Покупка острова позволяет Жюлю Верну снова и снова возвращаться к любимым морским пейзажам, которыми он не раз любовался во время плаваний на «Сен-Мишеле III». Адриатическое море, Рагуза, бухта Катаро, Кастель, Ризано, остров Мальта, Сицилия, Гибралтар, Большой Сирт, Тунисский залив… Если граф Монте-Кристо полагался исключительно на себя, то граф Матиас Шандор полагается на свои стальные корабли-торникрафты, работающие на электрических двигателях.

«Длиною в сорок один метр и водоизмещением в семьдесят тонн, без мачт и труб, с простой платформой снаружи и металлической рубкой с чечевицеобразными иллюминаторами, предназначенными для рулевого, торникрафт мог герметически закрываться и многие часы плыть, не сбиваясь с курса и не тратя времени на борьбу с волнами. Благодаря неслыханной скорости своих судов доктору Антекирту не раз удавалось покрывать огромные расстояния в поразительно короткий срок, и доктор молниеносно переносился от берегов Триполитании к самым глухим островкам Архипелага…»

Неукротимая вера в чудо.

Добавим, в техническое чудо.

Жюлю Верну достаточно было бросить читателям намек, вот, дескать, какие у доктора Антекирта поразительные электрические аккумуляторы, и — всё, этого оказывалось достаточно. Электрический аккумулятор! Волшебное сочетание терминов убеждало. Впрочем, заодно с новейшими техническими достижениями доктор Антекирт пользовался и модным в те времена гипнозом: он, например, надежно усыпил Петера Батори — сына своего погибшего друга, чтобы потом незаметно возвратить к жизни; то же самое, но с прямо противоположной целью, он совершил и с предателем Зироне.

В итоге справедливость торжествует: коварный банкир Си-лас Торонталь, доносчики Саркани, Карпена и все их прислужники наказаны, а друзьям героя воздается за страдания.

От сочинений Александра Дюма-отца сочинения Жюля Верна отличаются тем, что по укоренившейся привычке писатель вдруг даже в самые напряженные эпизоды романа пытается внедрить некие полезные сведения.

«В самом деле, — прерывается вдруг действие, — разве не сенуситами совершены самые зверские убийства, зарегистрированные за последние двадцать лет на Африканском континенте? Погибли Берман в Канеме (1863 год), Ван Декен и его спутники на реке Джуба (1865 год), мадемуазель Алексина Тине и ее родные в Уади Абеджухе (1865 год), Дурно-Дюперре и Жубер близ колодца Ин-Азхар (1874 год), преподобные отцы Польмье, Бушар и Миноре за Ин-Калахом (1876 год); были убиты севернее Азджера преподобные отцы Ришар, Мора и Пуплар — члены миссии, направлявшиеся в оазис Гадамес, а на пути в Уарглу — полковник Флаттере, капитаны Масон и Дианус, доктор Гияр, инженеры Беранже и Рош…»

В мае 1884 года Жюль Верн отправился в новое большое плавание.

На этот раз его сопровождали брат Поль, старый приятель Годфруа, сын издателя — Жюль Этцель, а также Мишель. Онорина тоже приняла участие в путешествии, но дожидалась мужа в Алжире. Она плохо переносила качку, зато вполне была утешена тем, как их встречали в чужих портах. Правда, Лиссабон она пропустила и не присутствовала на торжественной встрече с членами Географического общества в Оране.

Взяв на борт Онорину, Жюль Верн повел «Сен-Мишель III» к берегам Мальты.

На подходе к острову они попали в сильнейший шторм, зато потом были — Ла-Валетта, Сицилия (Жюль Верн поднялся к кратеру Этны), Неаполь, Чивитавеккья, Рим, Флоренция. В Венеции писателя удостоили факельного шествия, проведенного прямо перед отелем, в котором он остановился…

«Бедекеры Жюля Верна», как иногда презрительно отзывались о его романах, никогда не бывали придуманными. Если уж он писал о Кадисе, то линия описанных берегов вполне соответствовала реальной, а если восхищался белизной Алжира, то она тоже была увидена им самим.

К середине 1880-х годов относится роман, написанный Жюлем Верном в соавторстве, — «Найденыш с погибшей "Цинтии"».

История мальчика, выросшего в семье норвежского рыбака, заинтересовала Этцеля.

Рукопись ему опять принес Паскаль Груссе. Несомненно, он рос, как писатель, но Этцель отказался публиковать слишком сырое произведение. Правда, речь в нем шла о полярных странах, поэтому Этцель сумел уговорить Жюля Верна поработать в соавторстве. Найденыш в романе Паскаля Груссе изначально был французом, просто его принимали за ирландца. Конечно, Жюль Верн нашел способ оживить действие: пусть этот приемыш, о происхождении которого никто ничего толком не знает, станет моряком и попадет в высокие северные широты.

В итоге мы получили историю Эрика Герсебома, которого еще мальчиком выкрали у его родителей. Подобные истории были в моде в XIX веке, а тут еще полярное путешествие!

Шхуна «Аляска» (стальной таран, электрические прожекторы, взрывчатка для разрушения ледяных полей, топки, в которых вместо угля использовался моржовый и тюлений жир) проделала в одну навигацию кругосветный рейс в арктических водах России и Америки, хотя Эрик Герсебом, в общем, попал на борт шхуны случайно. Человек, который якобы мог рассказать Герсебому о его давным-давно потерянных родителях, находился будто бы на «Веге» — судне пропавшего во льдах полярного исследователя Нильса Норденшельда (1832-1901).

Западное побережье Норвегии…

Берген… Нью-Йорк… Ливерпуль… Балтика…

Проливы Зунд, Каттегат, Скагеррак, Па-де-Кале… Бискайский залив, Атлантика… Залив Святого Лаврентия, Баффинов залив, пролив Банкса… А там Ледовитый океан — с мысом Глясе, заливом Коцебу, Чукоткой, Колючинской губой, Большим Ляховским островом… После выхода «Найденыша» опять пошли упорные слухи о том, что знаменитый Жюль Верн — вовсе не кабинетный писатель, а путешественник, скрывающий под псевдонимом свое настоящее имя.

На самом деле на такой вопрос о себе Жюль Верн ответил еще в романе «Дети капитана Гранта». «Вы, очевидно, уже проезжали по этим местам?» — спрашивает лорд Гленарван, глядя, как уверенно Жак Паганель ведет потерявшийся отряд по бездорожью Патагонии. И Жак Паганель кивает: «Конечно, проезжал. И не раз!»

«На муле?» — уточняет дотошный лорд.

«Нет, сидя в кресле».

День рождения — 8 февраля 1885 года — Жюль Верн отметил еще одним балом.

Писатель оделся трактирщиком, Онорина — трактирщицей. Казалось, вернулись давние, прекрасные времена. Гостей встречали веселые афиши, сочиненные хозяином дома. Плясали в саду американцы в цилиндрах, шотландцы с волынками, черные как уголь негры, арабы в бурнусах. Гости вырядились, как могли, а Онорина дала, наконец, волю своим кулинарным талантам.

Через неделю после проведенного им бала Жюль Верн прочел в Амьенской академии рассказ «Фритт-Флакк». Довольно странный рассказ, особенно на фоне прошедших празднеств. Некий врач гораздо больше интересуется гонорарами, чем здоровьем пациентов. На очередной вызов он вообще отказывается идти. Во-первых, плохая погода; во-вторых, он знает, что пациенту нечем платить. Но вызов повторяется. Над деревушкой и в лесу разражается настоящая буря, трещат сломанные ветром сучья. Узнав, что мать больного готова продать дом, чтобы оплатить его услуги, врач все-таки идет по вызову. Хлещет ливень, падают деревья, но наконец впереди доктор видит освещенное окно.