– Правда? – говорит Винсент. Слезы еще текут по ее щекам, и она уже поняла, что весь сегодняшний день глаза у нее будут на мокром месте. Все эти перемещения, плюс она рано проснулась, и Лу прав: она и есть лепесток.

Она уже знает места в Овер-сюр-Уаз, она наметила себе их посетить «в один прекрасный день». Дом доктора Гаше, дом Ван Гога в Кесмесе, Сад Добиньи, кладбище, где похоронены он и брат, средневековая церковь, городская ратуша. Она поражена, сколько всего ей предстоит увидеть и сколько эмоций испытать. Она уже и так сильно взволнована. Как это прекрасно, к тому же ей хочется, чтобы поездка продолжалась.

– Тебе нравится? Я боялся, что ты захочешь сразу в Париж или что ты там уже была… так что ты точно не против?

Винсент кивает и пьет воду.

Они опять сидят и смотрят на прохожих. Мимо идет молодая пара, держатся за руки. Бабушка катит коляску, и ребенок оттуда радостно говорит: «Баба!» В руках у ребенка красная вертушка на палочке. Мужчина за столиком закидывает галстук за плечо, чтобы не попал в салат. Винсент замечает пару петляющих в толпе американцев в университетских футболках. Даже не слыша их акцента, она знает, что они из Америки. Многих американцев довольно легко приметить. Такие же пустые, как средняя ячейка в бинго.

– Идеальный сюрприз. Я ужасно рада. Просто устала, вот и все. Спасибо, – говорит Винсент и протягивает к нему руку.

Плейлист Винсент | поезд | Амстердам – Овер-сюр-Уаз

“Here Comes the Sun” by Richie Havens

“Van Gogh Part I” by Armand Amar

“Train Song” by Vashti Bunyan

“Blue Moon” by Billie Holiday

“Wanderlust” by Joep Beving

“We Have a Map of the Piano” by múm

“Everything I Am Is Yours” by Villagers

“Ambre” by Nils Frahm

“Ágætis byrjun” by Sigur Rós

“The Winner Takes It All” by ABBA

“How Big, How Blue, How Beautiful” by Florence + the Machine

“Claire de Lune, L. 32” by Claude Debussy

“A Case of You” by Joni Mitchell

“Petite suite pour piano (Quatre mains), L. 65:1. En bateau” by Claude Debussy “Monument” by Efterklang

“Five Sunflowers in a Vase” by Clint Mansell

“Your Best American Girl” by Mitski

“Just Like a Woman” by Nina Simone

“The Night Café” by Clint Mansell

“Starry Starry Night” by Lianne La Havas

В поезде Винсент спит два часа, и еще пару часов остается ехать. Лу некоторое время слушает с ней музыку, взяв один ее наушник, потом берет свои и возится с музыкальным приложением в телефоне. Они съедают один большой салат на двоих и соленые крендельки, запивают клубничной газировкой. Винсент хочется заплакать от мысли, что это ее предпоследняя поездка на поезде перед возвращением в Париж, но она сдерживается. Просто она никак не может насытиться поездами – невероятно романтичными и задушевными. Когда сидишь так близко к Лу и молчишь. Остальные пассажиры – кто-то в одиночку, кто-то вдвоем или группой – разговаривают, смеются, спят. В мелькающих окнах нежный утренний свет Голландии сменяется желтым-прежелтым светом послеобеденной Франции.

Лу убрал волосы назад в маленький пучок, но один проказник-локон выбился и болтается возле уха. Это необыкновенно. Ей уже не хватает его и их совместных приключений. Если она протянет у нему руку, пройдет ли рука насквозь?

Комната, которую снял Лу, находится на верхнем этаже старого белого дома. Первым делом Винсент распахивает окна и выглядывает на улицу. Сад внизу утопает в желтом, оранжевом и красном. Бурлит пчелами, птицами и бабочками. Она посылает сообщение Тео, где пишет, что они добрались и что она сообщит, когда будет в Париже. Она говорит по телефону с Колмом и Олив и назначает обоим видеозвонки на вторник.

Сначала они с Лу идут в Дом доктора Гаше, а потом в гостиницу, где останавливался и позже умер Ван Гог. В саду их охватывает чувство, что они попали в одну из его картин с пшеничным полем: на неизменно голубом небе легкие, почти прозрачные облака, чуть прохладный воздух клубится, смешиваясь с ветром.

Только когда они добираются до кладбища, Винсент, в конце концов потеряв самообладание, плачет, закрыв руками лицо.

– Эй, ты в порядке? Чем я могу помочь? – гладя ее по спине, спрашивает Лу. Мотая головой, она старается перевести дыхание. Может, лучше присесть? Она опускается на одно колено, потом садится на землю.

– Он постоянно просил у брата денег… денег на краски… денег оплачивать натурщиц… он из кожи вон лез, но, к сожалению, так и не сможет узнать, как мы его любим, – сквозь слезы говорит она. Голова раскалывается, Лу садится рядом. Когда она поднимает на него глаза, его губа дрожит – он тоже плачет.

– Думаю, он знает, я правда так думаю… и вообще я не помню, когда в последний раз плакал. – Лу издает короткий смешок. – Наверное, несколько лет назад, на похоронах своих pépé и mémé, родителей мамы. Они были женаты шестьдесят три года и умерли с разницей в несколько дней, и мы устроили их похороны одновременно, в маленькой церкви в Нормандии. Это был единственный раз, когда я видел, как плачет Батист… он был там с Миной. Я не знал, что Батист может плакать. – Лу шмыгает носом и опять смеется. Потом подается вперед и касается надгробия Ван Гога. Лу любит все трогать.

– О боже, это чудесная история. Прости, что я все время плачу. И не хотела пробуждать все эти чувства! Je suis désolée, – говорит Винсент. Теперь уже Лу впитывает ее выплескивающиеся эмоции – и давно он это делает? Все происходило так постепенно, как садится во время заката солнце, а она до сих пор не замечала.

– Не извиняйся, пожалуйста! Это же прекрасно! Хоть и звучит банально, но как хорошо чувствовать. Мы созданы для чувств, и мы чувствуем. Это магия Ван Гога и великого искусства в целом, так ведь? Не стоит от этого отрекаться. Нужно в это погрузиться, – вытирая глаза, говорит Лу.

Винсент никогда так горько не плакала при нем, а слезы делают ее менее привлекательной. Болит горло, горят щеки. Она убирает волосы с лица, подставляет его ветру. Мимо идут мужчина и женщина, тихо переговариваются.

– Ладно, – говорит Винсент, твердо намереваясь плакать, не сдерживая слез,