– Что ж не отвечаете? Женаты вы? Дети есть?

– Я… Нет… Ну вот так получилось…

– Вы тут посидите, а! А я еще за шампанским схожу! Или еще за чем… – вскочил Игорь и быстро испарился из купе.

– Это еще с какой радости за шампанским, когда тут бутыль целая! Нам вторая не нужна! – возмутилась Сима ему вслед. – Не пьющая я!

– Минералки, минералки принесу! Ей-богу, Серафима Ивановна, минералки и только, – закричал из коридора Игорь.

Они остались вдвоем в купе. Минуту помолчали. Потом Андрей поднял на Симу глаза.

– Мне сорок восемь лет. В этом как-то неловко признаваться, но женат я не был ни разу. Почти всю жизнь прожил с мамой, она очень властная женщина была, ни одна невеста ей не нравилась.

– Наверное, и книжки издаете детские, потому что детей у вас нет.

– Вы точно угадали, – кивнул он.

– И женщину ищете всю жизнь, похожую на вашу маму.

– Ну… Подсознательно, наверное, да, – согласился Короленко.

– И друга своего подослали познакомиться, потому что сами знакомиться с женщинами не умеете, – закончила свою мысль Серафима.

– А как вы догадались? – удивился он.

– А я догадливая. Только я не по знакомственной части. Померло во мне все давно. Я для детей живу и для дела. Так и знайте. Я пойду, – встала Сима.

Ей вдруг стало неприятно, что ее, взрослую женщину, вдову и мать двоих детей, можно вот так взять и пригласить в купе выпить. Нехорошо это как-то. Ох нехорошо!

– Серафима Ивановна, очень вас прошу, посидите еще! – остановил ее Короленко. – Не обижайтесь! Клянусь, что про любовь мы больше говорить не будем!

– Про лошадей будем. Вот это я люблю! – согласилась Сима. И снова села на место. – Ну, чего вы про лошадей знаете?

Валя и Димка скакали верхом.

– Дим! А давай наперегонки! Спорим, не догонишь!

Валя пришпорила лошадь. Та заржала и понеслась во весь опор. Дима дернулся за ней, почуяв неладное. Валина кобыла понесла так, что всадница вылетела из седла. Дима соскочил с коня. Бросился к ней, поднял на руки.

– Сумасшедшая! Ты чего?

– Нога! Больно!

– Где больно?

Валя заплакала:

– Вот здесь!

– Хорошо, что не убилась!

– Маме только ни слова! – испуганно попросила девочка. – Она ругается, если я без спроса на лошадь сажусь! А эта едва объезжена! Мама не велела… Так что молчи…

– За кого ты меня принимаешь? Сиди смирно. Понесу тебя домой на руках.

– Так и будешь таскать меня на руках всю жизнь? – лукаво спросила Валя.

– Так и буду. Если разрешишь!

Он хотел поцеловать девушку, но та отстранилась.

– И не смей! Твое счастье, что я ходить не могу, а то бы как врезала!

– Не любишь ты меня, верно ведь? – огорчился Дима.

– Я никого не люблю. Пока, – призналась Валентина.

– А потом?

– А потом посмотрим на твое поведение. Я полюбить смогу только такого человека, который для меня совершит ну… что-нибудь такое, такое выдающееся! Чтобы человек этот был не как все!

– А я, значит, как все, – обиделся Дима.

– Ты мне друг. И не больше. Ну правда, не обижайся!

– Друг. И на том спасибо! – усмехнулся парень. – Не герой я для тебя, ясно…

Ирочка продолжала уговаривать Ваню купить кафе. Разорилось кафе год назад. И хозяином его был Пал Палыч. Только Ваня про это не знал. И затаив дыхание слушал Ирину историю про ее несчастную любовь. Про то, как увела у нее жениха одна женщина. Про то, как встречалась она со своим любимым украдкой много лет. Да так и не были они никогда вместе, хоть и любили друг друга отчаянно сильно…

Ирочка рассказывала, а сама все слезинки стряхивала. И Ване так жалко ее стало!

– Вот так и не сложилась наша история с тем, кого я так любила, – вздохнула она в конце. – Горько и страшно это, Ваня. Потому что жизнь одна. И она кажется длинной, а на деле короткая. Вот споткнешься вначале, и все под гору полетит, как ни старайся. И у меня полетело, Ванечка…

– Ну а что ж было потом?

– Потом… Потом встречались урывками, точно чужое счастье воровали. А счастье-то было нашим, понимаешь, нашим!

– А сейчас он где?

– Погоди, я еще не все тебе сказала… Дочку я ему родила. От любви нашей родилась эта девочка. Только он не ушел от жены. А девочку мою они забрали себе.

Ира остановилась напротив Вани, чтобы он видел получше ее глаза заплаканные.

– Живет она у вас дома, дочка моя. Зовут ее Валя. А тот, кого я любила и кто любил меня, – твой отец, Виктор Зорин. Ты бы, Ваня, мог быть моим сыном, если б не Серафима… Не смотри так, врать бы не стала… Серафима всему виной…

Ваня остолбенел. Застыл. Двинуться не мог…

Вот это тайна!!!

Весь день думал Ваня об Иринином рассказе. Не мог понять, правда это или нет. Лариса все выслушала, покачала головой:

– Ну конечно правда! Ах, какая горькая правда… Значит, она всю жизнь любила отца твоего! Ах, Ирина Александровна, вот бедная женщина. А я тебе говорила, Ваня, говорила, что мама твоя жестокая. А ты мне верить не хотел, Ванечка. Вот оно как! И Вальку она у Ирины Александровны отобрала. Страшная женщина твоя Серафима Ивановна! Ох страшная…

Пораженный Ваня молчал.

– Столько воды утекло. Кто их теперь разберет, – тихо сказал он. – Я помню в детстве, отец в выходные все время в городе пропадал. Это он к ней ездил… и ее лицо, Иринино, помню. Она приезжала, когда отца убили…

У Ларисы в глазах появились слезы.

– Ванечка, ведь твоя мать такую любовь разбила! Не хочу я с ней под одной крышей жить, Иван. И рожать здесь ребенка не хочу! Давай уедем до ее приезда.

– Как, без всяких объяснений?

– А чего ей объяснять, если она ничего и никого не понимает и понимать не хочет. Ведь ее, Ваня, ничего кроме ее коней в жизни не интересует! Ведь такие люди только о себе и пекутся! Как же ты не понимал этого прежде!

Сима с Андреем в купе продолжали свой разговор:

– Ну, теперь я понял, зачем вы в Москву собрались. За конями породистыми! Жаль, что мы раньше не познакомились. Я б непременно к вам на ферму приехал! Я тоже лошадник. В душе лошадник – сам-то никогда в седле не сидел. Если честно, боязно! У нас такое предание есть семейное: дед мой был ветеринаром…

– О, как я! Коллега! – обрадовалась Сима.

– Только недолго. В бабушку влюбился мою, а она красавица, юная балерина, она в него тоже влюбилась!