное. Ни одного нормального специалиста на тысячи километров. Я уже молчу про пустой ФАП в деревне, даже в крупных городах все плохо. А Ирине нужна серьезная реабилитация. Я собирался положить её в столичную клинику, как приедем, но моим планам не суждено сбыться.