Мне необходимо отвлечься, просто вычеркнуть хотя бы на сутки все мысли об убийце и собственной никчемности. Займусь тем, что, по всей видимости, у меня получается лучше, чем спасать мир и ловить преступников.

С Мэл я заключила рекламный контракт, согласно которому в течение месяца должна публиковать фотографии в ее платьях. Нет, я, конечно, могу носить и другие аутфиты, просто, если это платье – оно должно быть именно от новоявленной миру миссис Саадат. Что ж, пора забрать все обещанные мне Меланией платья, позвонить фотографу и устроить съемку в Центральном парке.

– Ри, я приготовил тебе завтрак, – расплываясь в мягкой улыбке, Зейн подцепляет лопаткой омлет, и, перевернув его в воздухе, опускает на тарелку. – Доброе утро, детка.

– Я тебе не «детка», Хассан. И сегодня на завтрак я хочу овсянку. Прихвачу в Старбаксе по дороге. У меня много дел по моделингу – совсем я его забросила, мы же не хотим, чтобы кто-либо начал сомневаться в моем прикрытии? Возможно, оно скоро станет моей единственной работой. Так что я воспользуюсь выходными, которые мне предоставило Управление с пользой, – резко отвечаю Зейну и, хватая из шкафа юбку, майку и кардиган, скрываюсь в ванной, намеренно игнорируя недовольное, оскорбленное и униженное выражение лица Зейна.

А что он хотел? Что за свой чертов омлет, он заслужил минет? Что я должна вдруг растаять и кланяться ему? Лучше бы завтраки готовил, пока мы встречались. Все мужики такие. Одумываются и начинают что-то предпринимать, когда уже слишком поздно.

Из штаба я буквально сбегаю, невзирая на тщетные попытки Зейна меня задержать. Первое время, даже кажется, что он ринется за мной, но ума хватает не трогать меня. Выдыхаю я только, когда сажусь в такси – так торопилась, что даже в Старбакс зайти не успела. И честно говоря, мой урчащий желудок очень недоволен тем фактом, что я так беспардонно отказалась от завтрака Зейна, но ничего. Перекушу в студии у Мелании, наверняка на первом этаже офисного здания есть кофейня… будучи уверенной в том, что в офисе Мелании мне нужно только забрать платья на первую неделю, и это не займет много времени, я, лишив себя завтрака, поднимаюсь на пятнадцатый этаж, где и находиться «MalaDgha».

– Доброе утро, мисс Доусон, – приветствует меня ассистентка начинающего модельера – симпатичная девушка, чем-то напоминающая мне Энн Хэтуэй времен фильма «Дьявол носит Прада». Правда, этот офис можно назвать ангельским – в пространстве преобладают светлые тона, царит полнейший порядок и почти скандинавский минимализм, не считая стен, украшенных эскизами платьев, в посеребренных рамках. Здесь приятно находиться, и наконец, я впервые за последние двенадцать часов, чувствую себя в безопасности – возможно, потому что мне кажется, что, когда вокруг так много народу, ничего не произойдет.

– Доброе утро, Кэйси, – прочитав табличку на ресепшен, обращаюсь я, и девушка тут же предлагает мне присесть на удобный бархатный диван, расположенный в холе офиса.

– Чай или кофе для вас, мисс Доусон? Выпьете, пока я готовлю для вас варианты платьев?

– Они еще не готовы? Да, не откажусь. А у вас есть круассан? – со смешком добавляю я, ощущая, как бунтует желудок.

– Кэйси, ты можешь идти работать. Я сам угощу гостью кофе, – слегка напрягаюсь, услышав мужской голос, раздающийся со стороны. В лице говорящего узнаю мужчину, которого заметила на свадьбе Мэл и Джареда. Наконец он представляется, протягивая мне руку:

– Джадир Мааб, – трудно оценить его внешние качества. Есть в нем что-то отталкивающее, противное, и привлекательное одновременно. Может, все мужчины с востока наделены подобной энергетикой и противоречивой внешностью? Я не знаю. Уверена, многие женщины сочли бы его симпатичным и даже обаятельным, но я автоматически считываю с лица Джадира напрягающие меня микрожесты: тонкие для Анмарца губы застыли в притворно-вежливой улыбке, уголки которой едва заметно стремятся вниз, в те моменты, когда он забывает держать ее через чур напряженными мышцами лица. В момент, когда я жму его руку, мужчина касается моего запястья кончиками своих пальцев, что говорит о его желании войти в мою зону комфорта, причем довольно быстро. Подсознательное или сознательное это желание? Вопрос сложный. Кто он, что он? Выяснением этих вопросов я и займусь. Черные глаза, больше похожие на два темных колодца из популярного фильма ужасов, не говорят мне ровным счетом ни о чем, поскольку Мааб, судя по всему, и сам обладает навыками, помогающими ему оставаться закрытой книгой, однако, судя по тому, что мне удалось заметить – далеко не в совершенстве.

– Эрика Доусон, – спешу представиться и, быстро пожав его руку, спокойно одергиваю, стараясь не выдавать своего раздражения, вызванного его прикосновением к венам на запястье. – Кажется, я видела вас на свадьбе, Джадир. В ближнем кругу жениха, если не ошибаюсь? – небрежным тоном интересуюсь я, пока наблюдаю за размеренными движениями Джадира, подставляющего чашку в автомат для кофе.

– Еще позавчера хотел познакомиться с вами, Эрика. Не буду скрывать, в своем платье вы затмили всех, кроме невесты, – делает ненавязчивый комплимент мужчина, и когда я опускаюсь на диван, ставит на столик передо мной черный кофе и вазу с восточными сладостями. – Угощайтесь. В Нью-Йорке такого не найти.

– Лично привезли из Анмара? – интересуюсь я, но притрагиваюсь только к кофе, продолжая тщательно наблюдать за Джадиром, излишне жестикулирующим левой рукой – признак неискренности. То, что сейчас он играет какую-то роль, а не является самим собой, не подлежит сомнению. Делаю глоток терпкого кофе, глубокий и насыщенный аромат будто пронизывает меня насквозь – с первого глотка я узнаю арабский кофе. Невероятно крепкий, раскрывающийся на языке и в горле невероятными вкусовыми оттенками.

– О да, – кратко отвечает Мааб, скрещивая руки на груди и тут же опускает их, пряча ладони в карманы: ему явно не нравится, что я задела тему его родной страны.

– Скучаете по родным местам, находясь здесь по работе? Вы – телохранитель наследника? – строя из себя глупую дурочку, часто хлопающую ресничками, наконец зажимаю предложенный Джадиром мармелад кончиками пальцев, отмечая то, что взгляд Мааба мгновенно опускается к моим коготкам, вонзившимся в мякоть рахат лукума.

– Поверенный шейха Бин Рашид аль-Саадата. Я давно веду многие дела шейха в Нью-Йорка, а теперь и решаю вопросы Джареда, в такие моменты, когда он вынужден отойти от бизнеса. Бывает это не так часто, но думаю, вторая свадьба на родной земле – весомый повод для того, чтобы взять выходной, – поясняет Мааб, и я отчетливо замечаю, как слегка приподнимается его верхняя губа, когда он говорит о Джареде – Мааб явно испытывает неприязнь к наследнику. Да только есть разница между неосознанной завистью и откровенным отвращением – что именно чувствует Джадир, мне неизвестно, но его слова и невербальная мимика заставляют меня ощутить сжимающее грудь чувство тревоги. Неужели Джаред не замечает, что держит возле себя завистливого «крысеныша»?! – Приходится распутывать дела наследника, пока Джаред и Мэл стоят на пороге начала нового и счастливого этапа в их жизни.

– А в агентстве Мелании чем занимаетесь? Бариста подрабатываете? Кстати, кофе отличный, – обольстительно улыбаюсь Маабу, провоцируя Джадира снять все свои маски. Не знаю, зачем это – я ведь не на задании. Привычка или внутреннее чувство необходимости в том, чтобы составить психологический портрет приближенного к Саадату? Или жажда покопаться в восточном мужчине, а может и болезненная, заложенная в генах, тяга к подобному типажу?