— И я тебя, Маш. Давай я позвоню кое-кому, чтобы тебя встретили во Владимире. Скажешь ему адрес, он тебя хоть на край све… Что такое, Насть? Как?.. Зараза! Так, Насть, возьми себя в руки… Ладно, поплачь, ничего уже не сделаешь… Черт, как не вовремя…

Звонок сбросился.

Маша недоуменно посмотрела на умолкший телефон, а затем, перехватив свою поклажу, поспешила на прибывающий поезд. До Владимира еще ехать и ехать.

Князь Саблин умер во сне, и первой его нашла Рита. Насте пришлось нелегко, но в конце концов, сестра взяла себя в руки. Теперь нам предстояло проводить деда в последний путь, а это значит, снова придется вращаться как белки в колесе, только в утроенном режиме.

Спустя пару часов после кончины, о смерти Петра Саблина уже голосил весь Владимир, и вкупе к звонкам к порогу потекли агенты родов с венками и соболезнованиями от Толстых, Болконских, Хованских, Вяземских и, конечно же, Воротынских!

Когда их человек понял, кто перед ним, у него чуть инфаркт не случился, а я, чинно поклонившись, деликатно выпроводил его за дверь.

К концу дня в прихожей накопилась целая куча визиток и писем с соболезнованиями, предложениями дружбы и поддержки. Даже из Императорского дворца прибыл человек с венком и сообщил, что Его Величество скорбит о нашей утрате, но, увы, на похоронах Иоанна не будет. Сообщали, что в Москве снова творится нечто нехорошее, и присутствие монарха превыше всего.

— Не страшно. Мы благодарим Его Величество за участие и поддержку, — сказал я, провожая посла к порогу, за которым от машин не было отбоя.

Когда я увидел, как по ступенькам к нам подбирается очередная пара незнакомцев, имен которых не знала даже Настя, мне страшно захотелось захлопнуть дверь у них перед носом. Однако пришлось сдержаться.

Похороны решили устроить как можно быстрее, ибо из-за обилия неконтролируемых магических сил в дедушке, тело начало очень быстро разлагаться. Обычное дело для сильных магов.

Наконец, гроб с князем навсегда покинул родные стены и нашел последнее пристанище в родовом склепе. У меня еще тлела наивная надежда, что мы ограничимся узким кругом самых близких друзей рода, но, увы, — в усадьбу съехался весь цвет столичной аристократии. Весь этот долгий день пришлось выслушать череду соболезнований, охов и ахов, в которых не было ни грамма искренности.

Настю скорбно гладили по плечу, обнимали и призывали крепиться, а вот на меня, словно на какую-то неведомую зверушку, поглядывали со странным выражением.

— Сын Скалозубова?.. — то и дело касался моих ушей шепот старых мегер. — Уже успел подсуетиться, ишь…

— От Анастасии Михайловны не отходит ни на шаг…

— Думает, ему тоже перепадет кусочек?..

— Он красив. Весь в отца…

— Интересно, инквизиция знает, что он тут? Может, стоит?..

— Да тихо ты, дура, еще услышит…

— Ах, вот вы какой, — раздался голос у меня за плечом, и я, оглянувшись, всмотрелся во внимательные глаза престарелой высокой дамы.

Из-за черной вуали ее черт было не разглядеть, впрочем, как и лиц всех остальных женщин, державшихся своих немногословных мужчин. Гости уже слились для меня в бесконечную плеяду пиджаков и черных платьев.

— Как хорошо, что у Анастасии Михайловны есть тот, о кого она может опереться, — сказала женщина. — Слышала, вы теперь за все в ответе, барон?..

— Граф Скалозубов, — ответил я и поклонился. — С кем имею честь?

— Ох, прошу прощения. Я и подумать не могла, что в таком юном возрасте можно стать графом… Княгиня Александра Федоровна Болконская, — слегка качнула она острым подбородком и тронула меня за локоть. — А мы с вами Евгений Михайлович еще увидимся… Берегите свою сестру, она у вас одна.

И не сказав более ни слова, бабушка Кудряша, пропала в толпе траурных одежд.

«Берегите сестру?» Это она к чему?.. Угроза или предупреждение? Кстати, этот голос я уже слышал. Похоже, именно Болконская звонила той ночью, когда мы ликвидировали остатки драки с зеркальным воришкой. Вот и думай теперь — случайность ли это, или она звонила, чтобы проверить, справился ли ее агент? Но во втором случае, выходит, что она полная дура, что сильно вряд ли.

Я вернулся к сестре и поймал на себе еще один внимательный взгляд. Огромный, седой, полноватый мужчина, искоса поглядывая на меня, о чем-то разговаривал в кругу других аристократов.

— Кто это? — шепнул я сестре.

— Это… Граф Лев Константинович Воротынский. Можешь пойти познакомиться, — хмыкнула Настя. — Он опоздал, и его людей встречала Зита с Гитой. Жутко грубый человек.

Ага, и отец Маши? Я хотел еще раз посмотреть на смертельного врага моего рода, но его уже и след простыл. Да и хрен с ним — еще точно удастся встретиться.

Гроб скрылся под землей, и гости, еще раз выразив дежурные соболезнования, поспешили разъехаться. Проводив последний автомобиль — как ни странно, но это был транспорт Болконских — мы с сестрой захлопнули двери и сползли по ним вниз. Наконец, усадьба погрузилась в тишину.

Настя взяла меня за руку, и я помог ей подняться.

— Женя, — сказала она, сжав мне предплечье. — Спасибо.

— За что?

— За все. За то, что не бросил. Уж не знаю, как я тут одна бы…

— Да ты шутишь⁈ Как я могу тебя бросить?

Настя открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут слезы закапали у нее из глаз.

— А ну хватит, поплакали и будет! — схватил я за плечи поплывшую сестренку и слегка встряхнул. — Дедушка отмучился, а нам еще жить да жить. А ну-ка, высморкайся, сеструха!

Я сунул ей платок.

— Вот так… Вытрись, а то ты такая красивая в этом платье, а вся раскраснелась.

— Правда?.. — спросила Настя и громко высморкалась. — Спасибо, братик!

— Ладно, хорош уже сопливиться. Давай в