Доктор Цури приходит к Йонику уже совсем поздно вечером. Он очень устал, но улыбается Йонику и осматривает его очень внимательно. Мама стоит рядом, гладит Йоника по голове, а пока Йоник держит под мышкой термометр, доктор Цури рассказывает, что сегодня был у очень больной маленькой девочки – и увидел, что она пошла на поправку.

– Как хорошо, что у нас есть все нужные лекарства! – говорит доктор Цури. – Не знаю, что бы с нами было без них. Если эта девочка будет умницей и станет принимать лекарства, которые я ей даю, каждый день, она обязательно выздоровеет.

И тогда Йоник начинает плакать; он плачет так сильно, что мама пугается и бросается его обнимать.

– Что случилось, хавери? – спрашивает доктор Цури, но Йоник только мотает головой. Шай его друг – что же Йонику делать, как быть? Мудрый доктор Цури смотрит на Йоника, а потом говорит: – Мне кажется, наш Йоник заболел страшной тайной. Боль от таких тайн бывает очень сильной. Я ничем не могу помочь Йонику. Я умею лечить только от болезней, а от страшных тайн – нет.

И тогда Йоник представляет себе ту больную девочку, о которой рассказал доктор Цури; она очень похожа на Мию, эта девочка. Она лежит в постели и дышит тихо-тихо и тяжело-тяжело, а доктор Цури входит в ее караван, смотрит на нее несчастными глазами и говорит: «Милая девочка, у меня нет для тебя лекарств…»

И тогда Йоник выкладывает маме и доктору всю правду. Он плачет взахлеб, а ледяной ком у него в груди как будто тает, но его края все еще больно колют, и Йоник всхлипывает. Мама прижимает Йоника к себе, а доктор Цури вскакивает.

– Спасибо тебе, малыш, – говорит доктор Цури, – спасибо, что ты все рассказал. Может быть, ты спас жизни многим людям. Я должен спешить, мне надо срочно поговорить с директором лагеря, но ты можешь не волноваться: я думаю, утром ты проснешься совершенно здоровым.

…Что это за веселый смех в сто шестом караване? Это Йоник празднует день рождения! Здесь и Миа, и Саша, и тетя Фаина, и дядя Ури, и все, кого Йоник любит, а ярко-оранжевый желейный торт – просто загляденье: Йоник сам порезал в него бананы, ананасы, манго и физалис, которые растут на дереве за караваном. Саша нарисовала Йонику очень красивую пожарную машину, Коби слепил из пластилина большущего динозавра, Йоник чувствует себя настоящим героем дня – и очень счастлив. Только дамана Шая нет на дне рождения у Йоника, и думать об этом Йонику больно и грустно. Но когда ему вспоминается мордочка Шая, Йоник велит себе думать про маленькую девочку, о которой ему рассказал доктор Цури, – о том, как она выздоровела и снова пошла в школу, и у нее тоже будет день рождения, и все будут веселиться совсем как сегодня.

Миа тихонько подходит к Йонику.

– Твоя мама мне все рассказала, – говорит она. Йоник в панике оглядывается на маму, но Миа добавляет: – Ты герой, Йоник. Представляю себе, как тебе было трудно!

И тогда Йоник берет Мию за руку, крепко-крепко, и бежит с ней играть в прятки. Только на секунду Йоник оглядывается, чтобы взглянуть на маму, а мама улыбается Йонику, легонько машет рукой и тихо-тихо говорит:

– Назад оглядываться – себя не жалеть!

Как ты думаешь…

• Что значит фраза «Назад оглядываться – себя не жалеть», которую говорит мама Йоника?

• Какие подарки ты мог бы сделать для друзей своими руками?

• Почему мама Йоника расстроится, если он скажет, что скучает по книжкам и игрушкам?

• Как изменилось отношение Йоника к Шаю?

• Почему доктор Цури был уставшим?

• О чем доктор Цури собирался говорить с директором лагеря?

• Как бы ты поступил на месте Йоника?

– Вы все сдохнете, – говорит Марик Ройнштейн пересохшим ртом. У него полный рот песка, он трет язык о зубы, но от этого песок только сильнее скрипит на зубах. – Вы все сдохнете, твари, мерзкие суки, вы никуда не дойдете, вы все сдохнете от жары.

Ему никто не отвечает.

Сначала они, конечно, ему не верят. То есть, конечно, он сразу не идет к ним, он начинает с Иланы Гарман-Гидеон, с Илануш, и ему удается расплакаться самыми настоящими слезами – это слезы ярости, конечно, ярости и бессилия, но Илануш принимает их, как он и планировал, за слезы страха. Он якобы не хочет ничего сказать, он заставляет ее себя уговаривать – ах, ему так стыдно признаться, что он подслушивал и подглядывал, но он почуял, прямо вот тут, в животе, почувствовал, что какая-то страшная вещь происходит, и стал подглядывать и подслушивать. И узнал… узнал… Дальше слезы мешают ему говорить, Илана просмаркивает его в свой платок, как маленького, и он успокаивается немного, и продолжает.

– Буря из вас паштет сделает, – говорит Марик Ройнштейн. – Мерзкий крысиный паштет. Всюду будут валяться кровавые крысиные ошметки. – Глаза у Марика Ройнштейна слезятся от песка, он знает, что главное – не давать себе их тереть, но мочи нет никакой, и периодически он яростно трет кулаками зудящие веки, слезы текут по щекам, оставляя розовые бороздки на грязном лице. Марик Ройнштейн хлюпает текущим носом, сморкается в край футболки. – Шкуру пообдерет с вас до костей, – говорит Марик Ройнштейн, всхлипывая. – Мелочь вашу пополам порвет.